Shellina - Северус

Пластинка, добытая с таким трудом на раскопках, лежала на столе, рядом с теми непонятными штуками, загадку которых Ворон так и не разгадал. Разбираться с ними не было никакого желания.

Похоже, что знакомство со стихиями начнется прямо здесь, в этой комнате — после долгих месяцев ожидания. В прошлый раз Роксана передумала в последний момент, заявив, что время все-таки терпит, и ее подопечный должен вначале разобраться с насущными проблемами.

А насущных проблем было много: полное освоение анимагии, дополнительные занятия с Флитвиком и самим директором, а также привитие хоть каких-то навыков владения холодным оружием. С последним возникли наибольшие сложности. Ворон ни в какую не хотел заниматься. Причем он даже сам себе не мог ответить, почему он так уперся. Но никакие доводы про улучшение концентрации, про возможность научиться более полному контролю, да и просто улучшить физическую форму — ничего не действовало.

— Северус, от тебя же не требуется становиться мастером меча, — в очередной раз глубоко вздохнув, попытался достучаться до своего нерадивого ученика Кровавый барон.

— Да не хочу я иметь вообще никакого отношения к этим железкам, — Ворон с ненавистью взглянул на свою тренировочную рапиру.

— Но ты же обещал, — Люпин, нахмурившись, смотрел на друга.

— Я обещал присутствовать на тренировках, но не обещал, что буду жилы себе рвать, занимаясь тем, что мне не нравится. К тому же у тебя есть Рей в качестве напарника — вот уж кто на железе помешан,— вяло оправдывался Ворон, прекрасно понимая, что его жалкие оправдания звучат глупо. — Ты вот обещал, что попробуешь колдовать во время полнолуния.

— Я боюсь это делать, а ты не хочешь, — Люпин поджал губы. — Давай заключим сделку: как только ты поборешь свою лень, я постараюсь побороть свой страх.

— Эй, это не сделка, это шантаж, — возмутился Ворон.

— Ну и что? Суть-то от этого не меняется, — пожал плечами Люпин. — Ну так что, договорились?

Ворон с удивлением смотрел на Люпина.

— Ремус, мне начинает казаться, что я сотворил несусветную глупость, связавшись с тобой, — он решительно не узнавал в этом парне того забитого заморыша, которого встретил однажды сидящим на полу возле картины.

— Поздно каяться, сын мой, — нараспев произнес этот паразит, и без видимых усилий выпустив внушительные когти, провел ими по стене, оставляя глубокие борозды.

— Ладно, шантажист, уговорил, — проворчал Ворон. — Но обещать ничего не могу.

— Ты уж постарайся.

— О чем речь? — к ним подскочил тяжело дышащий Мальсибер.

— Хочу заставить эту ленивую скотину хоть как-то начать шевелиться.

— Правильно, а то мы скоро станем парнями просто на загляденье, и этот тощий хмырь перестанет вписываться в нашу прекрасную компанию.

— И ты, Брут? — Ворон бросил недовольный взгляд на хохочущих друзей, вздохнул так тяжело, будто с жизнью прощался, и поднял рапиру.

Но до конца года заставить себя заниматься как следует так и не смог. Как не смог и снова спуститься в лабораторию в вотчине василиска.

Директор выставил наблюдательный пост возле входа в виде плаксы Миртл, которая сообщала ему о каждом ученике, проявляющем к туалету любопытство.

Таким образом, у Ворона осталось, помимо общего обучения, не так уж много обязанностей. На дополнительных занятиях у Флитвика он отрабатывал беспалочковые варианты чар. Правда, сам профессор предупредил, что некоторые чары настолько сложные, что лучше все же использовать артефакт. Ворон не возражал. Он уже оставил свою ершистость и теперь выбирал наиболее оптимальные для себя манипуляции магией, а не только беспалочковый ее вариант.

С анимагией тоже было все хорошо. Правда, собственная анимагическая форма все же разочаровывала Ворона, особенно когда он смотрел на взмывающего ввысь ястреба. Одно дело — знать, что ты станешь белкой, и совсем другое — ощущать себя этим суетливым мелким комком шерсти, который привел девчонок в какой-то нездоровый восторг. Кое-как вырвавшись из рук старающихся его потискать девчонок, Ворон вскарабкался на плечо ухмыляющегося Дамблдора и гневно запищал, распушив роскошный хвост.

У самих девчонок форма была более достойная: Лили превращалась в лисицу, Эммелина в кошку, а Амелия — в сову.

— Письмо отнесешь? — подмигнул Ворон, решив немного отомстить за ее реакцию при его первом появлении в виде белки.

Сова неуклюже взлетела, села ему на плечо и больно впилась в незащищенную кожу крепкими когтями. Да еще и в ухо клюнула.

— Ай, — Ворон схватился за пострадавшую часть тела, а сова, слетев на пол, приняла вид рассерженной Амелии.

— Ты поняла принцип полета? — директор подошел к девочке, прерывая начинающуюся ссору.

— Да, профессор, — перед своим первым превращением они с Мальсибером долго изучали все, что касается анатомии птиц и особенности полета. Первые попытки взлететь были не очень успешными, но профессор Дамблдор покачал головой и заявил, что сбрасывать учеников с Астрономической башни, дабы они научились летать, он ни за что не будет, как бы ни настаивал на подобном Северус.

Дальнейшее обучение у Ворона с профессором Дамблдором проходило тет-а-тет, но тут они пока ограничивались теорией трансфигурации.

Полнолуния компания теперь проводила с Люпином, который все еще считался недостаточно надежным — и поэтому коротать время приходилось в Визжащей хижине, как ее окрестили жители Хогсмида. В последнее полнолуние Ремус остался человеком. Ему это далось с трудом, он пару раз срывался — наорал на девчонок, едва не ввязался в драку с Мальсибером. При этом его трясло как в лихорадке, он то и дело выпускал когти. Но все обошлось. Его друзьям не пришлось даже экстренно превращаться в зверей. Остальное теперь зависело от самого Ремуса. Оборотень может достичь небывалых высот, но усилия для этого придется приложить просто колоссальные. Ремусу его теперешнее состояние понравилось, и он, закусив удила, не собирался останавливаться на достигнутом. Теперь его несколько тормозил Ворон, который все еще оставался для волчонка своеобразным символом, подарившим надежду на нормальную жизнь. Тренировки и медитативные техники составляли неотъемлемую часть системы, и Люпину было необходимо, чтобы на данном этапе развития друг поддерживал его.

Лень Ворона и его «не хочу» заставили Ремуса пойти на отчаянный шаг — он принялся шантажировать друга, хотя сам уже был готов попробовать, что же еще ему досталось от василиска, помимо невероятно крепких и острых когтей и зубов.

Ворон отлично понимал друга, но пересилить себя не мог, и тогда вмешалась Роксана.

«Вот что, мальчики. Я знаю, что нужно сделать с этим безответственным человеком. После сегодняшнего дня ему придется заняться своей физической формой».