Терран - Обратный отсчет

Припомнив недавний разговор с Габриэль, Домина улыбнулась.

«Или это добрый знак, или я ничего не понимаю в языке Вселенной» — думала древний Дух Воды, покидая свое укрытие и направившись к своему Лорду.

Когда она приблизилась, Метатрон как раз вспомнил, какая разница в уровнях между ним и собакой — и держал сейчас полутораметровую в холке псину за шкирку.

— Домина? — улыбнулся ангел своему верному (самому верному!) Стражу. — Ты тоже пришла навестить Габриэль?

— Нет, я пришла за вами, Лорд.

— Что-то случилось? — посерьезнел ангел, явно не уловив подтекста.

— Ничего особенного, Лорд, — покачала головой Владычица Озера. — Но мне придется забрать вас… отсюда.

— И не забывай чистить зубы!

Иллирен не ответила — вместо этого она только крепче сжала названную старшую сестру в объятьях и шмыгнула носом, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться.

— Ну же, Илли, — ласково пропела Эйлиана. — Не плачь, маленькая — ты возвращаешься домой. Радоваться надо… Развела сырость…

Домой, да… Смешно, если задуматься. Эйлиана была Лесной эльфийкой, сама Иллирен — Ночной. Их народы добрых три века проливали кровь друг друга, с самого Раскола-на-Рассвете: теоретически, они с Эйлианой должны были ненавидеть одна другую, но общая беда, — рабство — очень быстро дала сестрам по несчастью понимание того, какие вещи в этой жизни действительно важны, а какие — не стоят и упоминания. Какая разница сейчас, кто там кого предал в Рассветной войне, кто первым склонился перед Королями Жадности и получил от них право править остальными?

Ерунда все это, дела давно минувших дней…

Гораздо важнее, что Лесная готова была разделить с ней скудный паек, положенный рабыням, оттянуть на себя хотя бы часть жестокости Хозяина, делиться тонким одеялом холодными ночами и терпеливо утешать до самого рассвета, ласково гладя по волосам, когда проклятому Уруйе снова захочется развлечься перед сном…

Иллирен понятия не имела, что бы с ней сейчас было, если бы не Эйлиана.

— Прости меня…

— За что? — удивилась Лесная. Она даже отодвинулась немного, чтобы заглянуть в глаза Иллирен.

Сама Ночная, однако, встречаться с сестрой взглядом не пожелала. Когда она заговорила, уткнувшись Эйлиане в грудь, голос ее звучал глухо и сдавленно:

— За то, что оставляю тебя здесь, одну.

Сестра ответила не сразу. С десяток секунд она просто молча гладила ее по волосам, а потом тихо прошептала ей на ушко:

— Твоя семья еще может быть жива. А мне и тут хорошо.

— Да…

Она не видела их тел, ее схватили почти в самом начале ночной атаки, — но точно знала из разговоров людей, подслушанных, когда их несколько суток гнали куда-то на запад, вглубь Империи и подальше от родных лесов, что большая часть деревенских успела прийти в себя и дать отпор.

Ей было куда возвращаться. А вот Эйлиане — нет.

— Не переживай, Илли. Здесь мне ничего не угрожает.

— Ты уверена?..

На мгновение сестра еще крепче сжала ее в объятьях.

— Уверена, — прошептала она. — До сих пор мы видели от них только добро. Ты же сама показывала мне тот кристалл — пожалуй, во владениях Галэдриэль-сама куда безопаснее, чем в родных лесах. Так что это я должна за тебя волноваться.

Прикусив губу, Иллирен, запустив руку в заплечную сумку, крепко сжала в ладони крупный прозрачно-лиловый кристалл. Его дала ей Галэдриэль-сама с наказом передать кому-нибудь из Ночных эльфов — на нем была запись, как подданные Небесного Трона штурмуют крепость некромантов.

Ночная слышала о такой силе лишь в легендах и сказках, что рассказывала ей на ночь мама. Люди в красных доспехах и три женщины: два воина и заклинательница, не уступали в силе Тринадцати Легендарным Героям, что два столетия назад победили могущественного некроманта, к тому моменту уже успевшего подчинить себе земли людей. То, с какой легкостью они уничтожали персонажей детских страшилок и множества страшных историй: Рыцарей Смерти, Костяных Драконов, Нукелави и многих других говорило само за себя. Ей самой мама всегда говорила: «Увидишь Рыцаря Смерти — беги, что есть сил и молись Гее, чтобы он отвлекся на кого-нибудь другого».

А уж то, что было дальше… Человекоподобный сгусток злой черноты, вышедший против них в одиночку — и победивший. Женщина в золотистых доспехах, с синими волосами и мальчишка лет десяти, всего тремя ударами едва не убивших казавшегося неуязвимым некроманта. Облако непроглядного мрака на месте изрытого сражением внутреннего двора крепости. Шестикрылое существо, в котором Иллирен с большим трудом узнала Метатрон-саму, нырнувшее в эту тьму — и развеявшее ее.

У эльфов хорошая память. Это люди забывают свое прошлое уже через пару сотен лет, превращая его в туманные легенды, полные преувеличений и неточностей — долгоживущие лесные жители помнят многое. Среди Лесного Народа еще живы те, кто лично видел пришествие Королей Жадности, их правление и гибель.

Иллирен не была дурой, поэтому ей не составило труда сопоставить увиденное в Лестнице с событиями четырехсотлетней давности. В жизнь воплотился самый страшный кошмар помнивших те времена — в мир явились новые «Короли».

Но жизнь не любит повторяться. Лестница в Небо, не уступая в силе недоброй памяти Королям, разительно отличалась от них во всем остальном. Ночная просто не могла представить себе в зловещих легендах о Королях кого-нибудь настолько бескорыстного, настолько доброго и открытого, как Галэдриэль-сама или Метатрон-сама… не говоря уже обо всех остальных обитателях Небесного Сада.

В этот раз все будет по-другому. Иллирен не знала — как, но в том, что «по-другому» не сомневалась ни мгновения.

Осторожное покашливание за спиной заставило эльфийку вздрогнуть и, отпустив Эйлиану, поспешно развернуться и склониться в поклоне:

— Прошу прощения, Рагниль-сама. Мы готовы.

— Ну, несколько минут у нас еще есть, — улыбнулся эльф, опираясь на длинный сучковатый посох. — Но твои сородичи уже довольно глубоко забрались в наши новые земли — стоит поспешить.

— Нет, мы закончили, Рагниль-сан, — Эйлиана легонько подтолкнула младшую сестру в спину. — Долгие прощания — плохая примета. Береги себя, маленькая…

— И ты…

Глубоко вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, Иллирен вновь поклонилась, трижды — каждому из разумных, стоящих перед ней.

Первый поклон достался Лесному эльфу, со смуглой загорелой кожей, облаченному в длинный темно-зеленый плащ с меховой оторочкой. Судя по совершенно седым длинным волосам до плеч, ему было лет четыреста — четыреста пятьдесят. Рагниль-сама, так звали эльфа, был мужем Высокой Госпожи Галэдриэль и главным в «комитете встречи», а впоследствии и посольства Лестницы у Ночных эльфов. По его собственным словам, он обладал восемьдесят пятым уровнем по системе оценки личной силы, принятой в замке, и архетипом «Друид», «контроль-дот-призыв-поддержка». Что значили эти слова, эльфийка представляла довольно смутно.