М. Волошина - Дни и ночи Невервинтера

— Но, Нэван, ведь те, кто курил это, выжили, — заметила Эйлин.

— Существовать — еще не значит жить, милый Носитель Осколка. Все, что происходило тут, я могу описать одним словом: пустота. Ноль мыслей, ноль чувств, никакого эстетического удовольствия. Ничего, кроме перспективы когда-нибудь слиться с тем уродством, что они называли «природой». — Нэван фыркнул. — Мне такое ни под каким кайфом в голову бы не пришло.

— И все-таки, можно взглянуть на эту травку? — попросила Эйлин.

— Да пожалуйста, — Нэван отошел в заросли и, выдернув пару листочков, вернулся к Эйлин, — вот оно, это порождение тени.

Эйлин взяла крупный, ярко-зеленый продолговатый лист и посмотрела на свет.

— Ничего особенного, по-моему. Такое увидишь, и внимания не обратишь.

— Не скажи, — произнесла Кара, взяв лист из ее рук, — что-то он мне напоминает.

Она стала внимательно рассматривать листочек, вспоминая что-то.

— Сальвия дивинорум, — торжествующе заключила она.

— Думаешь, мне это о чем-то говорит?

— Неудивительно. Я видела изображение этого растения в книжке Сэнда, которую он своровал в Лускане. Не помню, что там написано о его свойствах, но Сэнд говорил, что это очень злая, коварная трава, не любящая дилетантов. При правильном применении она может иметь самый необыкновенный из всех известных эффектов. А при неправильном… — она кивнула в сторону мертвых друидов. — В Фаэруне это растение никто не видел. Сэнд уже стал считать его мифологическим. — Она усмехнулась. — Забавно. Он так мечтал заполучить хотя бы один листочек для изучения, а тут — целые заросли.

Эйлин не могла сдержать восхищения.

— Кара, ты — гений. Вы с Сэндом оба гении.

Она обратилась к друиду.

— Что скажешь, Нэван?

Подумав немного, друид ответил:

— Возможно, и от цивилизации бывает польза. Если этому вашему гениальному алхимику удастся сделать то, что не удалось нам… Может, это и в самом деле сработает.

— Что ты теперь будешь делать, Нэван? Ты… поможешь Эйлин? — Спросила Элани, взяв Нэвана за руку.

Нэван сжал ее руку и покачал головой.

— Не думаю, что в нынешнем состоянии друиды могут чем-то помочь. А я… Во-первых, мне нужно позаботиться об этих, — и он кивнул в сторону друидов, с задумчивым видом рассевшихся около дерева. — Они еще не совсем безнадежны. Нам надо уходить отсюда. Оберегать здесь уже нечего, кроме этой сальвии, а она и без нас обойдется. Поэтому, я пойду дальше на север. Вам я предложил бы взять побольше образцов и семян. Если эта трава окажется лучше, чем я думал, может быть, вы сможете вырастить ее вне захваченных земель. А ты, Элани, — он грустно посмотрел на нее. — Я чувствую, что, если не теряю тебя совсем, то, во всяком случае, мы надолго расстаемся. Я правильно понял?

Элани кивнула.

— Я не могу бросить Эйлин и друзей. И потом, — она улыбнулась сквозь навернувшиеся слезы, — не все плоды цивилизации так плохи, как кажутся.

— Ну, это уж тебе виднее. С точки зрения безопасности, ты наверняка права. Прощай, Элани. Прощай, Эйлин. Я уже говорил, что, для Носителя Осколка, ты очень даже ничего? — Он подмигнул ей. — Может, еще увидимся.

Денек сегодня выдался самый подходящий для работы с документами. Во-первых, с самого утра зарядил противный мелкий дождь. Когда в сентябре видишь такой за окном, у тебя еще теплится надежда, что это обычный позднелетний дождик, который к обеду пройдет, а к полднику, благодаря теплому солнышку, о нем почти забудут. Но стоит постоять под ним немножко и как следует продрогнуть — и сразу понимаешь, что это самый настоящий противный, нудный, холодный дождь, а это значит, что осень не намерена в этом году отказываться от своих прав. Даже обидно становится, что чуда не произошло.

Не произошло его и на этот раз. Кроме того, дела, порядком запущенные, пока Эйлин была увлечена «высокой политикой», настоятельно требовали, чтобы ими кто-нибудь занялся. Нивалю, всячески пытавшемуся оказать посильную помощь, было вежливо, но твердо указано в направлении «Золотого Феникса». В самом деле, какой интерес благородному сэру, сколько именно материальных ценностей вывезли с горы Галадрим, и сколько крестьянских дворов было отстроено с конца прошлого отчетного периода.

Сегодня Эйлин изменила своей привычке начинать с самой неприятной работы, оставляя отчеты о добычи руды, крестьянские налоговые ведомости и прочую вкуснятину на десерт. С отчетами, ведомостями, а также с оприходованием богатств, нажитых непосильным драконьим трудом, Эйлин разобралась до обеда. Мастер Видл, который еще две недели назад представил грандиозную смету на укрепление внешних стен и гениальный проект оборонительных сооружений, наконец-то получил аванс и радостно побежал его осваивать. Затем Эйлин благосклонно выслушала причитания Сэла по поводу потерь, которые понес интерьер «Золотого Феникса» с тех пор, как там окопались славные сыны клана Айронфист. Получив добро на заказ всего необходимого, он совсем осмелел и стал жаловаться на бедный репертуар таверны. Вот если бы у них была бы хоть пара танцовщиц… Эйлин усомнилась, что танцовщицы, которым нужно платить, давать крышу над головой и которых нужно кормить, могут сравниться с дворфами, устраивающими ежевечернее шоу совершенно бесплатно, спящими в казарме и питающимися с солдатского стола. Или вообще с любого стола, к которому их пустят. Но обещала подумать.

Закончив приемку и раздачу слонов и выпроводив всех из штаба, Эйлин с ненавистью посмотрела на кипу бумаг, лежавшую слева от нее. Счета от Дикина, чтоб ему сгореть вместе со своим магазином. «Сто раз говорила этому выжиге, чтобы никому ничего не продавал без моего разрешения! Он должен был уже трехэтажную дачку под Невервинетером отстроить с тех пор, как я его пригрела на своей щедрой груди». Она пристально посмотрела на стопку счетов, словно надеясь, что от ее взгляда та рассосется. Противные бумажки рассасываться не желали. Тяжко вздохнув, она взяла верхний листочек и стала придирчиво изучать мелкие каракули предприимчивого кобольда.

От этого душераздирающего занятия ее отвлек Гробнар, влетевший в штаб и чуть не запрыгнувший ей на колени, опрокинув при этом все бумаги на пол. Эйлин проводила тоскливым взглядом последний падающий листок и перевела взгляд на Гробнара, который уже начал что-то верещать. Переключиться на его болтовню было трудно, поэтому она приложила палец к губам и закрыла Гробнару рот другой рукой. Посидев так несколько секунд, она сказала:

— А теперь говори, — и осторожно отняла руку от неугомонного рта.

Гробнар затараторил:

— Уэндэрснейвены ждут нас! Мы должны немедленно ехать в Порт Лласт, чтобы попасть к мудрецам в приемные часы — с 8-ми до 11-ти утра завтрашнего дня. Если мы выступим через полчаса-час, возьмем часов 6 на ночлег и пару коротких привалов, небольшой запас времени на непредвиденные обстоятельства, то прибудем завтра утром. — Он сложил руки на груди и с мольбой посмотрел на нее. — Эйлин, мы должны торопиться, иначе нам может больше не представиться такой возможности! Мудрецы очень капризны!