Krokozyabra (Бусеница) - Слизняк и его раковина

- Ах, если бы мне было не о чем волноваться, я, должно быть, давно бы уже проводил свои дни в кресле-качалке, - мечтательно протянул Абраксас. - За бокалом вина и жареной куропаткой. Безобразно растолстел бы, носил бы халат и шлёпанцы…

Он с удовольствием смотрел, как округляются глаза Нарциссы, брезгливо морщится хорошенький носик и оттопыривается нижняя губа. Мисс Блэк потрудилась вообразить себе эту картину во всех красках.

Потом она опомнилась, тряхнула головой:

- Сэр, как вы можете так говорить! У вас прекрасная фигура, и двигаетесь вы… получше, чем многие молодые люди в этом зале. Если не считать Люциуса.

О, да. Если не считать Люциуса. Кажется, эта юная леди в любой ситуации первым делом вспомнит именно Люциуса.

Всё-таки, его сын весьма удачно выбрал себе невесту.

* * *

Люциус и Рабастан не вернулись в зал ни через десять минут, ни даже через полчаса. Никакого приличного объяснения их отсутствию быть не могло.

Сказать по совести, Абраксас предполагал, что Люциус поспешил воспользоваться его сегодняшним подарком, и теперь бывшие - или теперь уже вновь настоящие? - любовники весьма небезынтересно проводят время в графстве Честер. Но всё-таки, скорее - для порядка, он вызвал Добби и поинтересовался местонахождением молодого хозяина и мистера Рабастана Лестрейнджа.

Ответ его удивил.

- Мастер Люциус в своей спальне, сэр, - пропищал Добби. - А мистер Лестрейндж сейчас находится в оранжерее.

Как любопытно. Вероятно, вместо примирения последовала очередная ссора. Но, так или иначе, в доме гости, и Люциусу сейчас положено находиться именно среди гостей, а не в спальне.

Лорд Малфой торопливо покинул зал и поднялся в комнаты сына.

Наследник, как и было сказано, находился в своей спальне. А именно - на кровати. Он лежал ничком, одетый, поверх покрывала, и самым беззастенчивым образом спал. В комнате витал устойчивый запах спиртного.

Абраксас подошёл к кровати, постоял над сыном. Взял его за плечо и перевернул на спину. Люциус недовольно поморщился, не открывая глаз.

Абраксас дважды несильно хлопнул его по щекам, а потом, вытянув палочку из рукава, отправил в него протрезвляющее заклятие.

Люциус разлепил глаза. Поморгал. Попробовал сесть, но тут же передумал, застонав от сильной головной боли.

- Какой стыд, - печально заметил лорд Малфой. - Я и не предполагал, что ты способен на подобные глупости. В Мэноре полно гостей, а мой сын так напивается, что не в состоянии держаться на ногах.

…Впрочем, за суровым тоном он скрывал облегчение. Конечно, безобразие; однако, сам Абраксас тоже мог бы припомнить пару подобных казусов в свои юные годы. К тому же, никто из гостей наследника в таком состоянии не видел, кроме, разве что, Рабастана.

- Ты опять встречался с Лестрейнджем? - поинтересовался он.

Люциус удивлённо взглянул на него. Поморщился…

- Не помню. Может быть.

- Что ж. Выйти к гостям ты сейчас всё равно не в состоянии, - должен был резюмировать Абраксас. - Надеюсь, хотя бы утром ты сможешь объяснить мне своё поведение. И извиниться перед Нарциссой…

На пороге комнаты сына он остановился, обернулся и добавил:

- И не рассчитывай на антипохмельное зелье. Может быть, хотя бы последствия твоей глупости возымеют какой-нибудь воспитательный эффект.

Красноречиво хлопнув дверью, сиятельный лорд направился к лестнице. Гостей нельзя надолго оставлять без внимания, это очень невежливо.

А что касается Люциуса, то за него не стоило переживать. Абраксас ни минуты не сомневался, что не далее, чем через четверть часа лопоухий Тио притащит ему заветную склянку с антипохмельным зельем.

Намного проще быть строгим родителем, зная, что всегда найдётся кто-то, готовый нарушить твой суровый приказ.

Глава четырнадцатая. Люциус.

Над запретом отца я размышлял недолго. Честно говоря, совсем не размышлял - голова просто раскалывалась.

- Тио, - позвал я вполголоса, и мой незаменимый эльф тут же появился рядом с кроватью. - Тио, от похмелья что-нибудь…

Уточнять он не стал, сразу отправился выполнять приказ. Да и бесполезно было уточнять - я представления не имел, что надлежит принимать в таких случаях и где это можно найти. В первый и последний раз мне доводилось так неосторожно набраться в тринадцать лет, с однокурсниками, но тогда нашим врачеванием занималась школьная медсестра. А теперь оставалось всецело положиться на эльфа.

Тио не подвёл, в считанные минуты притащил мне склянку с зельем. Судя по его прижатым ушам, это было как раз то зелье, которым мне запретил пользоваться отец. А когда после первого же глотка боль отпустила голову и тошнота перестала подкатывать к горлу, я окончательно в этом убедился.

Ох… Оказывается, счастье - это так просто.

Некоторое время я просто ни о чём не думал, блаженно улыбаясь своему состоянию.

Потом кое-как нашёл в себе силы раздеться, хотя не раз успел подумать поручить это нелёгкое дело домовику. Но всё-таки я сумел справиться с этой задачей самостоятельно. Забрался под одеяло, вздрагивая от озноба.

И снова уснул.

* * *

Утром первым делом я дотянулся до своей палочки и стакана, стоявшего на прикроватном столике. Мне трижды потребовалось использовать Aquamenti, прежде чем жажда наконец отступила.

Потом попытался представить себе сегодняшний разговор с отцом. Что он там вчера говорил? Стыдно… Ага, есть немного. Не так, как хотелось бы отцу, но ему об этом знать не обязательно. Гости. Ну, гостям он наверняка сам соврал что-нибудь. Перед Нарциссой извиниться… Непременно, могу даже несколько раз. Зелье не трогать. Ладно, подумаешь… Тему розог мы закрыли навсегда, так что максимум, что за этим может последовать - не получу карманных денег в этом месяце. Но я и так свой счёт уже сколько времени не трогал, вряд ли эта потеря будет сколько-нибудь ощутимой.

Лестрейндж…

Так вот чего я так надрался, сумрачно вспомнил я.

Нет, отцу я не врал. В тот момент и я впрямь не помнил, что происходило в оранжерее. А сейчас отрывочные воспоминания стремительно замелькали в голове: Рабастан стоит передо мной на коленях… Рабастан целует мои руки… расстёгивает на мне мантию…

Губы. И язык. Горячий, мокрый… И густые волосы - я наматываю их на кулак и заставляю его двигаться так, как мне хочется. Быстрее. Глубже. Он заметно напрягается, но не пытается отстраниться.

«Стой, что ты делаешь!.. - отчаянно стучит в голове сквозь шум алкоголя. - Это же Басти…» Но другая мысль начисто перекрывает первую: «Нет никакого Басти. Давно уже нет. Есть Рабастан Лестрейндж, и он неплохо делает минет. Но сейчас я хочу быстро и жёстко!»

Сам не знаю, было ли это просто пьяной прихотью, или же я хотел унизить его подобным обращением. Может быть, и так. Потому что даже в тот миг я не сомневался: стоит ему позвать, предложить всё вернуть - и я соглашусь, не задумавшись, задыхаясь от счастья.