Magenta - Шпеер

— Знакомьтесь, Гарри, мистер Шеклболт, — кивнул Дамблдор на черного громилу, смахивающего на героя американского боевика. — Мой бесценный помощник, телохранитель и друг. Надеюсь, вы с Кингсли найдете общий язык.

На лице цвета пережаренного кофе сверкнул белозубый оскал. Выпуклые глаза обшарили съежившегося на сиденье Г. Дж. оптическими прицелами. Карман синего комбинезона Шеклболта с эмблемой «Доставка воды» подозрительно топорщился, наводя на мысль, что телохранитель Дамблдора собрался отбиваться от нападающих бутылкой минералки. На коленях громилы лежал раскрытый пластиковый кейс с мигающей светодиодами начинкой. Крупную, как основание могучего дуба, шею чернокожего украшали радионаушники.

Г. Дж. Поттер обнаружил в себе тонкие ростки зарождающегося расизма.

— Приятно познакомиться, — буркнул он и покосился за перегородку из стеклопластика — рядом с водителем в синей униформе разместилась Мэйхуэй, почему-то тоже в наушниках, превративших ее в маленькую черную стрекозу.

— Чай, кофе? — ласково предложил Дамблдор.

Гарри сердито уменьшил господина Альбуса до размеров гнома и утопил в чайной кружке. Увы, гном и не думал тонуть: маленький человечек вращался в сладком водовороте, то и дело всплывая на поверхность и грозно размахивая крошечным топориком.

— Чай-кофе? — сдерживая гнев, переспросил Г. Дж. — Может, сначала объясните мне, что происходит?

— Вы книгу взяли? — ровный голос Дамблдора потушил его сердитый всплеск.

Гарри рывком выдернул из-за пазухи «Записки».

— Вы на ней никак обедали, молодой человек? — с неудовольствием сказал старик, заметив измятую обложку и бурые следы на корешке. — Придется дать вам другой экземпляр.

— В этом нет необходимости, — сквозь зубы сказал Гарри. — Я не повезу это Риддлу!

Дамблдор уставился ему в глаза острым сканирующим взглядом.

— Вот как, — он задумчиво погладил пальцами лишенный растительности подбородок.

— Поймите, сэр, — начал Гарри, заметно волнуясь, — уже в середине книги становится понятно, кто автор. Дать это мэру — то же самое, что своими руками посадить Северуса в тюрьму! Я не буду этого делать!

Сидящий в кресле старик невозмутимо закинул ногу на ногу и переплел на колене пальцы, все так же внимательно разглядывая Г. Дж.

— Ну и где сейчас ваш Северус, позвольте спросить? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Вам это лучше знать! — вскипел Гарри. — Ушел! Вместе с документами!

— А почему он это сделал, как вы думаете? — с шелковыми интонациями спросил старик. — Разве Северус самолично не просил вас отвезти книгу в Сити-Холл?

— Он сказал, это ваш приказ! — возмутился Гарри.

Дамблдор покачал головой.

— Не совсем так, мой мальчик. Это целиком и полностью его затея. Я лишь дал сигнал, когда, по нашему мнению, пора начинать действовать. Для Северуса это единственный шанс отомстить за свою потерю. Понимаю, вам навряд ли приятно выполнять подобное поручение. Но хочу напомнить, именно вы пообещали госпоже Амбридж раздобыть материал. И если не вы повезете книгу, это сделает другой, — жестко прибавил он.

«Я не руководствуюсь чувством мести. Я выполняю свою работу, вот и всё», — вспомнилась Г. Дж. строчка из письма.

— А вам это на руку, — язвительно сказал он вслух. — Нагадить Риддлу и свалить всё на Северуса!

Старик усмехнулся, разглядывая Гарри с отеческим сожалением.

— Как вы считаете, лучше пострадать одному человеку или сотням? Я в ответе за своих людей, члены «Феникса» — мои братья и сестры, у них тоже семьи, дети... Шахор, то есть Северус, предложил вызвать огонь на себя. Он единственный, у кого есть личный мотив уничтожить Риддла, единственный, кому нечего терять — семьи нет, близких нет. И если он хочет, чтобы мэр заплатил по счетам, почему я должен возражать? Не скрою, это в наших интересах, — спокойно сказал он, снисходительно улыбаясь.

«Близких нет? У него есть я!» — возмущенно пискнул внутренний голос Г. Дж.

— Где он сейчас? — Гарри попытался изобразить вежливое равнодушие. Вышло неубедительно.

Дамблдор удивленно вздернул седеющие брови.

— Вас это и вправду волнует, мой мальчик? Думаю, Шахор давно пересек границу, — он рассмеялся коротким отрывистым смешком.

Сердце Гарри больно сжала невидимая ледяная рука.

— Во всяком случае, рано утром Северус направлялся в Хитроу, — Дамблдор опять потер несуществующую бороду. — Кстати, он сообщил мне, что вы расстались, — он метнул на Гарри колкий взгляд.

Ногти Г. Дж. вонзились в кожаную обивку космического кресла.

— Похоже на то, — Гарри внимательно уставился себе под ноги.

Дамблдор вдруг придвинулся ближе и доверительно положил худую узловатую руку на колено Г. Дж.

— Гарри, — голосом доброго сказочника начал он. — Поверьте, я догадываюсь, что вы чувствуете. Я ведь тоже когда-то был молодым. И знаю, что это такое, когда кто-то наступает каблуком на твое сердце и идет себе дальше. Мне потребовалось много времени, чтобы пережить удар, — тихо сказал он. — Прекрасно понимаю, предательство близкого человека простить и забыть невероятно трудно.

Гарри нахмурился, пытаясь понять, к чему подобные откровения.

— Северус уехал, убив сразу двух зайцев, — продолжил Дамблдор. — Бросил гранату в гнездо Риддла и... — он сделал нехорошую паузу. — Заодно избавился от вас.

— Что-что? — пересохшими губами спросил Гарри.

— Избавился. От вас, мой милый, — повторил Дамблдор. — Поймите, мой мальчик, я знаю Северуса много лет. Он никогда не был любителем длительных отношений. Как многие из нас, — вокруг стариковских глаз собрались лучики улыбки.

«Из НАС?» — пронеслось в наполненной сумятицей голове Г. Дж.

Гарри покосился на пучеглазого Шеклболта. К его облегчению, тот сидел, заткнув уши наушниками, уставившись в мигающий лампочками кейс и быстро елозя проворными черными пальцами по клавиатуре.

— Северус сказал, что избавился от меня? — Гарри изобразил легкую презрительную улыбку. — Я сам ушел.

Рука Дамблдора по-отечески сжала его колено.

— Позвольте вам не поверить, мой мальчик, — мягко сказал он. — Вы молоды, импульсивны... Я вас прекрасно понимаю, первый опыт, первые серьезные чувства... К сожалению, Северус не тот человек, с которым можно жить, как у Христа за пазухой. Не прошло бы и года, как он потерял бы к вам интерес. Он любит молодых и зеленых юношей. Адаму было двадцать, и то... — Дамблдор усмехнулся, — Северус не пропускал ни одной свежей задницы.

Щеки Г. Дж. вспыхнули, будто в лицо плеснули кипятка.

«Ложь! Я тебе не верю!»

— Северус любил Адама, — взволнованно прошептал он.

Дамблдор издал непонятный звук, напоминающий насмешливое мычанье.

— Конечно, любил, — он небрежно покрутил золотой перстень на мизинце. — В своем роде. Прожил с ним почти год. Для Шахора это рекорд.