Somber - Кобыла-охранница

Медленно я повернула голову и посмотрела на стену перед собой. На ней были тёмно-бордовые, наполовину облупившиеся от времени буквы, которые складывались в единственное слово: «ИГРАТЬ».

О, конские яблоки…

Время текло медленно, как если бы я использовала З.П.С. Хронометр моего ПипБака продолжал послушно отсчитывать секунды, но минуты теперь казались часами. В другой ситуации я бы сошла с ума от скуки, но сейчас каждый мой нерв был напряжён до предела. Осторожно, шаг за шагом, наша группа продвигалась вперёд. Я шла первой, П-21 за мной, а Глори замыкала колонну, прикрывая наши тылы. Слово попадалось каждые несколько метров, написанное то изящным курсивом, то огромными печатными буквами. Освещение в коридорах было приглушённым и постоянно мерцало, но я уже привыкла в тусклому мерцающему свету. К чему я не могла привыкнуть, так это к сопровождающим нас повсюду тихим звукам музыки, словно где-то играла невидимая музыкальная шкатулка с чуть замедленным воспроизведением.

— Тише, не шуми, уже настало время спать… — тихо запела кобылка позади нас. Не сговариваясь, мы с П-21 развернулись в сторону Монин Глори. Одних наших взглядов было достаточно для того, чтобы пегаска умолкла.

— Простите, — пробормотала она.

«Вот только моей детской колыбельной тут не хватало.»

Здесь были и другие… странности. Например куклы, подвешенные посреди коридора. Или плюшевые кролики, лежащие в больничных койках, закутанные с головы до ног. Хотя нет, не закутанные. Связанные. Или с десяток простыней, висящих на верёвках в коридоре впереди, украшенных красно-бардовыми детскими рисунками с изображением домиков. И пони. И ещё пони. И… огня. И дерущихся пони. И расчленённых пони.

Я заметила движение меж простыней, но когда раздвинула их, то увидела лишь пустой коридор.

— Да что за хрень тут творится? — прошептала я, внезапно осознав, что скучаю по «Пони Джо». — Дайте мне трупы… или что-то, что будет стрелять в меня… хоть что-нибудь, кроме этих страшных рисунков и надписей, накаляканных тёмной краской!

Обернувшись, я увидела, как оба моих спутника уставились на меня.

— Что?!

— Она не знает? — спросила у П-21 Глори.

— Видимо нет, — ответил жеребец, осмотревшись по сторонам.

— Чего это я там не знаю?

Сглотнув, Глори указала копытом на тёмно-красную надпись на стене:

— Блекджек, это не краска…

Я закрыла глаза. «Ну зачем, зачем она это сказала?»

— Да, конечно же это не краска.

И заглянув в очередной пустой коридор, я выкрикнула:

— Ладно, кто бы ты ни был, с этого момента ты официально признан больным психопатом! Выходи, чтобы я могла пристрелить тебя!

Тут же мы услышали тихое *бум*, *бум*, *бум* впереди нас. Яркий красный мячик заскакал по коридору в сторону нас троих. Стоп… не мячик, для мяча эта штука была слишком неровной. Оставляя яркие мокрые следы на полу, она катилась до тех пор, пока не остановилась прямо у моих копыт. Лицо обезглавленного пони застыло в ужасной гримасе.

Смех жеребёнка раздался из темноты коридора.

— Миленько, — промямлила я. Голова была ещё свежая.

— Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо… — повторял П-21 снова и снова, уставившись на голову.

— Успокойся, это всего лишь чья-то башка, — сказала я, всеми усилиями пытаясь не предаваться панике. Тут же мы стали свидетелями того, как из только что открывшейся дверцы выехала миниатюрная металлическая пони и начала смывать кровавые следы вращающимися щётками на копытах. Отрубленную голову она просто проигнорировала. Мда, хреново её запрограммировали. Закончив уборку, пони развернулась и укатила обратно в свою дверцу.

— Обслуживающие роботы, — прошептала Монин Глори, когда мы продолжили наш путь по коридору мимо пустых больничных палат.

Музыкальная шкатулка продолжала наигрывать свою тихую замедленную мелодию, в то время как мы уже подошли к посту медсестры. Всё там было аккуратно, всё чисто прибрано, за исключением жутких непонятных предметов и связанных между собой частей тел. После стольких виденных нами разрушенных зданий, чистота этого места пугала не меньше, чем преследующая нас музыка.

Я попробовала включить радио, но на всех каналах, что я обнаружила, звучала всё та же мелодия из музыкальной шкатулки.

Мы наткнулись на работающий терминал.

— Наконец-то! Возможно, здесь мы найдём инвентарную ведомость, — с облегчением произнёс П-21, принимаясь за терминал.

Я медленно развернула Л.У.М., но изображение продолжало мерцать, как будто что-то здесь блокировало мой сигнал. И всё же я знала, что голова не могла взяться из ниоткуда. П-21 боролся с терминалом несколько минут, в то время как музыкальная шкатулка снова и снова проигрывала свою нехитрую мелодию. Затем раздался тихий сигнал, оповещающий, что он подобрал пароль. Я взглянула через его плечо и нахмурилась, когда экран вдруг стал абсолютно чистым.

>Ку-ку. Я тебя вижу.

Жуткий крик, раздавшийся из терминала, ворвался в наши уши, разрывая барабанные перепонки. «УБЕЙТЕ МЕНЯ!» — вопил кобылий голос снова и снова в промежутках между криками агонии. Я схватила П-21 зубами за гриву и оттащила прочь от терминала, а затем разнесла эту штуку, выстрелив из дробовика разрывным патроном. Вокруг воцарилась мёртвая тишина, пока наши уши не пришли в норму, и в них снова не полились звуки музыкальной шкатулки.

— Что, чёрт возьми, здесь происходит? — прошептал П-21, оглядывая пустые коридоры.

— Хочешь ствол? — тихо спросила я.

— Я начну палить без разбора, — пробормотал он в ответ. Что ж, это звучало гораздо лучше, чем угроза непременно пристрелить меня. Мы продолжили наши поиски. «ИГРАТЬ»— продолжали требовать кроваво-красные слова на стене. Жёлтые и красные метки так хаотично мелькали на моём Л.У.М., что мне пришлось отключить его, пока они не свели меня с ума.

Мы наткнулись на дверь с новой надписью, вырезанной на ее деревянной обшивке: «Кто не спрятался — я не виноват».Я осторожно открыла её с помощью телекинеза, обнаруживая за ней высохший труп, свернувшийся в позе эмбриона на полу узкого бельевого шкафа. На нём был халат медсестры. На полу перед трупом была нацарапана простая эпитафия: «Я не хочу больше играть».

Монин Глори учащённо задышала, и П-21 начал успокаивать её своим тихим голосом, при этом поддерживая пегаску, чтобы она не рухнула на пол. Учитывая, что она почти погибла от жажды в похожем месте, её можно было понять. Похоже, обыскивать труп придётся мне. Шкура на нём высохла, став похожей на пергаментную бумагу, и тихо затрещала, когда я аккуратно охватила тело своей магией. Я нашла удостоверение личности, надпись на котором гласила: «Старшая медсестра Тендерхат». В нижней части карточки светился небольшой магический значок.