Терран - Обратный отсчет

Элайза, землячка Арессии, Богини Войны, пришедшая в Лестницу сама несколько лет назад. Насколько он успел понять — не было в Авалоне человека, желающего служить Добру столь же искренне и с той же страстью, что жила в душе этой невежественной, грубой женщины, воспитанной дикарями, почитающими волка в качестве своего прародителя. Ей мешал характер — вспыльчивый, огненный, с трудом отличающий такие понятия как «компромисс» от «уступка врагу». Она с трудом отличала оттенки «пограничного» Добра от самого настоящего Зла, поэтому вручила свою верность тем, кто был умнее нее, кто понимал, когда нужно бить и безжалостно выжигать заразу, не считаясь ни с чем, а когда — долго и мучительно для обоих сторон применять «щадящие средства», убеждать и договариваться, когда нужно отступить, а когда — стоять на своем до конца.

За их спинами, скромно пряча лицо под капюшоном, неподвижно замерла Астерия — плод запретного союза ангела и демона, — нефелим. Разрываемая на части двумя противоположными частями своей натуры: ангельской, взывающей к Порядку, и демонической, требующей Хаоса, она, после смерти своих родителей, годами скиталась по мирам в поисках места, где приняли бы ее противоречивую натуру. Этим местом стала Лестница в Небо — ей было неуютно как на седьмом этаже, так и на первых и в конце концов она осела в Авалоне.

…Они все были здесь. Несколько тысяч — в Небесном Троне осталась лишь дежурная смена, на всякий случай. Личности если не планетарного, то государственного масштаба — точно. Таким, как они, поклонялись и обожествляли, легенды о таких людях передавали из уст в уста поколениями, преклоняясь перед силой, что жила внутри них. Ангелы, видевшие Первый Рассвет. Демоны, сражающиеся с ними с момента Первого Заката. Бессмертные и не очень, тысячелетние и едва начавшие жить, безупречные и полные изъянов, кристально чистые и едва начавшие отмываться от грязи.

Они. Все. Были. Здесь.

И вот он, бывший администратор логистической службы крупной корпорации, стоит перед ними и собирается указывать, что они должны делать дальше. Он собирается рассказать им, куда поведет их за собой, как распорядится их огромной силой. Он отдаст приказ… и его послушают — в этом нет сомнений.

Заваленный делами, спешно разбираясь в новых реалиях, знакомясь со своими подчиненными, планируя дальнейшие действия и это собрание, ему некогда было остановиться и подумать о, без преуменьшения, исторической важности своих планов. То, что он собирается сказать сейчас, изменит мир, повернет русло истории в другом направлении, сломает существующий порядок вещей и все переделает.

Сгодится ли для этой роли обычный смертный, желающий лишь любить свою жену и быть любимым ею, не слишком напрягаться на работе и играть в любимую игру?

Совершенно определенно — нет. Для этой задачи необходима личность побольше: даже не в разы — на порядки.

Существо, рожденное «перед-Временем», старше планет и звезд, правивший ангелами тысячелетия, собравший под своими знаменами героев и демонов, богов и драконов, однозначно принимаемый в качестве лидера всей этой разношерстной толпой, Глас Всемогущего Творца, избранный Им в качестве своего Голоса еще до создания Древа Миров… вполне подойдет.

Он думал, что уже выбрал свой путь, уже принял изменения, которые принес с собой его новый статус — он ошибался. Он делает выбор прямо сейчас… и будет делать его еще не раз, решая, какие изменения принимать, а с какими — бороться всеми силами.

Путь назад оставался у него и сейчас — совершить пару злодеяний, чтобы сбить параметр «Мировоззрение», разломать Символ Гильдии, на который была завязана система управления всей организацией — источник его изменений вполне мог быть и там… сделать еще что-нибудь, отчаянно борясь с изменениями.

«Просто Мэтт», глубоко вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Открыл их — уже Метатрон, заливая внутренний двор замка светом, хлынувшим из глаз, засиявшего тела и шести огромных крыльев, с легким шорохом развернувшихся за спиной. Сила, дарованная одному из сильнейших паладинов Иггдрасиля, фонтаном била вверх и в стороны — выпущенная из тисков воли, она заполнила собой все вокруг, прикасаясь к каждому, кто стоял сейчас перед ним.

Первой на колени опустилась Домина. Следом за ней, с ударившим по ушам металлическим грохотом — Корпус. Хелел, держа дочку подмышкой, склонился в глубоком поклоне. Болезненно дернулся Бальтазар — его демоническая природа плохо переваривала святость, — но был аккуратно подхвачен под локоток монументальной Арессией, что чьему-то, не слишком удачному, совету начала носить платья — и теперь походила на танк, раскрашенный в легкомысленный цветочек. Сама Богиня Войны независимо отвела взгляд в сторону, игнорируя коленопреклоненных соседей, не желая кланятся никому и никогда.

Метатрон медленно обвел взглядом своих подчиненных, скользя по почтительно склоненным головам и заговорил: субъективно — негромко и спокойно, объективно — стоявшие ближе всех вздрогнули и ошеломленно замотали головой, кое-кто даже уши закрыл.

Он не стал ходить вокруг да около — не сомневался, что тайна, озвученная лишь Стражам, уже давно перестала быть таковой. Он начал с главного:

— Бог не говорит со мной. Он игнорирует мои молитвы и не отвечает на вопросы.

Как он и подозревал — это уже давно не было ни для кого секретом. Реакцией на его слова была только тишина — настолько полная, что скрип щебенки решившей перенести вес на другую ногу Арессии показался ему громом.

— Мои слова больше не подкреплены Его авторитетом. Мои решения больше не могут считаться Его волей. Если вы пойдете за мной, я поведу вас не туда, куда желает Создатель Сущего, а туда, куда посчитаю нужным я. Больше не будет единственно верного пути, единственно верного ответа, или Высшей Цели, которую определили за вас. Здесь и сейчас — я предупреждаю вас об этом. Завтра в полдень — я жду вашего ответа.

Ответом ему вновь стала тишина, которую разбил на мелкие осколки неожиданно звонкий, чуточку сорвавшийся от волнений голос обычно спокойной и невозмутимой Владычицы Озера:

— Это слишком долго, мой Лорд!

Ей не потребовалось много времени, чтобы оказаться рядом: всего один прыжок — и она заняла место за его правым плечом, а ее голос, внезапно помолодевший, вместо глубины и мощи полноводной реки обретший затрагивающий какие-то потаенные страны души звон весеннего ручейка, достиг ушей каждого:

— Какие слова мы, отчаявшиеся найти соратников, близких по духу и силе, говорили, обретая дом в стенах замка Небесный Трон? В чем клялись те, что, устав от зла и раскаявшись в преступлениях, тщетно искали искупления и покоя? Какое обещание требовали от всех, кто стоит здесь перед нашим лидером, тем, чье имя уже само по себе символ величия?