alexz105 - Telum dat ius ...[оружие дает право]

Девушка повернулась и встретилась глазами с Гарри. Тот действительно широко улыбался. Их лица разделяли считанные дюймы. Подчинившись порыву, Гермиона робко мазнула парня по губам поцелуем и бросилась из зала вниз по лестнице к выходу в парк.

Гарри машинально коснулся пальцами губ, провожая девушку взглядом, и прислушался к себе. Дикое животное, рычавшее и бесновавшееся в его душе во времена ухаживаний за Джинни, молчало. Видимо, оно уснуло или совсем покинуло его грудную клетку. Там поселилось что–то иное. Что–то солнечное и светлое. Но в тоже время — требовательное и настойчивое. Что это могло быть? Понять бы сейчас. Гермиона поцеловала его. Сама! Поцелуй был короткий, но взволновал парня. Это, конечно, благодарность, но чуть больше, чем просто дружеская. Чуть больше чего? А кто его разберет! Больше — и все! Температуры, наверное, больше: вон как щеки горят.

Луна словно услышала его мысли. Не поворачиваясь, она сказала:

— Я всегда считала, Гарри, что красный цвет лица одинаково идет и брюнетам, и рыжим.

— Если ты о Роне, то…

— Гарри, ты молодец. — Райвенкловка повернулась к нему лицом, и юноша испугался, что она его сейчас тоже поцелует. — Не бойся, я не целуюсь с чужими парнями, — добавила она, увидев выражение лица своего друга.

— Если ты о Гермионе, то это она чисто дружески, — забормотал он в смущении, — а так они с Роном…

— …совершенно чужие друг другу люди, — закончила за него Луна. — Это хорошо, что они расстались.

— Почему? — совершенно обалдев, выдавил Гарри.

— Потому что лучшая пара для Гермионы — это ты.

— А для Рона? — совсем растерялся парень.

— А для Рона лучшая пара я, — спокойно сообщила девушка и отвернулась обратно к окну. — Только ты должен спасти его. С ним плохо. Совсем плохо. И сам он не пойдет с тобой. Его надо, как слизеринцев — принудительно уводить оттуда. И как–то Дамблдора обмануть.

Гарри не ожидал подобного поручения и хотел вспылить, что он никого насильно тащить не собирается, но… было что–то в тоне Луны такое, что погасило его раздражение и заставило задуматься.

— Расскажи, что знаешь, — предложил он миролюбиво, — а я решу, что можно сделать.

— Нечего рассказывать. Просто его надо спасать. Объяснить не могу. И знай, что кроме тебя, это сделать некому. Рон сейчас один. И через преграды директора к нему никто, кроме тебя, не пробьется.

— Это же просто портрет! Дамблдор мертв! Я сам позавчера видел его тело в гробнице.

— Насчет тела — не знаю. Но это не портрет. Пойми, Гарри! Там, на Гримо — не портрет. Там личинка спрятана в золоченую раму. Как куколка у бабочки, понимаешь? Только это будет не бабочка. Это будет монстр!

Гарри отшатнулся. Последнюю фразу Луна произнесла с такой силой и неколебимой верой, что у него мурашки побежали по спине.

— Ладно, убедила. Сегодня разберемся немного с делами, и к ночи отправлю на разведку Кикимера. А там посмотрим.

— Поздно будет к ночи. Нечего будет смотреть. К ночи надо будет уже не смотреть, а уничтожать… — райвенкловка разочарованно отвернулась к окну. Плечи ее задрожали от плача.

Гарри про себя чертыхнулся. Выхода ему опять не оставили.

— Кикимер!

Хлопок.

— К услугам вашего высочества.

— Приготовься. Как можно скорее мы должны оказаться на Гримо. Только так, чтобы никто не услышал. Сможешь?

— Только если на чердак, но это недостойно вашего высочества.

— На чердак! Оставь за себя Винки и жду тебя в своем кабинете. Тьфу! Там еще ремонт не делали! В Ритуальном зале давай. И учти, дело, похоже, серьезное. Нам надо забрать Рона. Только этому не будут рады.

Старший домовик, что–то ворча под нос, с хлопком исчез.

— Гермионе ни слова! — сказал Гарри, повернувшись к Луне. Он не просил — он приказывал. Девушка, помедлив, кивнула.

В полной темноте раздался негромкий глухой стук.

— Дементора хребтину мать!

— Сэр! Где ваши манеры? Тем более что, судя по звуку, я угодил вам по макушке. А там самая толстая кость.

— У тебя, Блейз, по ощущениям, как ты говоришь, вся голова сплошная кость без пустот и мозгов!

— Фи! Нотт, вы меня разочаровали!

— Сам ты «фи»! Подсветить нечем. А кругом все каменное. Куда нас затащили? Похоже, в Азкабан?

— Теодор, это не смешно! Девчонки тебя услышали и уже плачут! Зачем нас туда тащить? Азкабан в руках Темного Лорда!

— Да продлятся дни его славного правления! — вразнобой откликнулись десятки голосов. Нестройный хор, повторив заученную формулу, вновь затих. Всем было страшно. Страшно было говорить и страшно молчать.

— Блейз! Блейз, ты метку принял? Позови на помощь!

— Какая метка? Что я тебе ее, из воздуха достану? Как только особняк Малфоев рухнул, моя мать все отменила, а потом и вовсе запретила мне о метке думать. А ты сам–то чего? Твой отец у Лорда в приближенных, а его совершеннолетний сын от метки уклонился?

— Мне эта… нельзя, в общем. Отец колдомедика приводил, тот говорит, на левом предплечье у меня драконье воспаление сухожилия. Пока боли в суставе не пройдут, метку нельзя ставить. Лорд мне отсрочку дал.

— Понятно! Косишь от службы с помощью папы!

В воздухе свистнул кулак и врезался в чье–то лицо. Громко клацнули зубы, и чье–то тело мешком повалилось на пол. Раздался возмущенный девчоночий визг:

— Идиоты! Прекратите драться! Нашли время! Мальчики, нам страшно!

Голос Нотта оборвал их:

— Да замолчите вы! Ну что, Блейз? Получил за наглость? Поднимайся, давай, а то пну еще раз!

— Да я и не падал. Тут кто–то передо мной вставал с пола. Похоже, ты его и уложил. Не убил, надеюсь? Прикидываешься больным, а дерешься как здоровый! Надо будет доложить, кому следует.

— Да я, это, с правой руки. А левой мне и книгу не поднять.

— Ага. Зато юбки ты этой рукой хорошо поднимаешь. Видел я тут, как ты с Мил…

— Блейз!!! Дружище!!! Извини, ради Салазара! Погорячился я!

— Ладно, не буду. Давай посмотрим, кого ты приложил, инвалид наш болезный!

Послышалось шарканье ног, шуршание одежды, невнятные восклицания.

— Да это же профессор Слизнорт! Горилла тупая! Ты ему глаз подбил! Скула распухшая. Синяк, наверное, в пол–лица. Странно, что не светится!

— И точно! Эспаньолка его и мантия профессорская.

— Стоп! Я палочку нашел. У него в подкладке мантии кармашек потайной. Молодец наш декан! По две носит. А я вот не догадался. «Люмос!»

Неяркий светлячок на конце палочки с трудом разогнал мрак подземелья. Каменный пол. Каменные стены. Дверей нет. Студенты сгрудились в кучу и подслеповато сморщились на свет огонька. У дальней стены какое–то подобие деревянного стола. Над ним в подставках два факела. Рядом камин — дрова уже уложены, осталось только разжечь.

На этом впечатления закончились: огонек погас. Повторные попытки зажечь его палочка проигнорировала. Лишь несколько искр слетело с ее конца.