MarInk - Давайте все сойдём с ума

Гарри почувствовал это, как пустоту рядом - вот только что было что-то живое, клубящееся, как туча пыли на дороге, объятое солнцем не своей чистейшей любви, и вот его уже нет. И не будет никогда, Гарри знал это совершенно точно, так же, как знал то, что любит Драко.

Но это было ещё не всё. В облаке любви осталась не сущность Вольдеморта, но его сила, та часть его магических способностей, что осталась при Том-Кого-Уже-Будут-Называть-Как-Угодно-Даже-Дети почти восемнадцать лет назад4. Она не умерла вместе с самим Вольдемортом, потому что не была частью его души и не имела ничего против любви или какой-либо другой эмоции.

Можно было выпустить эту силу на свободу. Но тогда она разнесла бы всю округу, так она была велика. Ею нужно было управлять… или хотя бы дать ей что-то, что локализует разрушения. Почему бы не ограничить их собственным телом? Одно дело, если разнесёт в пыль огромный зАмок и все его окрестности на пару миль вокруг, и совсем другое дело, если не станет одного-единственного хрупкого тела… Он ведь так и планировал, убить и умереть. Гарри упал на одно колено, беззвучным приказом притягивая обратно выпущенную через палочку любовь, и вместе с ней - уже бесхозную силу Вольдеморта. Любовь подчинилась своему хозяину и вошла в его тело, обжигая каждый нерв Гарри, как глоток спиртного обжигает горло - это входила вместе с любовью сила, и Гарри почувствовал, как теряется дыхание, словно он летел в крутом пике вниз… только на метле он всегда успевал вовремя дёрнуть древко метлы и не разбиться, а теперь совсем другое дело… перед глазами мелькнула перепачканная засохшей кровью зелено-серебристая слизеринская мантия Святослава Чижова, и всё померкло. Последней мыслью было сожаление: он так и не узнает, что с Драко, и не сможет помочь в нужный момент тому, без кого не было бы этой ошеломляющей, поистине всемогущей любви… Вот она какая на самом деле, смерть - это просто НИЧТО…

Гарри не помнил, как открыл глаза. Первым, что он увидел и осознал, был знакомый белый потолок лазарета с пятнышком дохлого комара. «О как. Есть в этом мире вещи, которые НИКОГДА не меняются. Гарри Поттер, заканчивающий учебный год в больнице, совершив очередной подвиг, - это одна из таких вещей». Гарри попробовал рассмеяться собственной мысли, но воздух вышел из него со странным шипением и хрипом, будто он не говорил ничего по меньшей мере месяц. Рядом мгновенно материализовалась не менее знакомая, чем потолок, мадам Помфри.

- Гарри, ты очнулся! - благоговейно выдохнула врач. «А что, они тут не рассчитывали, что я проснусь?». - Как ты себя чувствуешь? Ты можешь говорить?

- Могу, - просипел Гарри и раскашлялся.

Мадам Помфри влила в него какое-то зелье, смягчившее истерзанную чем-то гортань, и Гарри смог говорить нормально.

- Как там… все? Много жертв?

- Мертвы тридцать семь человек, ранены сто сорок два, - мгновенно откликнулась мадам Помфри. «Нет, я не буду спрашивать, кто мёртв. Я узнаю потом, а сейчас я не должен думать об этом. Я должен думать о самом важном и нужном… о Драко. А не о тех, кто опять погиб из-за моей нерасторопности». - К счастью, все уже вылечены, остался только ты. Ну, и профессор Снейп… но это долго.

- А… что с ним?

- Он парализован снизу до пояса, и теперь вынужден передвигаться в специальном кресле, - пояснила врач. - Но лучшие колдомедики Святого Мунго ещё возьмутся за него, лечение черномагических проклятий - это долгое дело. Главное, ты очнулся, Гарри.

- А я долго был в отключке? - по собственным ощущениям Гарри, прошло не больше пары часов с тех пор, как он рухнул без сознания прямо на труп Святослава Чижова, самонадеянно решив, что он и сам наконец-то умирает.

- Три недели ты пролежал в коме, милый.

- Сколько?!! Я же… хм, я же пропустил все экзамены, да?

- Тебе автоматом зачли «превосходно» по всем предметам, так что не беспокойся, - ухмылка мадам Помфри сделала бы честь любому слизеринцу. - Вы с Гермионой Грэйнджер - лучшие ученики выпуска.

- О чёрт, - беспомощно пробормотал Гарри. Он предпочёл бы сдавать всё осенью, но не выделяться таким образом среди остальных. «Превосходно» по всем предметам! - Что, даже по Зельям - «превосходно»?

- По всем предметам, детка, я же сказала, - мадам Помфри сновала по палате, позванивая склянками с лекарствами. - Профессор Дамблдор сказал, что свой главный экзамен ты уже сдал, и это заставило бюрократов из Министерства заткнуться.

Чёрт, чёрт, чёрт… Гарри мысленно материл свою исключительность, настойчивость Дамблдора и нерешительность бюрократов из Министерства, а мадам Помфри тем временем щебетала:

- Вокруг тебя там кипела такая магия, Гарри, что неделю нельзя было подойти к тому месту, где были ты, Чижов - бедный мальчик! - и пепел, который остался от Того-Кого-Нельзя-Называть, и только две недели из трёх со дня Великой Битвы ты провёл в госпитале - Альбус вынес тебя оттуда на руках…

- Можно, - перебил её Гарри.

- Что, дорогой?

- Теперь Вольдеморта можно называть, как хочется, - повторил Гарри. - Его больше нет. Он никогда не вернётся, и бояться нет смысла.

- О, да, я и не подумала, - мадам Помфри откинула одеяло зардевшегося Гарри и, не обращая на его смущение внимания, начала растирать его какой-то мазью.

- Э-э… а зачем эта мазь? - Гарри попытался преодолеть смущение, с удивлением отмечая, что ему уже плевать на чужие прикосновения. Битва с Вольдемортом, если это можно было так назвать, выжгла эту фобию подчистую.

- Посмотри сам, дорогой - ты весь в шрамах, как от рыболовной сети! Что только этот изверг с тобой делал, чтобы сотворить такое?!

Гарри приподнялся на локтях, игнорируя слабое головокружение, и взглянул на себя. Тонкая сетка беловатых шрамов оплетала всё его тело от подъёма ступней до самой шеи. Это выглядело даже по-своему красиво, настолько это было необычно и непривычно.

- Шрамов нет на ступнях, ладонях с обеих сторон и лице, - прокомментировала мадам Помфри, видя, как расширились в шоке глаза Гарри. - И остался тот самый шрам на лбу, но его можно будет вывести со временем, потому что он стал самым обычным шрамом. А эти останутся навсегда, всё, что мы можем - это смягчить их. Они не просто вызваны магией, но и поддерживаются изнутри, твоей собственной силой. Они могут уйти, только если ты вдруг станешь сквибом, но это вряд ли.

- Наверное, это потому, что шрамы я получил, пока Волдеморт умирал, и его сила потом стала моей, - в шоке сказал Гарри, не задумываясь особо, что говорит. - Она же сделала эти шрамы, и теперь связана с ними неразрывно.

- О, дорогой, так ты действительно впитал в себя силу Того-ког… э-э, Вольдеморта?!

- Да, - подтвердил Гарри грустно, начиная понимать, что зря поделился этими сведениями. Хотя вряд ли это получилось бы так запросто скрыть.