alexz105 - Гарри Поттер и темный блеск

— Теперь и воевать будет веселее. У меня отец, мать и младший брат. В Хогвартсе спокойнее, да еще рядом с Поттером…

— Тревога!!! Тревога!!! Все по местам! Тревога!!! Тревога!!!

Перепрыгивая через три ступеньки, Долохов взбежал на караульную башню южной стороны. Его встретил взволнованный начальник караула:

— Сработали вредноскопы. Все шесть штук. И все на этой стене.

— Караульные кого–нибудь заметили?

— Нет! Но вредноскопы дают сигнал высшей опасности!

— Как–то странно быстро стемнело. И темнота какая–то неестественная. Доложите о приведении гарнизона в полную боевую готовность!

— Слушаюсь!

— Антонин! Дела, похоже, нехороши!

— Регулус, ты здесь?

— Да, за твоей спиной. Тьма действительно неестественная. Это маскировка. Враг приближается. Запускай все защитные чары на высшую опасность!

— Ты думаешь?

— Уверен! Я сообщу в Хогвартс. А вы начинайте обстрел подступов к стенам, хотя бы наугад.

Долохов отдал приказ, и со стен засверкали вспышки лучей из палочек. В этот момент раздался грохот и на ворота мэнора обрушился тяжелый удар. Долохов побледнел и крикнул:

— Резерв! К воротам! Быстро!

Антонин быстро достал из шкатулки червленый перстень и надел на средний палец левой руки. Выбросив руку вверх, он выкрикнул:

— Люмос Максима!

Над замком ослепительно вспыхнуло яркое светило и повисло, заливая местность беспощадными лучами. Картина происходящего сразу стала ясна. Перед воротами, неуклюже размахивая огромными дубинами, топтались два великана. Надо рвом южной стены скользили черные тени дементоров. До сотни черных кентавров в лентах и татуировках гарцевали и осыпали внутренний двор замка зажженными стрелами. Поодаль стоял строй Упивающихся смертью. На глаз — около сотни. Они пока не участвовали в битве, ожидая своего часа.

Долохов мстительно улыбнулся. Сегодня, голубчики, мы с вами не встретимся. Это разведка боем. Если дать отпор их союзникам, то Упиванцы в бой не полезут. Вот только все секреты и возможности обороны показывать нельзя.

— По великанам Обжигающими, по дементорам Ослепляющими, по кентавроидам Оглушающими. Щитами пользуемся, боевые связки не применять! Вперед!

Великаны застряли у ворот. Щиты замка держали ворота, и гиганты скоро изломали свои дубины в щепки. Они заметались в поисках больших камней, но вокруг мэнора было тщательно прибрано. Обжигающие заклинания, наконец, подожгли одеяние одного из них — ткань, изготовленная из переплетенных веревок, вспыхнула. Великан с ревом рухнул в ров с водой, сбив при падении полдесятка дементоров и накрыв выплеснувшейся волной еще полсотни кентавроидов. Дементоры облепили щиты и пытались тянуть с них энергию. Но щиты оказались темномагические, так что они и сами были не прочь высосать энергию из незваных гостей. Почуяв неладное, дементоры кинулись врассыпную, но не тут–то было — два десятка этих тварей намертво приклеились к щитам. Они извивались и дергались, пытаясь освободиться, а затем, теряя силы, постепенно распадались и тонким прахом осыпались под стены. Строй Упивающихся начал медленно отступать все дальше и дальше.

И тут над равниной перед крепостью возник гигантский вихрь. Из него посыпались десятки и десятки кентавров в светлой одежде. Черные кентавроиды завизжали от ярости и попытались их атаковать. Но их луки, обильно орошенные водой изо рва, ослабли, и стрелы бессильно падали, не долетая до врагов. А вот кентавры на ярость время не тратили. Как только из прибывших образовалась первая сотня, масса мускулистых бойцов, ощетинившись копьями и луками, ринулась в атаку. Черные кентавры не отступили, но положение их было безнадежно. Спустя пять минут окруженный со всех сторон отряд кентавроидов таял, как весенний снег, под ударами генетических родственников. Спустя пятнадцать минут все было кончено. Отряд кентавров, держа на пиках отрубленные головы черных кентавроидов, развернулся в сторону строя Упивающихся. Единый вздох пронесся над полем боя. Слуги Темного Лорда группой аппарировали. Но полтора десятка Упиванцев остались на месте. Они побросали палочки и подняли руки вверх. Долохов сразу понял. Это дезертиры. Те, кто решил оставить службу Лорду.

Дементоры увидели, что их бросили, быстро сгруппировались и с нарастающей скоростью понеслись прочь от замка на юг.

— Сонорус! Господа кентавры, просьба не трогать пленных. Мы их заберем.

Предводитель кентавров выкрикнул проклятье, развернул строй, и кентавры со своими жуткими трофеями ринулись в сторону вихря, который лениво кружил поодаль. Воздушная воронка услужливо подхватила их, фыркнула на всю равнину ветром и унеслась вдаль.

Гарнизон к тому времени добил великанов залповыми заклятьями, и столпился на южной стене, осматривая поле битвы.

На равнине и склоне холма валялись обезглавленные трупы черных кентавров. Перед воротами громоздились обгоревшие туши великанов. Под стеной небольшими кучками пепла высились останки высосанных дементоров. Все сработало. И ничего самого секретного не показали. Зачет!

— Ну что встали? Эй, новобранцы! Подходите ближе. Ваши союзнички намусорили вокруг крепости, а вам, ребята, убирать! И побыстрее! Свет погаснет минут через двадцать. Поднимайте палочки и за работу!

Сознание возвращалось медленно, толчками. Временами откатывало назад, и вновь перед глазами колыхалась багровая муть. Наконец, Гермиона проснулась и открыла глаза. Мягкий свет, задернутые шторы, ряд кроватей заправленных белоснежными покрывалами. Понятно. Больничное крыло. В кресле у кровати сидела профессор Макгонагал. Она дремала. Лицо профессора трансфигурации было уставшим и осунувшимся, а вокруг глаз темнели круги.

На глаза Гермионы навернулись слезы. Она никогда не задумывалась над тем, как жили ее преподаватели. Они были — и все. Где их семьи и есть ли у них семьи? Где они проводят летние каникулы? Есть ли у них дети? Макгонагал — старая дева? Не похоже. С ее скрытой страстностью и внутренним благородством! С ее любовью к детям! Неужели служение Хогвартсу требует таких жертв? Ведь жизнь одна. Второй не будет. В чем она видит смысл своей жизни? В своих учениках? Но ведь они уходят. Каждый год уходят. И при встрече улыбаются и здороваются. Правда, не все. Рассказывают о себе, о своих заслугах и победах, а самим им не интересно, как дела у профессора. И как у него здоровье. Хотя могут спросить. Из вежливости и для галочки. И все. Следующей встречи может и не быть.

Профессор Макгонагал, как будто разбуженная мыслями Гермионы, заворочалась и открыла глаза. Несколько мгновений в этих глазах была безмятежность и спокойствие. Но потом взгляд сфокусировался и лицо Макгонагал застыло. Гермиона внутренне сжалась. Похоже, дела нехороши. Минерва сделала над собой усилие, от которого портрет Парацельса на стене сморщился, как от зубной боли, и улыбнулась Гермионе.