Pskovoroda - Канон

Говорить было трудно — мне уже хотелось сбежать куда-нибудь и повыть волком на луну.

— У меня уходит десять минут на то, чтобы принять полный и подробный отчёт Дублёра о событиях за день, — выдавил я.

— И что? — захлопала ресничками Дафна.

Я с укором покачал головой.

— Пятьдесят секунд, — напомнил я, развернулся и пошёл к дому.

— Это всё, что ты хотел сказать? — спросила она вслед. — Это и есть твоя страшная тайна?

— Пять дней, Дафна! — простонала Панси.

— Постой… — вдруг сообразила Дафна и крикнула мне. — Ты хочешь сказать, что пять дней принимал доклад? Ты это имел в виду?

— Ты что, не понимаешь? — выпалила Панси. — Пять дней по десять минут! Пять дней — это сто двадцать часов… Помножить на шесть… Два года?

— Два года? — ужаснулась Дафна. Я был уже далеко, и почти не слышал этого, но она крикнула вслед так, что в доме стёкла задрожали: — Алекс!

Надо сказать, они неплохо считают в уме, особенно для учениц Хогвартса. Вот задай Артуру Уизли ту же задачку, и ему пришлось бы собрать семейный совет, участники которого после озвучивания условий впали бы в ступор и постепенно окаменели. Их останки откопали бы через миллионы лет и сделали скульптурную композицию “Девять мыслителей. Автор неизвестен”. Я сорвался на бег, выжимая всё, что возможно. И оставалось-то каких-то двести метров, но я и фору сделал приличную. Если они сразу обернутся в пантер, то бежать смогут в полтора раза быстрее меня… Должен успеть…

Первый порыв сразу же, без предварительной договорённости о безопасности, направиться к Волдеморту я задушил на корню. И не в том дело, что я в плохом настроении нагрублю ему, и он меня убьёт, — хотя тоже вариант, — а в том, что я не смогу его уговорить, и всё пойдёт прахом. Мне отчего-то казалось, что успех именно этого мероприятия гораздо важнее каких-то там моих дурацких обид на глупых и жестоких девчонок. Поэтому, забежав в дом, я всё-таки метнулся к камину и зачерпнул порошка. Хлопнула входная дверь. Вот и верь после этого людям! Пятидесяти секунд-то ещё не прошло! Впрочем, я знаю, куда направляюсь, а вот они…

Попав в Министерство, я растерялся. Всё-таки не очень понятно, откуда берётся столько народу, чтобы создавать толкучку. По моим прикидкам, не считая аврората, в Министерстве должно быть две-три сотни сотрудников, и все они сейчас нарезали круги по коридору, в середине которого стоял я. Из людской круговерти вынырнул Артур Уизли, который уже успел раза три пронестись мимо, и с участливым видом дёрнул меня за рукав.

— Молодой человек, что вы ищете? — спросил он.

Я было отшатнулся, а потом вспомнил, что успел и переодеться, и причесаться, и даже очки снять, так что для Артура я был всего лишь обычным подростком, каких много. Не Гарри Поттером.

— Хм, — задумался я. — Не знаете ли вы, где мне найти мистера Гринграсса?

— Мистера Гринграсса? — задумался Артур. — Хм, фамилия вроде знакомая… Мне кто-то говорил, что учится с мальчиком с такой же фамилией… Или с девочкой? — он помотал головой, словно стряхивая непривычный груз мыслей. — Нет, совершенно точно не знаю. Может, тебе стоит спросить секретаршу Министра? Сейчас я тебя провожу…

— О, спасибо, не стоит, — стряхнул я его руку с плеча. — Я сам.

Интересно, а что это он так быстро переключился на “ты” с Алексом Паркинсоном? Впрочем, чего я хочу от человека, самолично, собственным примером научившего Рона всем его манерам? Толпа продолжала кружить по коридору — в три или четыре ряда сотрудники быстрым шагом доходили до конца, разворачивались и устремлялись обратно. Я уже узнал хмуро вышагивающего Скримджера и преданно поспевающую за ним длинноногую секретаршу на шпильках и в короткой юбке. Минут через десять изначально бодрый темп процессии снизился, а потом и вовсе упал. Один за другим министерские работники потянулись по своим комнатам и кабинетам, истощая людской поток вокруг меня, пока наконец рядом не остались двое, — и оба Уизли, — которые продолжали ходить вдоль коридора, по-прежнему пытаясь сымитировать толпу.

— А ты почему не ушёл? — спросил я Артура Уизли на очередном круге.

А что, он на “ты” к незнакомому человеку — так и я к нему тоже.

— А мне всё равно нечего делать, — пожал он плечами и пошёл дальше.

Я последовал-таки его совету и пошёл к секретарше Скримджера. Вовсе, кстати, не из-за того, что стройные ноги на высоких каблуках возносили низ короткой юбки на недосягаемую высоту, и даже не ради того, чтобы заглянуть в декольте полупрозрачной блузки, которое и было мне благополучно продемонстрировано сразу, как я вошёл — нет, просто это была наиболее разумное место для того, чтобы начать поиск.

— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась она.

Ещё на прошлой неделе я бы клюнул и разомлел. Обязательно. Начал бы заикаться и краснеть, стараясь не глядеть на чарующую ложбинку в вырезе блузки, ляпнул бы что-нибудь не то, она бы расхохоталась звонким смехом, который один способен повернуть головы всех слышащих его мужчин, я бы покраснел ещё сильнее, вышел бы, пятясь, а потом ещё долго в коридоре усмирял бы бешено стучащее сердце, одновременно пытаясь вспомнить, какого чёрта меня вообще туда занесло… Неделю назад, но не теперь.

— Здравствуйте, — улыбнулся я в ответ. — А что это у вас за массовый забег только что случился?

— Массовый забег? — уточнила она, ни на секунду на дав потухнуть улыбке.

— Ну да, ходили все по кругу, — кивнул я. — Вот вы с Министром тоже участвовали.

— Ах, так это вы пришли? — уточнила она. — Вы визитёр?

— Ну да, — развёл я руками. — Как на бразильский карнавал попал! Ещё бы поменьше одежды…

— Ну, не на всех, не на всех, — протянула она, разворачиваясь на кресле и выставляя свои бесконечно длинные ноги сбоку стола. — Вы не согласны?

— Согласен, — послушно кивнул я. — Иных бы я и в глаза не видел, но к присутствующим это точно не относится.

Вот опять же, от разглядывания её стройных ног, выставленных напоказ ради одного лишь меня, отчего-то не потянуло, как раньше, покрыться краской и задержать дыхание.

— Не все ценят, — вздохнула она, объясняя свою раскованность. — Иные всё норовят заковать в длинное закрытое платье, а лучше в костюм монашески!

— Я, между прочим, всё слышу, — раздался из кабинета, дверь в который была приоткрыта, скрипучий голос.

— А я особо и не таюсь, — ответила она, вытянув голову в ту сторону.

Лицо у неё было вполне обычное, милое и миловидное, но, к примеру, та же Лиза Турпин мне нравилась куда как больше. Не говоря уж о моих родных змеях.

— Это у нас такой обычай, — пояснила секретарша, снова повернувшись ко мне. — Ещё со времён Грогана Стампа…

— Это государственная тайна, между прочим, — напомнил Министр.