Анна Китаева - Идущие в ночь

На звонкое ржание из кустов появился вулх с вопросительной мордой.

Я упрямо помотала головой.

– Хрен вам! – сердито сказала я и опустилась на прежнее место у погасшего костра. – Сказала же: не уйду, пока не разберусь!

Вторая по старшинству странность моего путешествия поддавалась определению куда хуже первой. Умом я ее вообще не понимала, а только отмечала каким-то непонятным чутьем.

Чутье настойчиво говорило мне, что все происходящее со мной имеет не тот смысл, который видится на первый взгляд. То есть даже не так. Я чувствовала, что неведомый мне смысл кроется в тех вещах, которые обычно не имеют особого значения.

Я не просто шла или ехала верхом, сражалась с разбойниками или переправлялась через реку. Я как будто… вот оно!.. как будто выполняла неизвестные мне, но строго заданные условия. И то, зачерпнула ли я воды из незнакомой реки, в этом странном раскладе имело большее значение, чем смерть Цуки.

И вот поэтому я не спешила сниматься со стоянки. Во мне все сильнее крепла уверенность, что важно не только то, куда я дальше направлюсь – важно и то, как именно я это сделаю. Тем более что я по-прежнему знала лишь общее направление к У-Наринне.

А окруженная игольниками, кленами и боярышником низинка нравилась мне все больше и больше. Славное местечко, когда комаров нет. Правильно его выбрал мой спутник. Отдохнешь в таком месте – и двигай, куда хочешь. Нужно только дождаться подходящего момента. Дождаться… Подходящего…

Кажется, я задремала. Во всяком случае, мне второй раз в жизни привиделся сон, самый настоящий. И, в отличие от предыдущего, вполне понятный. Может быть, потому, что на этот раз я увидела не вулха, а карсу. А карсы мне – ясен пень! – понятнее и ближе вулхов. Хоть во сне, хоть наяву.

В этом сне я и сама была карсой. Карсой под лучами Меара.

Сверкали голубым огнем капли росы на мохнатых метелках трав. Удивительно легко дышалось. Неправдоподобно легко.

Мы неслись вдвоем по росистому лугу навстречу встающему из-за холмов синему светилу. Трава мягко обтекала нас, окропляя свежестью брызг.

Сначала мы бежали вровень, голова к голове, но он почти сразу вырвался вперед и помчался скачками. Я видела, как при каждом прыжке напрягаются мускулы под его рыжей шкурой. Он был прекрасен.

Стремительное тело на мгновение замерло, изогнулось. Льдисто сверкнули глаза, перечеркнутые вертикальной полосой зрачка. Хищный вопль, протяжный крик вознесся над лугом.

Он звал подругу. Звал меня.

Все живое вокруг замерло, притаилось. А те, кто оказался слишком близко от нас, бежали в испуге. Бежали, куда глаза глядят – лишь бы не стать помехой на пути двух карс в разгаре безумной страсти.

Земля толкнула меня в подушечки лап, и я с места взвилась в воздух. Хриплый вой обжег мои легкие, вырвался наружу…

Это был ответ. Я признала его.

Мы двумя клубками покатились навстречу друг другу, сшиблись и вскочили, урча и воя. Трава под нами быстро становилась душистым месивом, истекающим соком стеблей и листьев.

Он вцепился зубами мне в загривок и прижал всем телом к земле. Я замурлыкала…

Синий глаз Меара понимающе подмигнул мне с небес.

Я очнулась от краткого сна с хриплым, затихающим стоном на губах. Так вот как это бывает у карс… Мда-а, не позавидую я тому, кто некстати подвернется под лапу влюбленным. Скогтят и не заметят.

Тело медленно расслаблялось после сладкой судороги. Ничего себе сон! Кажется, ни одна из любовных встреч, которые происходили со мной наяву, не доставила мне столь сильных ощущений. Партнеры, что ли, попадались не те? Обычные люди, что с них возьмешь…

Обычные люди, скованные условностями и условиями. Насколько, оказывается, не похоже то, что они называют «з-зверской страстью», на настоящие чувства дикого зверя! Свободного зверя.

Впрочем, откуда у меня такая уверенность? Ведь это был всего лишь сон. Просто сон.

Что-то протестующе напряглось у меня внутри. Нет! Не просто!

Из глубин сознания поднялась властная волна и смыла все сомнения. Теперь я точно знала, что мое видение вообще не было сном.

Это Карса поделилась со мной своим воспоминанием. Может быть даже самым заветным из своих воспоминаний.

Я вдруг задумалась над тем, как же чувствует себя Карса здесь, в Диких землях. Не боязно ли ей? Или, наоборот, впервые по-настоящему легко и вольно? Ведь мы с ней жили странной и неестественной жизнью – хотя спасибо Бешу и за такую. Мне было душно и уныло в доме, где двадцать с лишним кругов тому назад я появилась на свет – но Карсе приходилось труднее, чем мне. Я редко покидала Айетот, а Карса, пожалуй, еще реже. И в лесу она до сих пор бывала не больше десятка раз.

Интересно, как это ей повезло, как удалось встретить на цветущем лугу свое звериное счастье? Когда это было?

И почему она все-таки вернулась к Бешу?

Боль скрутила мою душу, как мокрую тряпку. Но слезы замерли у меня в уголках глаз, и тихая печаль смыла чужую боль. Бывшую чужую, а теперь и мою тоже. Прости мне, Карса, жестокое любопытство. Да будут прокляты люди-охотники, люди-убийцы! Прощай, наш рыжий любовник…

Мне всегда казалось, что из нас двоих Карса взрослее – хоть я и была старше ее на целый красный день. Потому что для Беша была важна она, а я только путалась под ногами. Потому что Карса могла разобраться с недругом одним ударом когтистой лапы, а мне для этого пришлось долго осваивать боевую науку.

Но сейчас я почувствовала себя большой и сильной. Карса поделилась со мной – со своей человеческой половиной – самой яркой радостью и самой больной болью. И я могла дать ей утешение и сочувствие.

«Твое горе – мое горе, – молча сказала я ей. – Нас двое, ты и я, но в то же время мы – единое целое. И в этом наша сила!»

Да хранит меня добрая динна! Клянусь, что Карса ответила мне. Она лизнула меня горячим, влажным, шершавым языком прямо в изнанку мыслей.

Четтан всполз над лесом и грел уже в полную силу. В низинке стало душно и жарко. И тень не спасала. Красноватый горячий сумрак казался плотным, как круто сваренный вишневый кисель. Я нервно зевнула и потянулась.

Да так и застыла на середине зевка и с поднятыми руками.

Из леса ко мне вышел человек, в котором не было ничего от лесного жителя или хотя бы путника. На нем были темные штаны из тонкой кожи и шелковая рубаха. Четтан окрасил ее кровью своих лучей в вызывающе-красный цвет.

По траве и мхам незнакомец ступал с ленивой грацией придворного щеголя, скользящего по натертому паркету. Он небрежно улыбнулся мне, проплывая между мной и Ветром в сложной фигуре танца. Я оторопело поворачивалась вслед за ним, пока он обходил по кругу меня и кострище, на каждом шагу поворачиваясь в разные стороны и раскланиваясь с невидимыми партнерами.