Tora-san - Просто поверь

— Нет, подожди… Лили, — сказал Ремус, дотрагиваясь до моего плеча то ли останавливая меня, то ли убеждая себя в моей реалистичности. — Гарри бывает очень упрям, когда надо и когда не надо, поэтому в таком состоянии он тебя слушать не станет. С ним поговорю я, а потом ты.

— Наверное, так и правда будет лучше, — согласилась я с грустной улыбкой.

Кивнув, он стремительно зашагал к дому, обернувшись напоследок.

Нет, Ремус, я никуда не исчезну. Буду ждать здесь и не сойду с места, пока Гарри не решит, что готов принять меня.

— Может, присядете? — откашлявшись, спросил глава большого рыжеволосого семейства и добавил: — Лили?

— Если разрешаете, — сказала я.

И направилась к столу, стоявшему в нескольких шагах, в сопровождении целой свиты. Не сводя с меня настороженных взглядов, все расселись вокруг стола лишь тогда, когда на край ближайшего стула осторожно опустилась я сама. Сложила руки на коленях и слегка смущенно оглядела каждого человека. Все они, кто — то больше, кто — то меньше были причастны к моему сыну, и я должна пусть и поверхностно, но познакомиться с ними.

— Вы голодны? — поинтересовалась Молли, вероятно, скорее из чувства долга перед гостем, чем из желания меня накормить.

Эта женщина все еще не верила мне, вот в чем было дело.

— Последний раз я ела вчера утром, — припомнила я. Да, в моем распоряжении был только завтрак, а чуть позже несколько чашек кофе. — Но сейчас мне вряд ли хочется что — нибудь съесть, если знаю, что в лице Гарри решается моя судьба. Но благодарю вас за предложение.

— Ну, тогда, может, выпьете? В честь совершеннолетия своего сына?

Молли пожевала губами, будто собираясь что — то добавить. Она все — таки промолчала, но мне так и слышалось недосказанное: «Если он вам сын, конечно».

— Вы за что — то на меня сердитесь? — спросила я. Как Петунья, которая на много лет затаила обиду за то, что ей пришлось растить Гарри вместо меня. И не только за это…

— Позвольте, за что мне сердиться на вас? Мы незнакомы…

Остальные удивленно прислушивались к нашим репликам, поворачивая головы от Молли ко мне.

Но продолжить наш странный диалог мы не успели.

— Эй, хозяева! Есть кто дома? — раздался от входа в сад знакомый добродушный голос.

Дамблдор.

Я напряглась и выпрямилась на стуле. Может, и хорошо, что мы встретимся? Посмотрю на его реакцию…

Молли бросила на меня быстрый взгляд и заторопилась к припозднившемуся гостю. Хотя был ли Альбус Дамблдор здесь гостем?

— Добрый вечер, Альбус!

— Добрый вечер, Молли. Празднуете?

— Да, у нас тут небольшое застолье. Присоединитесь? Гарри будет рад…

— Я тоже рад его поздравить. Но я, в общем — то, по делу.

Шаги, приглушенные травой, приблизились и замедлились прямо за моей спиной. Я пока не поворачивалась, глядя перед собой. Похоже, Дамблдор еще не заметил, кто сидит перед ним, но вскоре многочисленные взгляды, направленные на меня, скажут ему об этом.

— Я получил от Нимфадоры сообщение. У вас что — то произошло? А где Гарри? — Поскольку все молчали, переглядываясь, он повторил: — Где Гарри?

В его голосе промелькнуло беспокойство. Но за что на самом деле встревожился он: за само отсутствие моего сына или за то, кто был причиной его отсутствия? Интересно, подумал ли Альбус в этот момент обо мне?

— Нимфадора? — обратился он к Тонкс, как к инициатору его визита.

Тонкс как бы нехотя встала и с виноватым видом посмотрела на меня, чуть склонив голову. Но мигом вскинулась, когда вместо нее ответил голос Гарри. Я едва не свернула себе шею, спеша увидеть сына.

— Я здесь, профессор.

Гарри и Ремус, чуть отставший от него, подошли к столу. Если последний был откровенно взволнован, то Гарри держался спокойно, даже невозмутимо. Но я‑то знала, что это была всего лишь маска.

— Гарри, здравствуй, я было подумал, что ты куда — то пропал и никто не знает, куда.

— Здравствуйте, сэр. Я никуда не пропадал, просто отходил на несколько минут.

— В таком случае, позвольте поинтересоваться, по какому делу Нимфадора прислала мне Патронус? — Мне вдруг почудилось, хотя я этого и не видела, что Дамблдор гладит бороду. А этот жест я знаю по его визитам ко мне в больнице. Альбуса не до конца успокоили слова Гарри, и он ожидает что — то неприятное для себя. Правильно, что ожидает… — Ведь не для того, чтобы присоединиться к вашему торжеству?

Я уловила улыбку в его тоне, хотя не видела ничего смешного в сложившейся ситуации. Впрочем, он этого пока не знал…

Все молчали, не решаясь начать серьезный разговор, и Гарри взял инициативу в свои руки.

— У нас действительно случилось… кое — что. Можно задать вам вопрос, профессор?

— Всего — то вопрос?

Гарри наконец посмотрел на меня. Мое сердце гулко забилось, в крови забурлил адреналин. Я ощутила наполняющее меня всю возбуждение. Сын не разоблачил меня перед Дамблдором с самого начала. Наверное, Ремус успел ему все рассказать, и это подало мне призрачную надежду.

— Но он жизненно важен для меня.

Я мысленно расцеловала Гарри в обе щеки. Какой же он у меня умница!

— Ну раз важен… Спрашивай, в этот день тебе, Гарри, разрешается все.

— Тогда скажите, сэр, кто этот человек? Вернее, кто эта женщина?

Гарри кивнул на меня и я медленно обернулась.

— Здравствуйте, Альбус, — сказала я и мило улыбнулась Дамблдору, обнаружившемуся совсем близко.

Встала из — за стола и оказалась прямо перед ним.

— Лили! Ты как здесь… — с секундной задержкой сказал он, будто бы позабыв об окружающих.

Запнулся, видно, осознав, что невольно скомпроментировал себя самого.

Но этого оказалось достаточным для Гарри. Да и для остальных тоже.

— И что все это значит, профессор? — слегка охрипшим голосом спросил он. Глаза его в волнении расширились.

Мне тоже хотелось бы это разъяснить, но сначала нужно разобраться с расположением ко мне моего самого родного человека.

— Гарри, теперь ты веришь, что я твоя настоящая мама, а не призрак или какой — то другой замаскированный злодей?

Я так боялась услышать что — нибудь необнадеживающее в ответ или вообще ничего не услышать. Первоначальная реакция Гарри — скорее исключение, чем закономерность, поэтому почти перестала дышать, ожидая, что он скажет.

— Да, конечно, верю…

Мне показалось, что мой мальчик с трудом удерживается от слез.

Гарри обогнул угол стола и стоящего рядом Ремуса и подошел ко мне. Я раскрыла объятия, на этот раз сама привлекая сына к себе.

— Неужели это правда? — негромко спросил Ремус не то у себя самого, не то у Дамблдора.

Поверх плеча Гарри я увидела, что тот смотрит на нас с непередаваемым выражением. Он умел владеть собой, но, думаю, сожалел, что с ним так круто обошлись, то есть выставили в невыгодном свете.