Lomion (Twilight_Face) - Фамильяр

- Что ты еще ты знаешь о фамильярах, Северус? - говорю я слегка изменившимся серьезным тоном.

Снейп очевидно не понимает, почему у меня так загорелись глаза. Но сейчас я ему расскажу и он поймет! Он поймет, что, действительно, был прав!!!

- А что еще мне нужно знать, Гарри? Фамильяры помогают волшебникам, защищают по мере сил, выполняют некоторые поручения. Ты и сам мог видеть, как используют своих питомцев маги: Дамблдор посылает Фоукса с записками, а Темный Лорд поручает некоторые задания Нагини. Это удобно, спору нет. Но какой от них еще прок? В истории много данных о том, что волшебники вызывали фамильяров. Основатели Хогвартса, к примеру, увековечили своих на гербах факультетов: Ворон, Барсук, Лев и Змея.

И меня еще раз пробивает пониманием.

- Василиск, Северус! - вдруг осознаю я. - Не просто Змея, а Василиск! Я сейчас все тебе расскажу. Это в самой первой главе! Все, что нужно нам для победы на Волдемортом, есть уже в первой главе этой книжки!

Я смотрю на лежащую перед нами на столе книгу. Был ли директор уверен в том, что я смогу ее прочесть или решил просто попробовать? Знал ли он, что я смогу докопаться до сути? А, может, он и про василиска тоже догадался и был точно уверен, что я смогу ее прочесть.

- И что ты хочешь мне рассказать? - осведомляется Северус, и я понимаю, что слишком долго молчу, глядя на книгу.

- Здесь написано, что фамильяр, Северус, это сущность мага. Он не просто зверек, как ты мне сказал про Фоукса. Он сила! Часть Небытия, как называет это Мерлин. Ха! Я понял, откуда во мне сила, Северус. Здесь написано, что, призывая проводника, волшебник объединяет с ним свою силу, увеличивая ее. Но убивший фамильяра эту силу впитывает! Понимаешь?! И поверженный маг остается беспомощным. Тут описано, что фамильяр живет силой Небытия, поэтому остается жив и после смерти волшебника, ему не нужны ни еда, ни питье. Помнишь, как на втором курсе я убил василиска? Того самого, которого заточил в Тайной комнате сам Слизерин!

И тут до Снейпа тоже доходит.

- Великий Мерлин! Ты убил фамильяра Салазара Слизерина!

Мы смотрим друг на друга ошарашенно. Вот так вот почитаешь книжечку и поймешь, что сам ты не так прост, как всегда себе казался.

- А еще, Северус, тут сказано, что один владелец фамильяра может вызвать другого на дуэль, от которой тот не сможет отказаться, потому что когда-то в глубокой древности был совершен ритуал, ставший непреложным обетом мира. Если у меня получится, если выйдет вызвать и покорить фамильяра, я могу вызвать на дуэль Волдеморта. И если я выиграю, он лишится сил.

Я замолкаю. У меня шок. Потому что мы, кажется, сейчас придумали, как победить самого могущественного темного волшебника столетия. В плане слишком много «если», но когда и кого это останавливало?

Снейп по-прежнему смотрит на меня ошарашенно.

- Покорить? - произносит он.

- Да, тут говорилось так же, что фамильяр - это отражение магической сущности волшебника, что ему придется сразиться как бы с самим собой, подчинив своей воле.

Мы оба молчим. Все это нужно уложить в голове. И я вспоминаю о маленьком бонусе, который успел заработать, починив чашку.

- Северус, - обращаюсь я к Снейпу.

- Что? - спрашивает он, обращая свой взгляд на меня.

- Ты должен мне желание, - говорю я улыбаясь и встаю со своего стула, чтобы зайти ему за спину. - И я, кажется, прямо сейчас хочу его выполнения, - произношу я ему на ухо, наклоняясь, а он едва заметно вздрагивает.

- Если это то, о чем я думаю, то мне скоро придется обратиться в Авторат с просьбой спасти меня от сексуального маньяка, - говорит он тихо.

- Хм… думаю, что ты не посмеешь, - продолжаю я.

- Это с чего бы ты сделал такие глубокомысленные выводы?

- Потому что тебе, Северус, это нравится…

- Ах ты, паршивец, - произносит Снейп, ухмыляясь, и встает из-за стола.

Он смотрит мне прямо в глаза. И я чувствую, как каждая клеточка моего тела начинает трепетать в предвкушении.

- Поднимайся наверх, - говорит он, - в мою комнату, я сейчас приду.

Прощай, Terra Incognita, я официально получил к тебе доступ! Я разворачиваюсь и, пытаясь сохранить невозмутимость, выхожу из кухни. Но оборачиваюсь у самой двери и произношу:

- Не долго здесь. Я не люблю ждать.

Его глаза распахиваются, опаляя меня темным пламенем, и я отчетливо вижу, что он готов наброситься на меня прямо сейчас, не сходя с этого места.

Но я успеваю ухмыльнуться и закрываю за собой дверь кухни.

Глава 20. Всего несколько слов.

В его комнате свежо. Окна, как и у меня, не закрыты, и воздух наполнен запахом моря и леса.

Я осматриваю кровать. Какая же она огромная! Не то, что моя. Вот уж где предаваться сексуальным играм. Я хихикаю. Что со мной происходит? Никогда я не думал, что буду так спокойно рассуждать о подобных вещах. Раньше я бледнел, краснел, и вообще, вел себя неадекватно, когда ребята в спальне начинали обсуждать все это. Может быть, дело было в том, что я не мог себе даже представить всего, о чем они говорили? Обо всех этих ласках. Хотя, мне уже не в первый раз кажется, что и Дин, и Симус больше фантазировали, чем рассказывали что-то из своего опыта. Теперь-то мне есть с чем сравнить.

Я стою у окна, придерживая одной рукой светлый тюль, лениво колышущийся от легкого ветерка.

- Ты еще не готов? - произносит Северус, входя в комнату, и закрывая дверь. - Как нехорошо.

Он проходит к кровати, выставляя что-то на прикроватную тумбу. Я слежу за ним взглядом, и, когда он поднимает на меня взгляд, вижу в его глазах неприкрытое желание.

- Значит, всем придется руководить самому, - констатирует он, - подойди.

Я смотрю на него и, кажется, начинаю понимать, что должен чувствовать кролик, смотрящий на удава. Потому что иду к нему, даже не осознавая того, что делаю. Он удерживает мою волю одним своим взглядом. Я тону в его силе, в его уверенности.

Когда между нами остается всего пара шагов, я останавливаюсь.

- А теперь сними рубашку, - глухо говорит он.

Я начинаю расстегивать пуговицы, но пальцы слушаются плохо, а оторваться от его взгляда, чтобы посмотреть вниз, я не могу. Судорожно я расстегиваю рубашку, а затем пуговички на манжетах, и, наконец, сбрасываю ее на пол.

- Сними обувь, - так же уверенно произносит он, скрещивая руки на груди.

Я опускаюсь на корточки, чтобы скинуть ботинки и носки. Ах, Мерлин, что же он со мной делает? И почему я возбудился только от того, что снимаю свою собственную одежду?

Когда мои ступни касаются прохладного пола, я выпрямляюсь и вновь смотрю на него.

- А теперь брюки и белье, - командует он.

Я мучаюсь с ремнем, после чего спускаю брюки вниз, выступаю из них, и оставляю лежать там же на полу.

Я стою перед ним абсолютно обнаженный и до невообразимости возбужденный. Он рассматривает меня с видом искусствоведа, оценивающего творение неизвестного скульптора.