E-light - Виртуоз

- Чем все это плохо? - огрызнулся Гарри.

- Страдания делают человека человеком, - покачал головой Драко, и его светлые волосы взметнулись, упав на лицо и закрыв завесой глаза. - Человек рожден для того, чтобы страдать.

- Чушь! Слезь со скамьи! - подумав немного, крикнул Гарри и с силой дернул Драко за руку, стаскивая вниз.

Он проснулся, вынырнул из сна разом. Задыхаясь, потянулся за палочкой, засветил слабенький огонек и посмотрел на часы.

Глубокая ночь.

Рядом мирно сопел Драко, уткнувшись лицом в подушку. Гарри кинул взгляд на встопорщенные на затылке светлые волосы, и улегся назад на свою подушку, по шею укрывшись одеялом.

Сон оставил неприятное, тягостное впечатление.

Счастливые люди - это животные? Человек должен страдать?

Гарри потерся лбом о наволочку, закрыв глаза. Под веками полыхал багровый пожар, дневная усталость и недосып отзывались сильной резью, похмелье подбавляло в букет ощущений сухость и жжение.

И почему-то хотелось плакать.

Наверное, потому, что он перепил, и теперь ему не уснуть до утра, находясь во власти противной, тягостной, доводящей до испарины похмельной слабости, не поддающейся никакому перечному зелью.

[* - отсылка на Девушку с веслом ]

[* * - обменный курс галлеонов на фунты стерлингов на одном из британских сайтов - 9,8 ф.с. за один галлеон. При расчетах заработной платы и состояния Малфоев я исходила из этой цифры].

Глава 9

А этот феерический день все длился и длился, не желая заканчиваться. Гарри под конец от него даже немножечко устал, как устаешь от любого наслаждения, сконцентрированного в одном промежутке времени и в одном месте.

Впереди их ждал еще вечер Эудиана Паллмери.

Паллмери давал концерт не в огромном зале консерватории, как сделала бы любая приезжая маггловская знаменитость; он устраивал камерный вечер: кабинет для малых заседаний Совета в Министерстве, посередине вместо трибуны установлен черный лакированный рояль, на крышке которого зажжены четыре восковые свечи. Гарри вздрогнул, подумав, что больше всего это напоминает панихиду.

Публики было немного: то ли в магическом мире, как и в маггловском, классическую музыку не слишком жаловали, то ли народ просто жалел денег на билет. На этот раз заплатил Гарри, предварительно поспорив по этому поводу с Драко. В конце концов, Малфой уступил, скорее всего, потому, что Гарри усердно махал руками перед его носом, периодически беря Драко за застежку мантии и говоря голосом пьяным и громким, так, что мужчины в строгих черных костюмах и женщины в вечерних платьях на них удивленно оборачивались.

Билеты были дорогие.

Теперь зарплате за ноябрь пришел полный и окончательный трындец, а декабрьскую должны были выдать не раньше третьего. Третьего числа нового года, разумеется. Гарри смутно рассчитывал на рождественскую премию - не забыть бы заскочить завтра в Профсоюзный Комитет. Имя Мэдисон Скалье звучало для него сейчас мелодичнее и слаще всех сонат Бетховена вместе взятых.

Драко сел было в кресло первого ряда, но Гарри решительно направился в середину. Недовольно оглянувшись, Драко позвал спутника, но бесполезно: Гарри уже устроился на мягком сиденье и прикрыл глаза, показывая, что с этого места он никуда не уйдет. Пришлось перемещаться Драко; и до самого выхода Эудиана Паллмери блондин сидел и шипел Гарри на ухо, какой кошмарный из того вышел спутник. Гарри размеренно кивал в такт словам, не открывая глаз.

Повеяло духами, раздался шелест платья - слева на этот же ряд уселась какая-то женщина. Гарри слышал негромкие разговоры, шорох ног, покашливания, скрип сидений, - народ потихоньку собирался, ожидая начала концерта, - и плыл над этими звуками, качаясь на огромных, плавных волнах. Ему стало дурно, голова кружилась, но он стоически держался, пережидая приступ, полный пьяной решимости перетерпеть. А может, у него просто не осталось сил на то, чтобы подняться и идти искать туалет.

Раздались хлопки, сначала редкие, затем усиливающиеся, все более и более громкие, и Драко ткнул аврора локтем в бок.

Гарри подскочил, разлепив глаза, и увидел стоящего перед креслами высокого худощавого мужчину в черном фраке. У мужчины было вытянутое лицо с написанным на нем выражением мировой скорби, высокий выпуклый лоб заядлого интеллектуала и слишком длинные руки, которые он не знал, куда деть.

- Эудиан Паллмери, - зашипел Драко на ухо спутнику; как будто Гарри сам не догадался.

- Добрый вечер, - сказал мужчина грустно и обвел зал долгим взглядом, его тихий, казалось бы, голос с легкостью разнесся над хлопками, заполнив собой все пространство зала малых заседаний.

Аплодисменты на миг стихли и загремели с новой силой; Драко, аплодируя и улыбаясь, выбрал мгновение, чтобы ткнуть соседа сильнее, и Гарри, спохватившись, тоже захлопал, присоединяясь к общему шуму.

- Гляди, какие у него пальцы, - шепнул Драко, - он ими, наверное, две октавы охватывает.

Гарри кивнул; глаза у него безнадежно слипались, ему страшно хотелось вставить туда по сиклю.

- Я рад, что вы пришли сюда, чтобы встретиться со мной, - продолжил Паллмери заводить аудиторию своим необыкновенным голосом.

Его негромкий проникновенный баритон обволакивал сознание, подобно горячему песку, и Гарри почувствовал, что проваливается, летит вниз, просеивается сквозь шершавые колючие песчинки в черную бездну, а вслед за ним стекает голос Паллмери, выпевающий что-то совсем уже непонятное - а, это он перешел на итальянский?

Темные воды сомкнулись, и где-то там, наверху, заиграли тревожные, постоянно меняющиеся, эльфийские мелодии, неизменно завершающиеся долетающим до дна отзвуком аплодисментов.

- Гарри, пожалуйста, не храпи, - Драко толкнул его, выдирая на поверхность, Гарри на миг приподнял веки, кивнул, пробормотав невнятно: «Да-да», - и снова скользнул в теплую, гостеприимно распахнувшую объятия тьму.

Окончательно он проснулся, когда аплодисменты длились чересчур долго, не смолкая и не смолкая. Он выплыл к поверхности, ощущая, что уютная тьма сменилась сереньким полусветом, побарахтался немного на грани пробуждения и, вздохнув, открыл глаза. Кресла опустели: сидеть остались только они с Драко.

Малфой смотрел иронично, прищурив глаза, ожидая слов Гарри. Группа из десяти человек толпилась возле рояля, заслоняя Паллмери; Гарри посмотрел в ту сторону, потянулся, зевнул, чувствуя, как тело охватывает мелкая дрожь: в зале к ночи похолодало, - затем встал, и Драко поднялся вместе с ним.

- Идем к камину? Аппарировать с тобой в таком состоянии я не рискну, а водить твою консервную банку не умею.

- Я в порядке, - пробормотал Гарри. - Поспал, и полегчало.

- Поспа-а-ал, - насмешливо, но не зло передразнил Малфой. - Ох, Поттер, поразительный ты клобкопух. Пошли.