Александр Машошин - Белые пятна Тёмных Времён

— Как не надо? У Главной базы, всё же, какая-никакая связь с остальной частью Галактики имеется. Кто может дать гарантию, что в один прекрасный день не просочится слух о том, что у нас живет дочь Падме Амидалы? И уж тогда Вейдер все Неизвестные Территории перевернёт, а отыщет. Ресурсов у него хватит, решимости тоже. И что будет с Лейей? А с Землёй?

— Верно, верно. Об этом я не подумал.

— Не о том вы, ребята, совсем не о том… — покачала головой Падме. — Вы забываете, что Лейя – отнюдь не моя мини-копия. У неё успело сформироваться вполне определённое мировоззрение.

— Скорее, его сформировали, — вставила Осока. — Причём, из самых благих побуждений.

— Слышали бы вы её рассуждения о светлом демократическом будущем… — Падме тяжело вздохнула. — И о том, как она поведёт туда стройными рядами всю Галактику, когда станет взрослой.

Меня это нисколько не удивило. При подобном круге общения принцесса Лейя с детства впитывала идеи о «всесокрушающем пламени демократии», о пастырской миссии по насаждению оной всюду, куда только можно дотянуться. И, скорее всего, о её, принцессы, великом предназначении на этом тернистом пути. Со своей юношеской восторженностью и непосредственностью девочка может далеко пойти. Причём, преимущественно по головам.

— М-да… — протянула Осока, она, как видно, подумала примерно о том же. — А пороть поздно… Может дать обратный результат.

«Амидала» пробивала атмосферу. Небо над нами становилось всё темнее, сквозь редкую воздушную дымку проступало всё больше звёзд. Падме смотрела затуманенными глазами сквозь блистер, и я буквально ощущал её мысли. О дочери, которая никогда не сможет смотреть на звёзды так же, как она сама. И решил сменить тему:

— Послушайте, девчонки… Вот Рийо обмолвилась насчёт Земли. А я не могу взять в толк. Допустим, Империя найдёт Землю. Не дай бог, но вдруг. И вмешается в нашу историю. Ведь тогда не будет ни первых межзвёздных кораблей, ни последующей колонизации, а в итоге и самой Империи. И некому будет находить и захватывать Землю. Бред получается.

— Бред, — согласилась она. — Но, если позволить шутить со временем, возможно всё. Кто знает, возможно, в этом случае получится мир, где ни я, ни, тем более, Рийо и Осока, никогда не существовали. Где нет вообще ничего, что мы знаем, поскольку не произошло экспансии человечества. И в Галактике правят раката или геонозианцы.

— Следовательно, нам нужно позаботиться, чтобы Прародина не была обнаружена Империей, — перевела рассуждения в более практическую плоскость Осока. — Потому что от этого зависит даже не будущее, прошлоеГалактики.

— Проще всего, если никто не будет знать, что Земля – и есть Прародина, — сказала Рийо. — Ты передавала эту информацию в Библиотеку?

— Нет. Знают всего семь существ: мы с вами, Натуа Хисс, Сакис Тамитриати и мама. Даже Эрдени не в курсе.

— Вот пусть так и остаётся.

— Само собой. Маму и остальных я предупредила сразу.

— Нам ещё на самой Земле предстоит многое сделать, — заметила Падме. — Извини меня, Алекс, но ваше нынешнее общество, оно как… петух. На высоту не пойдёт и выше забора не взлетит. А нужно, чтобы вы когда-нибудь всё же стали нами.

— Дело говоришь, — согласился я. — Правда, кое-кто уже вмешался, но толку что-то нет.

— Значит, нужно что-то посущественнее, чем устранение одного спившегося самодура, — сказала Осока. Главное, не перестараться. Иначе получим активное и поголовное сопротивление. Ренатасия. Тебе обязательно надо увидеть эту планету, чтобы понять, что к чему.

— Ещё будет такая возможность, — сказала Рийо. — А сейчас предлагаю отправиться на Землю и наметить ближайшие шаги. Хотя бы начерно.

Падме посмотрела на меня. Я кивнул:

— Летим домой. Вводи координаты.

Звёзды смазались, вытянулись в линии, и серая пелена гиперпространства окутала клиновидный корпус «Амидалы». Мы возвращались на Землю.