Lomion (Twilight_Face) - Фамильяр

- Нужно… в больничное крыло, наверное… - бормочу я.

- Черта с два! Я сам тебя осмотрю и приму необходимые меры, - отстраненно произносит он, а я уже предвкушаю, как его нежные руки, будут сначала изучать страшный рубец, а потом легкими движениями наносить какую-нибудь гениально сваренную мазь. Мне становится так тепло, так уютно от этой мысли, что я даже нахожу в себе силы улыбнуться.

- К тому же, - вдруг продолжает он, - тебя ждет еще серьезный разговор, Поттер.

Ой, а вот мы и добрались до разбора полетов. Я судорожно пытаюсь выстроить в голове оправдательную речь, но для этого приходится вспомнить о причинах, толкнувших меня на столь опрометчивый поступок… Я вновь, будто во сне, вижу, как он целует Люциуса Малфоя.

- Ты прав, - серьезно произношу я, с точностью до микрона попадая в его интонацию, - разговор предстоит. Только не думай, что ждет он одного меня.

Я вижу, как сбивается его шаг. Неприятные вопросы будешь задавать не только ты, Северус, но и я. И тебе, любовь моя, придется ответить на них, хочешь ты этого или нет. Я не хочу снова мучиться неизвестностью и делать неверные выводы.

Мы подходим к двери его личных покоев, которая бесшумно открывается настежь при его приближении и так же бесшумно закрывается за мной, как только я оказываюсь в его комнатах. Я привык к этому месту, вдруг понимаю я. Не замечал раньше, когда приходил на «отработки», а вот сейчас заметил, что чувствую себя здесь уверенно и спокойно. Спокойнее, чем в общей спальне седьмого курса в гриффиндорской башне.

Он разворачивается ко мне и жестом указывает на кресло у разожженного камина, я плетусь, спотыкаясь о ковер, а он принимается искать что-то на заставленных неисчислимым количеством пробирок, колб и флаконов полках.

- Снимай мантию.

Я послушно стягиваю ткань, шипя от боли, ощущая, что она успела пропитаться моей кровью и прилипнуть к ране.

Откинувшись в мягком кресле, я смотрю на огонь, прикрыв глаза. Мне уютно здесь. Чувствовать тепло от каминного пламени, слышать краем сознания, как Северус тихонько позвякивает стеклянными колбами где-то сбоку. Обстановка здесь похожа на ту, которую мы умудрились создать в домике не побережье, в ней та же непринужденность. Интересно, это как-то связано с тем, что Северус умеет выбирать для жизни комфортные места? Или с тем, что для меня любое место будет комфортным, если рядом он? Не знаю, не могу думать…

- Боже милосердный! - приглушенно говорит он, и я открываю глаза, которые, оказывается, успел закрыть. Он судорожно сжимает в руке флакон с каким-то зельем, потом словно загипнотизированный, опускается на колени перед моим креслом, прикасаясь кончиками пальцев к коже рядом с ранами. Я с силой сжимаю челюсти, и из моей груди невольно вырывается стон, который будто бы отрезвляет его.

- Я сейчас, подожди, - быстро произносит он, отбрасывая на соседнее кресло флакон. Его содержимое оказалось, видимо, неподходящим. - Подожди еще несколько секунд.

Он резко поднимается и устремляется к своим полкам, бормоча:

- Да где же ты, Мордред тебя возьми… Где…

Я внимательно слежу за его действиями, он, наконец-то находит искомый флакон, после чего так же быстро вновь направляется ко мне, падая на колени.

В одной его руке высокий флакон с зельем, в другой - баночка с мазью.

- Держи, выпей весь, - произносит он, подавая мне зелье.

Я послушно принимаю откупоренный флакон и опрокидываю в себя его содержимое. По телу расползается удивительное тепло, и боль отступает, Северус в это время отвинчивает крышку баночки, зачерпывая густую, пахнущую ментолом мазь и начинает наносить ее на мои раны, едва прикасаясь к коже.

- Какой же ты идиот, Поттер, - бормочет он. - Безмозглый имбецил, чтоб тебе неладно было. Вечно ты попадаешь в переделки и ищешь неприятностей на свою задницу.

Он еще что-то говорит. Ругается, чертыхается, клянет меня на чем свет стоит, уделяя особое внимание отсутствию у меня мозгов. А я могу только слабо улыбаться. Я понимаю, что это у него такой способ не показать мне свои переживания, не показать насколько он волнуется о моем состоянии.

Когда, спустя несколько минут, он отнимает руки от моей груди, я уже лежу в полудреме. Наслаждаясь его заботой, приправленной едкими выражениями. Это удивительно гармонично. Я научился читать его фразы между строк, поэтому, когда я ощущаю, что он прижался лбом к моим коленям, я аккуратно провожу своей ладонью по его затылку, зарываясь пальцами в волосы, и произношу:

- Я тоже люблю тебя, Северус…

Он поднимает на меня взгляд и испытующе смотрит мне в глаза.

- А теперь объясни. С самого начала.

Я рассказываю ему о том, что начиная с первого сентября, могу залезать в голову к Волдеморту и видеть его глазами. Рассказываю, как проснулся утром и по привычке заглянул в то, что Волдеморт называет разумом, как увидел его и Люциуса. Когда я говорю о Малфое, в мой голос пробиваются металлические нотки, и я вынужден замолчать.

Северус молчит, низко опустив голову:

- Я не хотел… но был вынужден, ты должен понять. Малфой - правая рука Темного Лорда. Директор просил меня выпытать у него дальнейшие планы Темного Лорда. Ведь он…

- Он подчинил армию нагов. Я знаю. Он готовит нападение на Хогвартс в Рождество.

В комнате повисает молчание, нарушаемое лишь потрескиванием поленьев в камине.

- Малфой… он ужасен, - вдруг говорит Северус. - Удивляюсь, как живя с таким отцом, Драко еще может что-то чувствовать.

- Хорек? Не смеши меня! - умудряюсь фыркнуть я.

- Ты не знаешь его, не суди по обертке, - тихо произносит Северус. - Не уподобляйся своему отцу, Гарри.

Я замолкаю. И мы вновь слушаем, как горит в камине огонь.

- Я так испугался, Гарри… - отрешенно говорит Северус, избегая моего взгляда. - Когда ты бросил мне в лицо обвинения в том, в чем я действительно был виноват. А потом я искал тебя. Весь вечер и всю ночь. А когда Хагрид принес тебя с утра в бессознательном состоянии, я совсем потерял голову. Если бы не Альбус, я прямо там кинулся бы целовать тебя, моля о прощении, наплевав на весь мир с его войной и моралью.

- Я знаю, - шепчу я, - я видел.

- Видел?

- Да. В момент, когда проснулся в больничном крыле. Мне помог фамильяр. Я буквально увидел твои эмоции.

- Гарри… - произносит он, когда я замолкаю, и поворачивается, чтобы посмотреть мне в глаза. - Я не смогу тебя потерять. Я не выживу без тебя. Ты, треклятый надоедливый гриффиндорец - смысл моей никчемной жизни.

- Я знаю, - коротко говорю я, - а ты, невыносимо саркастичный слизеринец - смысл моей.

Я не смогу передать словами то, что вижу в его взгляде.

Я никогда не задумывался о том, насколько велик наш мир, и можно ли сжать его до размеров горошины. Только глядя в его черные непроницаемые глаза, я осознаю, что в них отражается не просто целый мир, нет. Они открывают для меня новую Вселенную с тысячей и одним миром для нас двоих. Я отчетливо ощущаю, как много будет между нами еще пикировок, как сильно придется измениться и ему, и мне, для того чтобы быть вместе. Но я так же отчетливо понимаю, что ничто в этом мире не заставит меня отказаться от нашей Вселенной в его взгляде.