Marian Eliot - Огонь - огнём

Снейп поднял бровь.

- Без сомнения, - сказал он. - Ты собрался следовать его примеру?

Гарри поднял голову, и улыбка исчезла с его лица.

- Не шути так.

- Я не шучу, - сказал Снейп. - Тебе нравится то, что ты делаешь, и в этом нет ничего плохого. Я только напоминаю тебе о том, что может произойти, если твоё увлечение зайдёт слишком далеко. - Конечно, Волдеморт - это крайний случай. Сам Снейп был гораздо более скромным… и подходящим… примером. Его собственный неутолимый интерес к Тёмной магии не принёс ему ничего хорошего.

- Я не хочу походить на него, - сказал Гарри. - Я не хочу того, к чему стремится он. На свете есть множество прекрасных вещей, гораздо лучших, чем вечная жизнь. Например, секс, - добавил он с надеждой в голосе.

- Ты, наверное, шутишь, - сказал Снейп; с прошлого, весьма впечатляющего раза прошёл всего час или около того.

- Я серьёзно. - Гарри выглядел разочарованным. - Тогда, может быть, утром?

- Возможно, - сказал Снейп, не желая отвлекаться от разговора, который становился всё более захватывающим. - Итак, Мистер Поттер, вы не хотите становиться сумасшедшим, одержимым манией бессмертия. Чего же вы тогда хотите? Как вы собираетесь не быть на него похожим?

Гарри поднял голову.

- Ты разве не знаешь? - спросил он оскорбленно. - Почему ты говоришь мне это? Ты ведь не думаешь, что я похож на него, правда?

- Нет, - сказал Снейп твёрдо. - Я так не думаю. Я только спросил… - Кстати, а о чём он говорил?

- Хорошо, я хочу кое-о-чём спросить тебя, - примирительно сказал Гарри, хотя было очевидно, что он пытается что-то разузнать у Снейпа. - Мы не занимались этим, но в книгах, что я читал, упоминалась магия, которая творится без использования палочки.

- Смею надеяться, что этот вид магии упоминался и на твоих уроках по Защите от Тёмных Искусств также.

- Правда?

- А разве нет ?

- Вообще-то, нет, - сказал Гарри. - А должен был?

- Должен, - отрывисто бросил Снейп.

- Ох… а может быть, нам расскажут о ней в этом году?

- Я собираюсь задать этот вопрос Делакур на собрании, когда будут обсуждаться учебные планы, - сказал Снейп решительно.

- Было бы здорово. - «Знаете, как-то ночью, когда я был в постели с Гарри Поттером, он рассказал мне…»

- Да, именно так я себе это и представлял.

Гарри ухмыльнулся.

- Хорошо, неплохо бы нам приступить к делу, если ты хочешь, чтобы они поверили. А вообще-то я не имел в виду только беспалочковую магию. Я говорю о магии, которая творится безо всего вообще.

- Что?

- Ну, знаешь, без палочек, без заклинаний, без мысленно произносимых слов, безо всеговообще . Чтобы только сконцентрироваться и - пожалуйста, уже всё готово. Чтобы магия вершилась сама , и ты получал то, что хочешь.

Снейп нахмурился.

- Так это обычное дело. Например, когда дети-волшебники начинают входить в силу…

… или когда профессор Чёртова Спраут наклоняется к тебе во время пира в честь Хэллоуина и заговорщицки шепчет, что, дескать, всегда подозревала романтические отношения между неким мистером Поттером и неким мистером Уизли, а в тебе в этот миг всё кричит « НЕТ!» и твой кубок разлетается на тысячи осколков…

- Я не об этом, - нетерпеливо перебил его Гарри. - Не о том, как я отрастил обкромсанные волосы, или как убегал от Дадли, или как выпустил змею из зоопарка, или ещё о чём-то таком. Это мелочи. Я о серьёзных вещах, для которых обычно нужно произносить заклинания. Например, таких как аппарация или трансфигурация, короче обо всём, для чего нужны заклинания и что мы делаем не случайно, а сознательно.

- Многие взрослые волшебники могут проклясть или сглазить без слов, и это даёт им временн о е преимущество в дуэлях, - осторожно сказал Снейп. - Но мало кому удавалось творить, как ты говоришь, «серьёзные» заклинания без палочек, или слов, или хотя бы без мысленного произнесения заклинаний. В истории волшебного мира такие случаи - редкость. Эта магия доступна очень немногим. Первым из тех, о ком до нас дошли такие сведения, был Мерлин. Иногда это удаётся Дамблдору, но далеко не всегда. К этому стремился Тёмный Лорд, но никому не известно, как далеко он зашёл. Для него это никогда не было главной целью, скорее всего, ему просто было любопытно. У него есть другие средства…

- Но мне кажется, этот вид магии более естественный, - задумчиво сказал Гарри. - Ведь вся эта латынь и махания палочкой - это лишь способ наладить связь между тобой и магией. Не лучше ли было учиться тому, чтобы обращаться к магии напрямую, чувствовать её? Ну, словно она - это часть тебя. А я считаю, что так оно и есть…

- «Вся эта латынь», как ты говоришь, придаёт магии образ и форму, упорядочивает волшебную энергию, - сказал Снейп. - Она дисциплинирует наше сознание, и только самые могущественные волшебники могут позволить себе отойти от установленной традиции, но и те не слишком сильно. Даже Тёмный Лорд. Конечно, определённая свобода выбора здесь есть, но сама традиция существует по веской причине. И причина эта в том, что нам нужна структура, Гарри, отсутствие структуры - это всегда опасность. Хаос. - Снейп не удивился тому, что Гарри увлёкся идеей отказаться от заклинаний и палочек. Кому ещё могла прийти в голову мысль отменить существующие в магии правила, как ни Чёртову Гарри Поттеру - известному нарушителю всех возможных правил?

Гарри смотрел на него так, как будто бы собирался протестовать, но потом улыбнулся.

- Знаешь, а ты ведь сам называл махание палочкой «дурацким». В мой первый год в Хогвартсе.

- Неужели? - спросил Снейп, ему не хотелось вспоминать о том, как когда-то одиннадцатилетний Гарри был отдан под его ответственность как учителя, и которого он… - Я удивлён, что ты вообще это запомнил. А сейчас я хотел бы немного отдохнуть - я это заслужил.

Гарри кивнул и свернулся клубком рядом с ним.

- Послезавтра, - произнёс он мрачно.

Да. Начало учебного года. Гарри должен будет вернуться в Гриффиндорскую башню, и снова начнутся эти проклятые уроки Зельеварения, и Уизли, и Грейнджер, и, и, и…

- Давай спать, - сказал Снейп.

* * *

Беллатриса Лестрейндж сидела перед своим любимым зеркалом, которое само по себе было вещью очень странной. Она и Родольфус не были в своём доме уже много лет. Разве Министерство не конфисковало его? Вероятно, теперь он принадлежит каким-нибудь мерзким грязнокровкам. Но сейчас она была в своём доме, расчёсывала длинные черные волосы любимой расчёской с ручкой из слоновой кости и внимательно вглядывалась в отражение. Её второе «я» безмятежно глядело на неё из зазеркалья, и руки отражения двигались в одном ритме с движениями Беллатрисы. В комнате было темно и прохладно.

В зеркале она видела также Родольфуса: он сидел на их кровати с балдахином и что-то читал.