hameleon - Ход королевой

- Искра, готовая разжечь пламя будущих надежд, - Вольдеморт тонко улыбается. - За мной следуют многие; но кто ведает, сколькие придут ко мне, зная, что ты на моей стороне? Дай руку, Гарри.

Брюнет протягивает руку внутренней стороной наружу, одновременно задирая рукав. Нежная белая кожа, оттененная чернотой одеяния.

- Признаешь ли ты меня, как своего Господина?

- Да.

- Готов ли ты убивать, если я того потребую?

- Да.

- Умрешь ли ты, если это будет необходимо?

- Да, мой Лорд!

Вольдеморт извлек палочку и коснулся ею руки юноши. Тихий шелест латинский слов… кажется, сама Тьма заглянула в залу, сгущаясь над колдующим. На коже постепенно вырисовывается черное клеймо: череп со змеей, скользящей из его рта. Метка.

- Отныне и вовек, Гарольд Джеймс Поттер, ты принадлежишь мне. Я твой Господин и наставник. Пока ты предан мне, я буду защищать тебя, но если вера твоя поколеблется, тебя постигнет страшная кара.

- Я никогда не покину тебя, мой Лорд! - Гарри преданно смотрит в глаза Вольдеморту. Тот небрежно махнул рукой. Юноша поднялся и занял место по правую руку от Лорда.

- Будьте готовы, мои верные друзья, - прошептал Вольдеморт. - Настает час… скоро, очень скоро вы вернетесь сюда, дабы с вашей помощью я смог завершить начатое.

- Мы всегда готовы, Господин! - пропели Упивающиеся.

- Тогда идите. И помните: час близок!

Вольдеморт помешивал зелье, то самое, которое когда-то начал готовить Северус Снейп.

- Ну, как тебе моя речь на собрании? - мимоходом поинтересовался он у Гарри.

- Честно? Патетический бред! - гриффиндорец ухмыльнулся. - Сам придумывал?

- Нет, Люциус заготовил. Говорит, это позитивно воздействует на юные умы, - Лорд пожал плечами. - Хотя, на мой взгляд, было бы достаточно просто тебя представить.

- Согласен, - Гарри поежился. - До сих пор поражаюсь, как я не расхохотался в процессе! Наверное, останавливало меня только то, что Круцио в таком случае будет вполне настоящим.

- Еще один аргумент в пользу Непростительных, - Вольдеморт хмыкнул. - Итак? - он протянул Гарри небольшой кинжал.

- Вполне, - слегка поморщившись, гриффиндорец полоснул по запястью. Несколько капель ярко-алой крови с шипением упали в готовящееся зелье. Брюнет залечил порез палочкой.

- Готово? - по поверхности варева пошли крупные пузыри. Цвет зелья медленно изменился с бледно-красного на фиолетовый. Вольдеморт прекратил помешивать.

- Я на это надеюсь. Настроился увидеть чудо? - он ухмыльнулся. Притушил огонь под зельем, налил немного в прозрачный стаканчик, помедлил, и опорожнил его одним глотком. Гарри зачарованно наблюдал за Лордом.

Сначала ничего не происходило. Потом… казалось, по телу Вольдеморта пробежала радуга, окрашивая его во все мыслимые цвета. Он согнулся, оперся о стол, поморщившись от невольной боли. Зелье меняло его. Сначала кожа: мертвенно-бледный цвет исчезал, словно засасываясь в бездну, преображаясь в нечто теплое, человеческое. Изменилось лицо: брови, нос, волосы, которые отрасли сразу же до плеч и упали темными волнами. От змеиного к человеческому... слишком быстро, чтобы это можно было выдержать спокойно. Гриффиндорец закрыл глаза.

- Гарри? - вкрадчивый голос. Не тихий выразительный шепот, как обычно, а вполне человеческая речь, слегка встревоженная. - Гарри, посмотри на меня.

Юноша открыл глаза. Перед ним стоял почти тот же самый Том Риддл, с которым он говорил через дневник, которого встречал в Омуте Памяти Дамблдора, - только лет на десять старше. А вот глаза не изменились, остались красными, с вертикальными змеиными зрачками.

- Поздравляю с удачным экспериментом, - брюнет слабо улыбнулся. - Как себя ощущаешь?

- Ощущаю… - Вольдеморт задумчиво рассматривал собственную руку, словно видел ее впервые. - О да, я ощущаю… столько времени, Гарри, я был лишен этого! Жить, но не чувствовать. Сидеть у огня, но не знать его тепла. Прикасаться, но не понимать, что под моими руками. Все вернулось. Чувства… эмоции… теперь я действительно жив. Снова, - он быстро приблизился к гриффиндорцу и провел рукой по его щеке. - И это благодаря тебе.

- Не стоит. Ты же рассчитывал на подобный исход?

- Конечно, - Темный Лорд задумчиво смотрел на брюнета. - Но я почти забыл, каково это: чувствовать жизнь, пульсирующую в твоих венах, - он стоял почти вплотную к Гарри. - Спустя столько лет я, наконец, вернул себя, - и он коснулся губ юноши.

Это было похоже на электрический шок. Спазм подсознания. Гарри внезапно понял, насколько силен маг, стоящий перед ним. Настолько могуществен… это подавляло. И одновременно, что-то в груди юноши всколыхнулось, заставляя сделать шаг вперед. Магическое притяжение? Признание за собой власти более сильного волшебника? Он не знал. Губы двух мужчин слились в тягучем поцелуе. Один подчинял, второй -признавал подчинение. Быстрый укус: несколько грубо, но Гарри закрывает глаза и стонет. От ощущения собственной беспомощности. И жажды.

Сильные руки Темного Лорда сорвали одежду гриффиндорца. Тот стоит обнаженным, ничуть не смущаясь этого, слегка прикрыв глаза и разглядывая нависшую над ним фигуру в темной мантии. Гарри протягивает руки, помогая своему Лорду освободиться от одежды. Еще мгновение - и вот он уже прижат к стене, а губы Вольдеморта лихорадочно шарят по его телу, впитывая вкус юности, вкус жизни. Гарри обхватывает Лорда за шею, привлекая его к себе, трется об него бедрами. Он горит, словно в лихорадке, но это вовсе не болезнь. Это - признание.

Длинные, аристократические пальцы проводят по ягодицам юноши, опускаются ниже. Почти грубое движение - и вот уже Гарри, сладко постанывая, насаживается на эти пальцы; сначала один, потом два. Он не готов разумом, но тело давно предало его, подчиняясь лишь древнему, как мир, зову желания.

Вольдеморт поворачивает своего бывшего врага лицом к стене. Руки Гарри беспомощно елозят по гладкой поверхности, тщась за что-нибудь ухватиться. Колени дрожат… ему в анус упирается сначала палочка, и гриффиндорец слышит тихие слова Очищающего и Смазывающего заклятий. Далее… он никогда не сможет этого забыть. Сначала больно, пронзительно, щемяще; Темный Лорд плавно погружается в нежную девственную плоть юноши, неосознанно сдерживая себя, пытаясь не причинить боли. Но все равно больно, и слезы наворачиваются на глаза. Потом… заполненность, кажущаяся абсолютной; резкие толчки, на грани жестокости; он невольно прогибается, стонет. Руки Лорда впились ему в берда, - наверняка останутся синяки; зубы оставляют кровоточащую отметину на шее. Гарри неосознанно пытается сопротивляться, ведь все не правильно, вовсе не так, как хотелось… но не может. Он снова и снова подается бедрами к своему Лорду, жаждая проникновения; и, наконец, вспышка наслаждения ослепляет его. Кажется, он кричит. Но это крик радости; что-то высвобождается из души, подобное неуловимой птице. Экстаз, завораживающий в своей неотвратимости… он кончает на выдохе, и губы невольно произносят: «Мой Лорд…». Ягодицы рефлекторно сжимаются. Мир взрывается оргазмической идиллией, Гарри чувствует, как тяжело дышит Вольдеморт; еще пара резкий движений, и он присоединяется к брюнету. Они медленно разъединяются, сползают на пол и некоторое время сидят молча, прижавшись спинами к холодной каменной стене.