Magenta - Шпеер

— Зашел выяснить, как поживают МОИ мотоциклы, — пояснил Северус ринувшемуся к нему опекуну.

Гарри открыл было рот, чтобы съехидничать в ответ, как в кармане запищал мобильный.

— Алло, Гарри, ты где? — раздался взволнованный голос Симуса Финнигана. — Тут наш любимый инвестор заходил познакомиться. Мистер Снейп. Я Дигори не дозвонился, может ты...

— А что такое? — Г. Дж. глянул через стекло витрины. Управляющего в зале не было — видимо, торчал в офисе с окном во двор. Северус настойчиво потянул Гарри за рукав куртки, увлекая к машине.

— Не знаю, — зашипел в трубку управляющий. — Он псих! С отклонениями какими-то. Пришел к нам, забыл, зачем. Спроси Седрика, с этим типом всё нормально? Еще забудет, что он с нами в деле. Я-то не против, — гнусно хихикнул Симус, — пусть себе забудет, что и сколько вложил... А то наехал на меня сначала, отчеты требовать начал, намеки там всякие... Ты ему не верь, сам знаешь, я человек честный. Короче, Гарри, надо разобраться, что он за птица.

Гарри покосился на грозный нос «птицы» под надвинутым на глаза черным болеро и кривящиеся в усмешке длинные губы.

— Я разберусь, — сказал он, с трудом сдерживая смех. — И насчет твоей честности тоже. Всё, пока, Сим. Перезвоню.

Он отключил связь и распахнул перед Северусом пассажирскую дверь.

— Садись, Шатц. В твоем состоянии нельзя за руль.

Глаза Северуса нагло смеялись.

* * *

Придерживая пальцами бокал шампанского, добровольно уходящий в отставку директор Г. Дж. Поттер стоял на балконе «Хога», спиной к парапету, и глядел через стекло на залитый светом зал, где подвыпившие сотрудники нестройно отплясывали шотландские кейли.

Так смотрят на киноэкран — зная, что это не твоя, а чья-то далекая жизнь.

Разгоряченное лицо овевал сырой ветерок — мягкий и нежный после рвущего волосы ветра Ла-Манша.

Гарри отпил глоток некогда ненавистного шампанского и счастливо вздохнул. Может, он уже был пьян — самой жизнью, любовью, чем-то теплым и весенним, греющим изнутри счастливым негаснущим огоньком.

Стеклянная дверь распахнулась, с потоком теплого воздуха впустив на балкон громкие звуки волынки и высокую фигуру в смокинге.

— Пьянствуете, мистер Поттер? — Северус обнял его за поясницу и коснулся губами щеки. — Оплакиваете добровольную отставку?

Гарри прислонился лбом к его груди.

— Я... я так счастлив, — прошептал он. — И свободен. Странно, правда?

Северус тихо поцеловал его в макушку.

— Не жалеешь, Liebling?

— Что ты, Шатц, — прошептал Гарри, бессмысленно улыбаясь. — Слышишь, весной пахнет? Мне кажется, жизнь только начинается. А всё, что было прежде... Это кто-то другой жил. Не я. А я настоящий... будто родился недавно. В нашем домике над проливом.

— Ну да, — пробормотал Северус. — А я роды принимал.

Гарри рассмеялся и притиснул шутника к своей груди. Бокал выскользнул из пальцев и звонко взорвался у ног.

— Идем, meine Seele, — сказал Северус. — Наша прощальная речь.

* * *

Директор Поттер, в светлом (весьма недурственном) костюме, с микрофоном в одной руке и свежим бокалом шампанского в другой, стоял на возвышении, сияющими глазами оглядывая взволнованные лица «хоговцев» — такие близкие и такие далекие сейчас.

На этом самом месте когда-то произносил свой прощальный спич Альбус Дамблдор. Старик был тут как тут, сидя за столиком в окружении рыжих вассалов. Гарри отыскал взглядом Седрика Дигори, приглашенного им лично. К удивлению Г. Дж., тот явился с какой-то девицей, чье имя Гарри тут же забыл. Сириус и Мэй тоже были здесь. Крестный отирался вокруг Дамблдора, как пес вокруг хозяина.

Гудящий зал был полон. Не было лишь одной прекрасной и опасной дамы — мадемуазель Лестрейндж.

«Дурная идея собраться в столовой, — директор окинул взглядом толпящихся сотрудников и гостей. — Битком, как сельди в бочке. А, ну и черт с ним».

Стоящий рядом на сцене Северус в темно-синем смокинге, элегантный, как дьявол, наклонился к микрофону, коснувшись пальцами руки Г. Дж.

— Раз, два, три... Нет, не хрюкает, — отчетливо разнесся по залу редакторский голос.

Сотрудники захохотали и бог весть зачем зааплодировали. Гарри шутливо толкнул проверщика связи в плечо.

— Хорошее начало для торжественной речи, — смеясь, сказал он в микрофон. — Я и не думал хрюкать.

Реплика уходящего с должности директора вызвала еще больший всплеск веселья.

— Думаю, все знают, зачем мы сегодня здесь, — начал Гарри. — Все помнят день, когда уходил с поста профессор Дамблдор, — он послал старику красивую улыбку из джентльменского набора Седрика Дигори. Раздались тихие женские вздохи — улыбка действовала не только на стариков.

— Господин Дамблдор назвал Дом «Хог» кораблем. И это замечательное сравнение, — продолжил он. Слова лились так легко, что Гарри мало заботился, что говорит. Рядом стоял Северус. И от одного этого было хорошо и просто.

— «Хог» — это непотопляемое судно. И даже если на нем меняются капитаны, он будет плыть через все штормы, не боясь бурь и перемен ветра. Знаете, почему? Потому что на корабле — отличная дружная команда. Мне жаль, что мы с профессором Снейпом покидаем свои места в рубке, — не испытывая особой жалости, сказал Гарри, — как раз тогда, когда я научился крутить штурвал, и, главное, узнал каждого из вас и понял, какая удача и честь работать с таким коллективом.

Глаза слушателей светились живым участием. Кто-то всхлипнул в углу, Г. Дж. бросил быстрый взгляд в сторону звука и с немалым удивлением обнаружил, что это вовсе не любящая всплакнуть Джинни. Секретарь Грейнджер в объятьях господина Локхарта вытирала салфеткой глаза.

— На кой вам уходить! Останьтесь! — неожиданно жалобно выкрикнула Хуч. На бухгалтершу зашикали — реплика была невежливой по отношению к стоящему неподалеку Дамблдору: старый морской волк возвращался к своему штурвалу.

К полной неожиданности Гарри, Северус шагнул ближе и обнял его за плечо. Его рука властно легла на микрофон поверх пальцев Г. Дж. Из динамиков густым низким баритоном потек голос главного редактора. Бывшего редактора.

— Я забираю у вас бесценного мистера Поттера, дамы и господа. Поверьте, мне он нужней. Это самый нужный и дорогой человек в моей жизни. Необходимый, как дыхание и кровообращение. Тот, кто обещал разделить со мной и радость, и горе. Верю и надеюсь, что в основном это будет радость. Потому как готов сделать для этого все возможное и невозможное. У меня всё. Розовых лепестков не будет.

С вылетающим из груди сердцем Гарри смотрел на ошеломленные лица сотрудников — с открытыми ртами и дико вытаращенными глазами.

Не успел он и вдохнуть (поскольку не дышал), как губы Северуса накрыли его губы — лишь на миг. Мгновение показалось вечностью.