Юлия Андреева - Феникс

В кухню тем временем набежало полно народу. Наш сосед – районный доктор Николай Николаевич Гриновский сам перенес маму в спальню и обработал рану. Я забился в детскую. Меня еще два раза вырвало. Все это как-то не укладывается в голове. Ну ладно Джулия, все-таки она профессиональный воин. Ей легче. Она получает деньги, это ее работа. Да, она пришла на помощь и теперь, быть может, убита. Но мама, Софи, они же были безоружны… В своем собственном доме. Неожиданно дверца шкафа открылась. Я вскочил, схватив первое, что подвернулось под руку, скамеечку, на которой до этого сидел.

В шкафу, среди разного барахла, скрючившись, полулежал мой младший братик. Я поставил скамеечку и, боясь снова испугать Герку, стал разговаривать с ним, – постепенно его глаза, пустые и странно сухие вначале, приобретали какую-то ясность. И когда я подошел совсем близко, они вдруг набрякли слезами. Я взял братика на руки, смутно сознавая, что моя пижама вся в пятнах крови, – когда мы вышли из комнаты, соседи почему-то замерли. Я хотел показать Германа врачу, и только когда Николай Николаевич с бесконечными уговорами и предосторожностями взял братика на руки, я понял, что заставило замолчать этот базар стервятников, что слетаются на чужое горе, как на изысканное лакомство. Волосы Герки, шестилетнего мальчика, были абсолютно седыми.

Меня позвали в спальню, где мама давала показания. Увидев мою пижаму, она ахнула, и я был вынужден сперва промыть ранку на шее и лишь потом вновь явился давать показания. Мама взяла меня за руку. Ее рана была действительно не опасна.

– Я сказала, что буду говорить только в присутствии сына, и хочу, чтобы он ответил на ваши вопросы тоже при мне. И потом, вы понимаете, нам надо остаться все-таки одним.

– Как только будет возможно, – пообещал милиционер.

Мама приподнялась на подушках, все еще сжимая мою руку, и, глядя прямо в глаза, словно я должен был запомнить ее слова навсегда, произнесла:

– Я и наша постоянная гувернантка Софи готовили на кухне завтрак, когда через дверь черного хода…

– Простите, дверь была открыта?

– Да, не заперта… – сказала она с расстановкой, – ворвался мужчина в кожаной куртке… черной, в джинсах.

Я вытаращил глаза.

– …внешность обыкновенная, неприметная, в руках его были такие большие ножи. Нет, нож, и не знаю, как правильно…

– Может, учебный меч? – подыграл я. – Мне так показалось. С полгода уже их продают, в каждом спортивном магазине. – Мама с облегчением вздохнула.

– Этого маловато. Можете вы, молодой человек, сообщить что-нибудь о напавшем на вас?

– Я спал и проснулся от криков. Вышел из комнаты, и тут на меня напал этот.

– Куда он бежал?

Мама до боли стиснула мои пальцы.

– Не знаю, он ударил меня по голове…

– Понятно.

– Я бы непременно узнала этого бандита. – Мама потерла глаза.

Через два часа все успокоилось, с Германом остался сидеть доктор Гриновский. Мама пришла ко мне и тихо шепнула:

– Теперь надо остановить это. – Мы поднялись в мою комнату. – Значит, это зеркало?

Я кивнул.

– Слишком много времени упущено. – Она была бледна, по очень решительна. – Ты знаешь, кто это был?

– Его имя Морей, он преследовал Джулию.

– Опять Джулия. – Мама встала напротив зеркала, сделала несколько движений руками, словно затягивала рану. – Открой тетрадь Аскольда на двадцать первой странице и напомни мне слова. Я выполнил все в точности.

– Ну а теперь давай, сын, поговорим. Этот вход был запечатан, как ты открыл его?

– Откуда ты знаешь?

– Девятнадцать лет назад я сама прошла через это зеркало. И тоже спасаясь от преследователей.

– Кто гнался за тобой?

– Слуги Жара Солнцеворота нынешнего короля Элатаса. Я несла тогда на руках годовалую Джулию, наше единственное сокровище. Аскольд Горицвет, ваш отец, нашел для нас малоизвестный мир.

– Значит, мы оттуда.

– Ты родился здесь.

– Но почему ты не говорила мне об этом раньше?

– Я надеялась спрятаться, скрыться, забыть о мести, борьбе, о зле и добре, и о том, что одно из них нужно выбирать каждодневными поступками… Мы сбежали, потому что хотели вырастить вас. – Мама присела на краешек кровати. – Так как ты открыл печать?

– Это не я. Оно само как-то получилось. – И я рассказал о подслушанном разговоре и последующем бое. Мама слушала нетерпеливо играя кольцами на руке.

– Я боюсь за Германа, – сказала она наконец. – Боюсь, как бы события этого утра не отразились на его психике. – Она встала и закрыла дверь. – Очень плохо, что события начали развиваться стихийно. Теперь я даже не знаю, чего ожидать. Во всяком случае, боюсь, что, если кто-то умудрился сломать один раз печать, он попытается это сделать снова.

Мне стало страшно.

– …Трорнты, я слышала о Трорнтах. – Мама двигалась как во сне, голова ее слегка запрокинулась, взгляд блуждал. – Если, как ты говоришь, Адам Трорнт оправдан, о Боже…

Я взял ее за руки. От моих прикосновений она почти что пришла в себя.

– Мама, расскажи мне все.

– Все?! – Она отстранилась, но тут же взяла себя в руки.

– Да. Всё. Ты прав, ты должен знать… Я вовсе не хочу. Я не прощу себе, если ты помимо своей собственной воли окажешься в Элатасе, не имея никаких средств сохранить себе жизнь. Да… – Судя по всему, она снова начинала бредить, и я слегка встряхнул ее за плечи.

– Ничего я в норме. Сейчас. – Она замолчала, я ждал, за окном начинался день. – Мир Элатас… – наконец прошептала она так, словно отвечала урок, – … делится на четыре основных княжества по частям света. Существуют еще насколько делений, не совпадающих с основными границами – по сферам влияния Храмов и по торговым путям. Но это в другой раз. После войны Севера и Юга, длившейся больше пятнадцати лет (срок вполне нормальный, даже небольшой), на Северном троне в Танаталатесе сидел король Стор. Он умер бездетным. Власть перешла к моему дедушке, младшему брату короля.

– Вот здорово! – вырвалось у меня. Мама осуждающе покачала головой.

– Когда власть переходит от брата к брату, а не от отца к сыну или дочери, всегда ползут грязные слухи. И опасность оставаться у трона в это время только возрастает. После правил мой отец. Меня и мою младшую сестру Анну-Лизу тайно охраняли в Храме Огня.

– Ты прошла обучение в Храме?!

– Естественно. – В этот момент она показалась мне грозной волшебницей в золотой короне, увитой лилиями и змеями.

– По традиции, мы скрывали свои имена, проходя обучение наравне со всеми остальными. Именно там я познакомилась с Аскольдом, который приезжал время от времени по делам своего Храма. Мы полюбили друг друга, и однажды, когда молодой маг должен был отправиться для посвящения на остров Волшебства, я бежала вместе с ним, доверив секрет сестренке. – Мама закашлялась, и я вытащил из рюкзака бутылку сока, налил ей в чашку. – Через год, когда испытания закончились и мы должны были вернуться, я обнаружила, что беременна. Поэтому нам пришлось задержаться на острове до рождения Джулии.