Svengaly - Красноармеец Горшечников

- Есть! - Нагинин чётко - будто белый офицер - опустил и тут же вздёрнул подбородок, развернулся на месте.

Гарька нечаянно поглядел на него и вздрогнул: у чекиста судорожно поднялась губа, обнажив полоску зубов.

- Извините, - сказал Горшечников Тоньке и секретарю, - я на минуту.

Он догнал чекистов.

- Товарищ Болотов, мне необходимо срочно с вами поговорить. Наедине, - прибавил он, взглянув на Яценко.

- Приходите на приём завтра с утра.

- Дело безотлагательной важности!

Болотов вздохнул.

- Уж так и безотлагательной. Добро. Ступай, Яценко. Подождите меня в авто. Ну, в чём дело?

Гарька протянул Болотову письмо.

- Читайте.

Тот смешливо дрогнул усами, развернул листок. По мере того, как он читал, лицо его мрачнело.

- Где вы это взяли?

- На квартире Нагинина, в печке.

- Вы обыскивали квартиру сотрудника Чека? - тихо спросил Болотов.

Гарька побледнел.

- Это был единственный способ… он бы ушёл, успел всё спрятать… Я слышал, как он говорил с Квириным, начальником доков…

- Я знаю, кто это. О чём они говорили?

Гарька пересказал услышанную беседу.

- Любопытно, - пробормотал Болотов. - Связного, стало быть, упустил? Горшечников, когда вы выловили лодку с мёртвецом и чемодан, Квирин был поблизости?

- Да.

- Вам не показалось, что он кого-то ждёт?

- Нет, - неуверенно сказал Гарька. - Я на него почти и не смотрел…

- Это вы придумали наклеить письмо на карточку?

- Мой товарищ.

- Значит, вы были с товарищем.

Гарька плотно сжал губы, да что толку закрывать рот, когда слова уже вырвались?

- Ваш товарищ раньше розыском преступников не занимался?

- Нет.

- Стало быть, у него к этому делу талант. Вы уверены, что письмо адресовано Нагинину?

- Вам решать, товарищ Болотов.

- Верно рассуждаете. Могу я попросить вас и вашего товарища никому не рассказывать о письме?

- Есть никому не рассказывать!

- И к Нагинину ни на шаг не приближайтесь.

- Опасаетесь, что спугнём, товарищ председатель?

- Опасаюсь, что он вас на колбасу порубит.

- Есть не приближаться. - Гарька понял, что боится Нагинина. Это было неприятно. - Что мне делать?

- Идите до места расположения своего отряда и оставайтесь там.

- Есть оставаться!

Однако Гарька не мог не задуматься, что легко командовать, когда все сведения уже добыли и преподнесли, как хлеб-соль на блюде. Если б не навёл матрос Доббс на подозрения и не погнался Гарька за девушкой, так бы Нагинин и продавал советскую власть, попутно чиня обиды мирному населению.

«Хоть ЧК и полезная организация, а надо держать её в строгости, большой воли не давать, - решил он. - А после окончательного сведения родимых пятен капитализма к нулю вовсе её упразднить за излишнестью».

* * *

Потомившись в раздумьях, Георгина решила перчатки Снейпу не отдавать.

Во-первых, подарка он не заслужил; во-вторых, непременно спросит, откуда дровишки, а как узнает, ещё и обидится. И почему ребята так странно смотрели? Георгина пригляделась и обнаружила, что указательный палец правой перчатки испачкан засохшей кровью. Дело, конечно, поправимое. Подумаешь, кровь - не навоз же. Может, самой носить? На её руке перчатка болталась, как боксёрская.

В гостиной было пусто и темновато: Делакур выступала, Серафим прочно занял позиции сопровождающего лица; Лютикова товарищ Тонька увела на комсомольское собрание. Из комнаты комиссара пробивался свет. Заскрипели половицы, дверь распахнулась, выглянул Снейп с книгой в руках.

- Кто здесь? А, это ты… Не твой размер. - Север кивнул на перчатки, усмехнулся. - О чём запечалилась - о тяжёлой судьбе Златоверхова?

- Нет. - Георгина отвернулась.

- Не думала, что он враг?

- Нет.

- Ладно, не грусти, - сказал комиссар неожиданно. - Бывает. В чужую душу не заглянешь. В город сходить не хочешь?

- Поздно, да и дождь…

- Верно. Хочешь, дам тебе Блока почитать? Сам не люблю - Шмелёв презентовал, он большой ценитель.

- Спасибо, не хочется.

- Как угодно.

Из книги выпала открытка; комиссар вернулся к себе, не заметив пропажи. Георгина подобрала, перевернула. Её рот приоткрылся сам собой.

Она подошла к окну и, улыбаясь своим мыслям, стала глядеть на влажно блестящие деревья, на мокрую улицу. Потом постучалась к Снейпу.

- Входи.

Комиссар рылся в столе, перетряхивал бумаги.

- Что-то потерял? - сочувственно спросила Георгина.

- Да, бумажку одну. - Север с огорчением уставился на распотрошённую папку.

- Не эту? - Георгина протянула ему карточку.

Две пары глаз уставились на комиссара с насмешкой: Георгины настоящей и Георгины фотографической.

Север потянулся за карточкой, опомнился, отдёрнул руку.

- Из твоей книги выпал, - Георгина разгладила снимок. - А я гадаю - куда пропал?

- Я случайно нашёл, - пробормотал Север. - Хотел тебе вернуть, да всё как-то забывалось.

- Что ж, вот и вернул. - Георгина улыбнулась.

Снейп затравленно молчал.

- Могу и оставить… на добрую память.

- Мы разве расстаёмся? Ах да, забыл: ты же в другой полк переводишься.

- А ты меня решил цепкой к пулемёту приковать, - кивнула Георгина.

- Что ж мне остаётся?

- Мог бы попросить.

Север набрал воздуха в грудь. Выпустил шумным выдохом. Просить он не привык.

- Если я тебе чего лишнего наговорил, ты уж извини, - выдавил он, наконец, багровея от натуги.

- Я решила не прощать тебя до самой моей смерти, - Георгина положила карточку на стол, подравняла бумаги, - но переменила своё решение.

- Что тебе надо от меня? Ни черта не понимаю, хоть убей… Да ты погляди на меня. - Георгина придвинулась и стала глядеть. Север мотнул головой, отвернулся. - Старый, страшный, как ворона на заборе. А ты молодая, красивая.

- Правда красивая? - жадно переспросила Георгина и тут же сдвинула брови: - С Делакур не перепутал?

- Далась тебе эта Делакур, - буркнул Ксаверий. - И она хороша, что говорить.

- Стало быть, если бы Серафим тебе дорогу не перебежал… - Георгина горько засмеялась. - И ты, и Лютиков… устроили собачью свадьбу.

- Ну ты это, полегче! - рассердился Север. - Много ты понимаешь, гимназистка! Начитаются стишков, и одни кружевные вуали в глазах. Между прочим, сама не без греха.

- Милое дело, - сказала Георгина сквозь зубы. - Значит, вам, товарищи кобели, полная половая свобода, а женская доля - быть рабой. По какой это азбуке коммунизма такое следует?

- Отвяжись от меня, Грамматикова, - взмолился измученный разговором Север.

- Отвяжусь, раз просишь. - Георгина выскочила вон.

- Вот и помирились. Ой, бабы… - простонал комиссар точно от зубной боли. - Теперь точно из отряда уйдёт.

- И уйду! - Георгина ворвалась в комнату, схватила снимок и опять убежала.

- Что же мне, Делакур эту в море бросить? - крикнул Север ей вслед. - Чего ты к ней привязалась, глупая ты женщина?