Профессор Тимирзяев - Гарри Поттер и Тень Хогвартса

— А-а-а, вот ты о чём… Не волнуйся. Все ошибаются, и ты будешь ошибаться. Но ты, по крайней мере, боишься своих будущих ошибок и не постесняешься, если что, посоветоваться, ведь верно?

— Верно, не постесняюсь…

Слушай, Джинни, чего эльфы так долго с ужином возятся? Есть ужасно хочется! Сходи, поторопи их, а?

Джинни встала, чтобы выйти в столовую, вдруг в камине раздался негромкий хлопок.

Поттеры резко обернулись.

В камине, который, слава Мерлину, домашние эльфы недавно вычистили, появилась голова Гермионы.

— Гарри, у нас неприятности, — сказала она, — можно к вам?

Гермиона сидела в кресле и рассеянно смотрела в камин, теребя пуговицу на жакете.

— Поужинаешь с нами? Эльфы как раз накрыли стол, — спросила её Джинни.

Гермиона не ответила.

— Ну, хоть чашку чаю?

Гарри взял Гермиону за руку. Рука была холодной и мелко дрожала. Гарри нахмурился:

— Погоди, Джинни, тут не до чаю…

Гарри покопался в баре, достал тёмно-зелёную бутылку с длинным горлышком, плеснул коричневой жидкости в бокал и протянул гостье:

— Ну-ка, выпей! Только залпом.

Гермиона механически выпила и мучительно закашлялась, на глазах у неё выступили слёзы.

— Что это? — севшим голосом спросила она.

— Неважно, сиди спокойно, сейчас отпустит. Джинни, дай плед!

Гарри закутал Гермиону, взял её ладони в руки и стал бережно растирать. Джинни стояла рядом, заглядывая ей в лицо.

Через несколько минут щёки Гермионы порозовели.

— Ох, спасибо, мне уже лучше, — сказала она, краем глаза глянув на Джинни и осторожно высвобождая руки. — А теперь бы чашечку чаю…

— Сейчас, сейчас, — засуетилась Джинни, — Добби, Добби, да где ты, наконец?!

— Всё-таки, что случилось? — спросил Гарри, пододвинув стул и усевшись напротив Гермионы, — что-нибудь с детьми?

— С детьми? Нет… С детьми всё в порядке… А почему ты спросил про детей? — насторожилась Гермиона, — что-нибудь…

— Да нет, не волнуйся… Ну подумай сама, что я ещё мог спросить? У тебя было такое лицо…

— Дело в том, Гарри, что… что… Рон пропал! — напряжённым голосом произнесла Гермиона, на глазах у неё показались давно сдерживаемые слёзы.

— Да подожди ты, не плачь, ну, пожалуйста, я не могу, когда ты плачешь, — растерялся Гарри, гладя Гермиону по плечам и голове, — расскажи толком, как пропал, куда пропал? Я ведь пока ничегошеньки не понимаю! Твой Рон — взрослый мужчина, опытный волшебник, он не кнат, который может выпасть из дырявого кошелька. Как он может куда-то пропасть?! Что за чепуха?

— Сейчас, сейчас… — пытаясь сдержать слёзы, ответила Гермиона, — и правда, что это я… Но, понимаешь, я и сама толком ничего не знаю, но мне почему-то очень тревожно…

— Ну, хорошо, расскажи, что знаешь, будем думать вместе.

— Да, конечно, — мелко закивала Гермиона, — я… сейчас… всё… В общем, мне позвонила мадам Мартен… То есть что это я? Не мне, а в офис…

— Стоп-стоп-стоп! Давай по порядку. Кто такая эта мадам Мартен?

— Мадам Мартен — она ну… как это? Вроде экономки в нашем парижском доме. Командует прислугой, охранниками, следит за кухней, понимаешь?

— Теперь понимаю. Она магла?

— Да, прислуга не знает, что мы волшебники. Ну, вот… Она звонила мне, но я была в Хогвартсе, а там, ты знаешь, магловская связь не работает. Тогда она стала звонить в наш лондонский офис, но она не говорит по-английски, а там не знают французского. Кое-как она сумела сказать, что пропал Рон, и попросила сообщить мне. Вот и всё…

— Похоже на какое-то недоразумение, — пожал плечами Гарри, — почему ты так разнервничалась? Может, ничего страшного и не случилось? Ты потом звонила этой самой мадам Мартен?

— Да…

— И она рассказала что-нибудь ещё?

Джинни принесла чай на подносике, поставила рядом с Гермионой и присела на подлокотник кресла.

— Н-ну…Она сказала мне, что «месье Рон» весь день был дома, а ближе к вечеру позвонил и заказал ужин. Он всегда ужинал в своём кабинете, и она обслуживала его сама. Она вошла в кабинет и увидела, что Рона нет, только в пепельнице дымится сигара. Второго выхода из кабинета там нет, а мимо неё Рон пройти не мог. Он исчез и до сих пор не появился. Мадам Мартен встревожилась и стала звонить мне… Это было сегодня вечером. Вот, собственно, и всё…

Гермиона достала из сумочки пачку дамских сигарет и нервно закурила. Гарри и Джинни переглянулись, они никогда не видели Гермиону курящей.

— А может, он трансгрессировал куда-нибудь?

— Может быть, конечно, но почему так срочно, не поужинав? И не вернулся. Я пыталась с ним связаться и по магловской связи, и с помощью заклинаний. Он не отвечает. Нет, что-то случилось!

— В общем, понятно, что ничего не понятно, — вздохнул Гарри. — Надо нам с тобой, Гермиона, лететь в Париж и разбираться на месте. Сидя в Годриковой лощине, мы ничего не узнаем.

— Но ты же министр, Гарри, тебе нельзя…

— Плевать. Рон — мой друг, и я не буду протирать штаны в Лондоне, когда с ним что-то случилось! Кстати, ты не знаешь, эта самая мадам Мартен в полицию обращалась?

— Не знаю, я не спрашивала…

— Позвони ей ещё раз и попроси не обращаться. Ничего незаконного ведь не произошло? От полиции толку никакого, только под ногами путаться будут. Ты звони, а я пока поездку организую.

— Подожди, Гарри, — вмешалась Джинни, которая, глядя на Гермиону, тоже начала тревожиться. — Вы так быстро всё решили… А как же я? Ведь Рон — мой брат. Я тоже поеду с вами!

— Не стоит Джинни, поверь, — покачал головой Гарри, — втроём там совершенно нечего делать. Я уверен, произошло какое-то недоразумение, мы с Гермионой разберёмся за день. И я, честно говоря, никак не могу понять, чего вы с ней так разволновались? Всё будет хорошо, вот увидишь.

Джинни, зная, что мужа всё равно не переспорить, махнула рукой и отвернулась.

Гарри бросил в камин щепотку летучего пороха и произнёс: «Персиваль Игнатиус Уизли!»

В камине полыхнуло зелёным, и появился заспанный Перси в пижаме. Фирменная рыжая шевелюра Уизли у Перси изрядно поредела, отчего его длинная физиономия приобрела некоторое сходство с верблюжьей мордой. Перси был страшно недоволен, что его разбудили, но когда надел очки и разглядел, кто его вызывает, мгновенно превратился во внимательного и исполнительного чиновника. Кажется, он даже щёлкнул босыми пятками.

После того, как Гарри стал министром, Перси проникся к нему огромным уважением.

Джинни за креслом сдавленно хихикнула.

— Перси, ты проснулся? Извини, что разбудил, но дело срочное, — сказал Гарри.

— Что вы сэр, я и не спал! Так…

— Я тебе сто раз говорил, Перси, чтобы ты не называл меня «сэр», хотя бы наедине. Какой я тебе к лысым демонам сэр?!

— Хорошо, сэр… гм… прости, Гарри. Что стряслось?