vasalen - Операция Снейп

- Минерва, парень наверняка не умеет аппарировать, я ему еще в прошлом году недвусмысленно пообещал, что за попытку потренироваться до наступления семнадцатилетия я с него семь шкур спущу. Как он сюда попадал? Не все же время в виде эктоплазмы?

- Ему порт-ключ сделали.

- Мне с ним надо поговорить, Минерва. Вы ведь его отпустите?

- Естественно отпущу. Прямо сейчас?

- Да. И попросите его без сестры придти.

- Северус, не хочу на тебя давить, но ты бы перед ним извинился. Он мне сказал не так давно, как ты его назвал…честно говоря, у меня теперь есть серьезный повод тебя уволить. Такие слова вообще произносить нельзя, а тем более преподавателю в адрес студента. Он меня убедил, что не в обиде и что это фактически бред, но…

Господи! Это же она про тот с позволения сказать разговор в кабинете. Если мальчишка действительно говорил тогда правду…я вовек не отмоюсь. Всю жизнь буду помнить, что у меня с языка сорвалось. Как я ему в глаза посмотрю? Кошмар. А ведь он появится с минуты на минуту. Минерва-то уже исчезла, даже до свидания не сказала.

- Северус, не нервничай так. Он у тебя поразительно рассудительный ребенок.

- Если бы ты знала, что я тогда сказал…

- Ну, не то, чтобы я знала, но ты личность весьма и весьма неординарная, так что наверняка способен на многое. Иди сюда, я тебя поцелую.

Вообще-то сейчас Мелори…Дик появится, но все равно. Да!

…

Он уже здесь. И у него…я перестаю что-либо понимать, а пытаться влезть в его сознание гиблое дело. Хорошо научил на свою голову. А по глазам я ничего понять не могу, слишком много всего, словно картинки в калейдоскопе. Только фальши я больше не вижу. Что же делать-то, что сказать?..Она спрашивала, назвал ли я его по имени. Что ж, с этого и начну.

- Дик…

Только бы он простил меня, потому что те слова действительно неприемлемы ни в коем случае.

- Папа?..

* * *

Когда мадам МакГонагалл вернулась в школу, то по её лицу сразу было понятно, что у нас все получилось, что отец в порядке и наверное счастлив. В принципе, я в этом не то, чтобы не сомневался, просто у меня был дополнительный козырь, я засунул ему в карман кольцо, когда передавал порт-ключ. Это был левый карман, где отец будучи правшой практически никогда ничего не держит, и порт-ключ он, я уверен был, положит в правый карман. Когда бы он кольцо ни обнаружил, это будет дополнительной и очень неслабой встряской. Причем встряской положительной, в отличие от разыгранного заседания Уизенгамота. Но теперь мне опять, как в том разговоре с Мелани по камину, стало страшно, что отец теперь может забыть о нас, ведь у него будут теперь и родные дети. И вообще, что, если я неправильно определил диагноз? Точнее нет, Animus tenebrae там точно был, но ведь не в чистом виде. Что, если и снимется это как-нибудь частично или другие какие последствия будут?

- Мистер Мелори, ваш декан хотел бы с вами поговорить. Только с вами, - сказала мне мадам директор.

- Когда?

- Сейчас. Чем скорее, тем лучше.

Мне стало совсем страшно. И она попробовала меня утешить:

- Не волнуйтесь так, мистер Мелори, по-моему с ним все в порядке. И кое-что я ему рассказала.

Я подумал, что все равно должен же я увидеть результат своих усилий, так что открыл своего Бернса на нужном стихотворении и мгновенно оказался в кухне. Родители целовались и это было здорово, по крайней мере отец точно доволен. Он оторвался от мамы и обернулся. Лицо у него стало…трудно объяснить. В его глазах теперь не было ненависти ко мне. Но и с доверием была напряженка. Да я и сам не очень-то верил теперь в то, что все может стать как раньше. Ну, в смысле, что он меня сможет снова полюбить после всех этих месяцев веры в мое якобы предательство. И когда он назвал меня по имени… мне в тот момент захотелось заплакать. Я так долго ждал, что он назовет меня по имени. Все эти восемь месяцев, что он лежал в Мунго, я все время ждал, что вот сейчас он откроет глаза и назовет меня по имени, и я скажу ему «папа». Сейчас это сбылось и я не знал верить ли мне в это, поэтому смотрел на него молча и никак не мог решиться выговорить это, такое желанное слово. Наверное года полтора прошло прежде чем я все-таки решился, и то интонация получилась не очень-то уверенной. Я ведь еще должен был принять во внимание, что мне могут сказать что-нибудь типа: «Знаешь, Дик, ты хороший парень, но у меня месяцев через девять появится родной сын, так что прости и передай извинения сестре, потому что девочку мы тоже планируем». И прошло еще года два с половиной. Прежде чем он все-таки прижал меня к груди, И я смог зареветь с чистой совестью, наплевав на собственный пол и довольно солидный возраст. Все кончилось. Мой отец здоров, верит мне, любит маму, признает меня своим сыном, чего еще желать?! Хорошо, что мне плевать на условности. Я специально спрашивал Сяо-Женя, когда начитался китайских повестей, правда ли, что у них в Китае мужчинам можно плакать? Он сказал, что если причина уважительная, то можно, и никто не смотрит на плачущего мужчину, как на идиота и мямлю. Ну, то есть, это пока магглы не начали американское кино крутить по всем каналам.

- Ты простишь меня за те слова? - спросил он меня. Все возвращается на круги своя. Голос у отца сдавленный до невозможности. Он терпеть не может признавать, что в чем-то виноват, но ему хватает честности признать, что в данном случае все нельзя просто так списать.

- Конечно. Я же понимаю, папа. Тебе казалось, что я над тобой издеваюсь. Ну, так тебе ведь и теплое отношение гриффиндорских студентов примерещилось. А как можно обижаться на то, что тебе кажется, будто твои уроки нравятся гриффиндорским студентам?

- А они?..

- По-прежнему терпеть тебя не могут.

Ей-богу, он вздохнул с облегчением. Я не стал пробовать применить легилименцию, но думаю, что он подумал о мадам Трелони. Потом он вдруг словно вспомнил что-то и сделав насмешливо-строгое лицо заявил:

- Между прочим! Давно конечно дело было, но у меня все случая не было прояснить этот вопрос и задать кое-кому трепку. Какого тебе дьявола понадобилось в хогвартском озере в конце октября месяца?! Ты что, не знаешь, что там нечисти полно, не говоря уж о температуре воды?! Я чуть с ума не сошел, когда заявился зареванный Деметриус и сообщил, что ты при смерти, я уж молчу про то, чем я рисковал воруя у Слагхорна шубу и пробираясь в школу, чтоб дать тебе лекарство! Зачем ты в воду полез? Можешь ты мне это объяснить?

Мне стало ужасно забавно. Это было прямо как в поговорке про старушку и её первый поцелуй.

- А почему ты сейчас спрашиваешь?

- Да вот повода раньше не было поинтересоваться, какого ляда ты накатавшись на каруселях и наевшись мороженного пытался покончить с собой? Что решил, что все хорошее уже случилось и дальше будет только хуже?!