Rebecca - Квиддичная Трилогия - 2

- Мерлин, мама, избавь меня от подробностей, - Драко передернуло.

- Дело не в подробностях, - довольно холодно сказала Нарцисса. - Понимаешь, Северус…

Малфой окаменел. И почти отстраненно подумал: если сейчас мать сообщит ему, что для выполнения супружеского долга отцу требовалось присутствие в постели профессора зельеварения, он сию же минуту аппарирует в Хогвартс и к морганиной матери разнесет гробницу Снейпа парочкой Бомбардо. А потом заавадится. Ну или еще что-нибудь.

К счастью, Нарцисса вовремя заметила посеревшее лицо сына и схватила его за руку.

- Мерлин, Драко, как ты мог подумать! Что за мерзость пришла тебе в голову! Северус варил нам специальное зелье!

Ее дальнейший рассказ был тороплив и сбивчив, но Драко уяснил одно: во время овуляции, предшествовавшей его зачатию, мать принимала какую-то разновидность Феликс Фелицис, изобретенную Снейпом, с эффектом направленного воздействия на репродуктивные органы. И мать предлагает ему воспользоваться тем же способом.

Мысль была интересной. При всей неприязни, которую Малфой испытывал к своему покойному декану, он понимал, что как зельевар Снейп не имел себе равных не только в Британии, но и на континенте. Шансы на успех были велики, но имелась одно «но». Записи Снейпа, если таковые и сохранились, могли находиться только в доме на Спиннерс-энд, куда перевезли из Хогвартса все вещи покойного директора. Драко очень не хотелось соваться в эту пропахшую магглами трущобу, но выхода у него не было - и уже на следующий день после разговора с Нарциссой он решился.

Малфой помнил, что у отца когда-то был портключ в дом Снейпа. Найти его оказалось проще простого: он вскрыл опечатанный кабинет Люциуса и с помощью простейшего Акцио призвал из ящика отцовского стола маленькую фигурку змеи. Потом вызвал Типси, отдал ему портключ и велел привести дом в порядок. Измученный эльф вернулся только на следующий день, сообщив господину, что сделал все возможное, но дом нуждается в дальнейшей «обработке». Драко хмыкнул, забрал у домовика змейку и отправился туда, где не был уже много лет.

Галифакс встретил его промозглой сыростью и густым чадом фабричных труб. Портключ, который не использовали, вероятно, с девяносто восьмого года, сработал не совсем точно, и Малфой очутился на окраине города, у мелкой, отвратительно воняющей прокисшим мылом речушки в нескольких минутах ходьбы от дома покойного декана. Впрочем, место показалось ему знакомым: после смерти Дамблдора им со Снейпом пришлось провести в Галифаксе несколько дней, ожидая возможности тайно вернуться в Малфой-мэнор, и чтобы не сойти с ума от напряженного ожидания, Драко исходил все близлежащие улицы. Он огляделся по сторонам и пошел вперед, углубляясь в гущу ободранных кирпичных домов, слепо таращившихся на него бельмами заколоченных окон. Был поздний вечер, магглы сидели по домам, и он брел по пустынным грязным улицам, не заботясь о том, что его длинный черный плащ привлечет чье-то ненужное внимание. Булыжная мостовая влажно блестела в свете Люмоса. С каждым шагом Малфой все глубже тонул в затхлом омуте воспоминаний: красные огоньки в глазах Лорда и его насмешливое: «Я так и думал, Драко, что ты не оправдаешь моих ожиданий», презрительная усмешка старательно отводившего взгляд Снейпа, потерянное выражение на лице отца… К маленькому домишке в конце Спиннерс-энд он подошел абсолютно подавленным. Несколько секунд простоял перед дверью, не в силах заставить себя войти внутрь, но потом решился, снял охранные чары и открыл тяжелую дверь.

Он запомнил дом декана как грязное, мерзкое место, в котором приличный маг по собственной воле не проведет и секунды, и был приятно поражен теми изменениями, которые произошли здесь благодаря кропотливому труду домовика. Маленькая гостиная сияла чистотой, огоньки зачарованных свечей отражались на поверхности мягко поблескивающей красноватой медью люстры и начищенного деревянного пола, на кожаных переплетах многочисленных книг не было ни пылинки… Драные ситцевые занавески сменились тяжелыми бархатными шторами изумрудного цвета, потертая мебель обрела новую обивку. На журнальном столике у дивана были аккуратными стопками сложены пергаменты с записями. Драко даже ощутил что-то вроде благодарности к эльфу. Он наложил на входную дверь Коллопортус, сбросил плащ и, усевшись в кресло, призвал к себе первую кипу пергаментов.

На поиски рецепта ушло больше двух дней, а найдя наконец требуемое и взглянув на список ингредиентов, будущий отец закачался. Модифицированный вариант Феликса насчитывал 127 компонентов, включая менструальную кровь и семя потенциальных родителей, волосы из гривы трехдневного единорога и спинномозговую жидкость Украинского бронебрюха. Малфой аппарировал домой и показал рецепт Астории. Жена проглядела его, морщась в особо неприятных местах, потом вздохнула и деловито спросила:

- Когда будет готово?

- Я не знаю, как долго буду собирать все необходимое, - задумчиво ответил Драко, - но само приготовление займет месяца полтора, а потом зелье должно настояться - это еще полгода.

- Н-да… то есть, обустраивать детскую пока рановато.

Малфой резко вскинул голову, но, увидев на лице жены совершенно несвойственное ей выражение растерянной печали, шагнул вперед и осторожно обнял ее за плечи.

- Тори. Все получится, верь мне.

Астория уткнулась лбом ему в ключицу, почти неслышно всхлипывая. Драко прикоснулся губами к теплым, пахнущим горьковатым ароматом ландышей волосам жены и решил приступить к приготовлениям немедленно. Через два месяца все необходимые ингредиенты уже находились в его домашней лаборатории. Его руки тряслись, когда он опускал в котел первую щепотку порошка из высушенного яичника мертворожденной вейлы, но он автоматически выполнял все указания, содержащиеся в записях Снейпа. Решимость идти до конца полыхала внутри с яростью Адского пламени. И когда почти семь месяцев спустя он, рука об руку с Асторией, стоял перед лабораторным столом и смотрел на маленький платиновый котел, где мерно, как бьющееся сердце, вздымалась и опадала густая золотисто-пурпурная жидкость, его сердце было полно той же горячей решимости.

…Их долгожданный наследник родился в сентябре 2006 года.

_________________________

* Desmurgio - иммобилизующее заклятие для фиксации поврежденной конечности.

* * Contraabdominalgio - заклятие против болей в животе, которое используется в случае альгодисменорреи (болезненной менструации).

Глава 7.

Почти все воскресенье Драко провел в постели: субботнее происшествие отзывалось в висках гудящей болью, действие Desmurgio прошло, и плечо слегка ныло, а принимать зелья ему не хотелось: желудок с детства плохо реагировал практически на все виды обезболивающих эликсиров. Малфой встал только к вечеру, принял душ и, наскоро перекусив, засел в кабинете: нужно было ответить на письма и просмотреть автореферат коллеги, которому он уже три дня назад обещал отправить сову с отзывом. Самопишущее перо шуршало по пепельно-желтому пергаменту, выводя ровные четкие строчки, Драко негромко диктовал очередное послание, а мысли его были далеко - он непроизвольно косился на ящички резного бюро и тихо ухмылялся. Вчера вечером Малфой отправил-таки к Поттеру своего филина с письмом, а через пару часов птица прилетела обратно. Филин протянул хозяину узловатую коричневую лапу с привязанным пергаментом и негромко заухал - в знакомом с детства звуке Драко почудилось какое-то непристойное ржание. Малфой отвязал письмо, распечатал, пробежал глазами - и почувствовал, как в лицо ударила горячая волна крови. Потом перечитал еще раз, уже внимательнее, хмыкая в особо смачных местах, выбрался из кровати и отправился в ванную, беззвучно проклиная бладжер, лишивший его на некоторое время способности полноценно использовать правую руку… Редкие послания Поттера были коротки, как наверняка и его служебные записки, но поражали емкостью: мало кто мог вместить в полстраницы текста столь подробное описание множества непристойных действий. Позже, отведя душу и успокоив тело, Драко аппарировал в кабинет, где похабное поттеровское письмишко присоединилось к дюжине других, лежащих в самой глубине крохотного потайного ящичка. Он любил иногда перечитать эпистолярные упражнения любовника, посмеиваясь и воображая, как Поттер посасывает кончик пера, размышляя над особо ярким оборотом.