Pskovoroda - Канон

— Что с тобой? — спросила мама. — Что с тобой произошло?

Из-за другого моего плеча возникла Богиня, с озабоченным лицом водящая вдоль меня палочкой, пожала плечами и кивнула маме. Вот по ней, как ни странно, я не тосковал. То есть, мне, разумеется, не хватало всех — и Флёр с Белиндой, и крёстных, и Лизы Турпин, и даже Луны со Сюзан Боунс — но реальной потерей для меня были змейки. Как ни странно, включая Асторию. Так что моё глубокое чувство по отношению к Богине на поверку оказалось не столь уж и глубоким…

— Нам нужно поговорить, — сказал я маме. — Наедине. Простите, милые!

Конечно же, Панси с Дафной надулись, но, как мне показалось, более для виду — прежде всего им было важно, что я больше не валяюсь в постели в манере, присущей в последнее время Сириусу — то есть, попросту, в коме. К тому же, они небезосновательно верили в свои силы и не сильно сомневались в том, что вытянуть из меня всю необходимую информацию они смогут и позже.

На то, чтобы посвятить родителей в делали случившегося со мной, много времени у меня не ушло. Маме тоже важнее было моё самочувствие, а папа быстро понял, что два года событий не вместить и в два дня рассказов. Это у нас с Дублёром на подробный пересказ событий всего дня уходило десять минут… И ещё я понял, что мне Дублёра мы больше делать не будем. Я и так уже чересчур стар и мудр, — только что я получил два года знаний и жизненного опыта, — чтобы позволить себе вновь попасть в такую ситуацию и пробурить ещё одну дыру в своём сердце.

Чтобы продемонстрировать новые возможности, я провернул ту штуку, которой Макс научил меня чуть ли не в первую очередь — я засунул руку под стол и достал оттуда пачку сигарет. Максу было лень самому добывать себе курево, вот он и пристроил новичка к этому исключительно полезному занятию. Папа нахмурился.

— Ты что, куришь, сын? — строго спросил он.

— Да нет же, это просто такое волшебство, — возразил я, опустил руку под стол и достал ещё упаковку. — Вдруг кому сигареты понадобятся!

— Довольно вредное волшебство, — сварливо заметил папа. — Что-нибудь ещё?

— Ну, в общем-то, я научился многому, но пока попробовал только это, — признался я. — Совсем же необязательно, что тамошнее волшебство будет работать у нас. Тем более, они пользуются силой какого-то источника волшебной энергии, которого у нас вроде пока не замечено.

— Ну, ладно, — вздохнула мама. — Это всё очень грустно, малыш, и мне, честно говоря, хочется плакать. А поскольку позволяю себе эту слабость я исключительно в обществе твоего замечательного папы, то тебе стоит нас покинуть. Кстати, ты правильно решил не рассказывать девицам. Иди уже.

Я ещё не определился, вообще-то, но мамины слова укрепили меня в этом решении, и по пути обратно я набирался решимости и твёрдости. Буду как кремень! Тем более, что и Дафну, и Панси очевидно более заботило, чтобы я наконец-то стал идеальной шарообразной формы, и они кормили меня в шесть рук — Астория, естественно, не могла упустить такой шанс за мной поухаживать. Естественно, им удалось набить меня под завязку, и я временно утратил способность к самостоятельному передвижению, что тоже явно входило в их планы, поскольку они радостно подхватили меня под руки, чтобы сопроводить до моей спальни. Кто-то за эти дни расширил кровать, и теперь мы вмещались вчетвером, хотя Асторию и задвинули за спину Дафне. Её это, впрочем, отнюдь не смутило, и она преспокойно перекинула через сестру руку, чтобы положить мне на грудь. Едва моя голова коснулась подушки, как я понял, что все эти пять дней я даже толком и не спал, но додумать эту мысль не успел, поскольку сразу же забылся крепким сном.

В десять меня растолкали — теперь девушки боялись, что я снова засну на несколько дней. С трудом отбившись от новых попыток насильно набить меня едой, я позавтракал в чудеснейшей на свете компании, а потом у нас случилось совещание.

— Кое-что произошло, — сказал я. — Одновременно полезное и жутко неприятное — как, впрочем, с полезным это часто случается. В итоге я решил, что ускоренный прогресс достаётся мне слишком дорогой ценой, и пора перестать каждый месяц создавать мне Дублёра.

— Наконец-то! — воскликнула Богиня.

Я вопросительно на неё посмотрел — отчего-то я был уверен, что она не о своём здоровье печётся, но мне хотелось бы, чтобы она сама поведала.

— Я всегда считала, что тебе не стоит так себя мордовать с обучением, — пожала она плечами. — И даже обрадовалась, когда ты всё бросил и на неделю пропал — я надеялась, что отправился отдохнуть, и ты меня не подвёл. У тебя каникулы, Алекс, чёрт возьми, а ты мало того, что не отдыхаешь, так ещё и Панси с Дафной фактически вынудил заниматься тем же самым.

— Я знаю, — виновато кивнул я.

— Не знаешь, — помотала она головой. — Мы все здесь сильные волшебники. Тебе ещё учиться и учиться, а ты нас фактически отодвинул в сторону, объясняя это соображениями нашей безопасности. Мы вол-шеб-ни-ки! — повторила она.

— Бунт на корабле! — восхитился я.

— Бунт, — кивнул папа. — Я полностью согласен. Ты молодец, но мы с мамой прятаться за твою спину не намерены.

— Я уже понял, — вздохнул я.

— Ничего ты не понял, — покачала головой Богиня. — У тебя был нервный срыв, куча травм и ещё вот это в довершение ко всему. Если уж тебе наплевать на переживания родителей и крёстных, не забывай хотя бы, что наши любимые дочери каждый раз страдают и места себе не находят, когда ты вываливаешься с очередного спарринга весь в синяках!

— Я согласна, — вдруг заявила Беллатрикс. — Тебе нужно перестать тащить на себе всё. Я по-прежнему буду тебя учить, но только начиная с сентября. А сейчас — отдых! Всем отдых! — выразительно посмотрела она на змеек.

Те, как мне показалось, особо и не спорили.

— Хорошо, — согласился я. — Но сначала я всё-таки поговорю с Волдемортом.

— Я буду с тобой, — заявила она. — И Цисси тоже пойдёт. Пусть только посмеет обидеть!

Да уж, Белла с Цисси — это реальная угроза. Искренне не завидую Волдеморту, который попробует возражать обеим… Хотя нет, у него же нет никакого пиетета в отношении прекрасного пола. Зато мне полюбоваться, как кто-то другой испытывает на Белле Круциатус, вовсе не зазорно. В общем, есть, над чем подумать.

Едва мы закончили совещаться, и папа объявил планёрку оконченной, я попытался выйти. Попытался — потому, что меня окружили все присутствующие. Кроме, конечно, родителей и змеек. Родители уже были в курсе того, что произошло, а Дафна с Панси и примкнувшая к ним Астория отчего-то были уверены, что у них есть свои, особые методы по вытягиванию правды их Алекса Паркинсона. А вот и зря, нет у вас методов!

Остальные, тем не менее, обступили меня со всех сторон.