Анна Китаева - Идущие в ночь

Вот и я, наконец, повзрослела, и ухожу в леса, как мои звериные сородичи.

Дикой карсе, зверю-убийце, самое место в Диких землях.

В доме, который я еще вчера считала своим, всегда кто-нибудь спит и всегда кто-нибудь не спит. Так что не было смысла пытаться уйти незамеченной. Надо было только вести себя, как ни в чем не бывало.

У самых ворот меня окликнул долговязый Пакинна, которого Беш взял к себе только пару дней назад.

– Эй, киска! Пошли в сарай, поиграем!

Я остановилась и одарила его самой дружелюбной улыбкой, словно ненароком показав клыки. Пусть человеческие, но острые и крепкие.

– Ну, если это у тебя отрастает, как у ящерицы хвост, – почему бы и нет? – мурлыкнула я. – А то ведь могу и заиграться…

Пакинна шарахнулся в тень, так ничего и не ответив. Храбрый парень. Или дурак. Впрочем, какая мне теперь разница?

Я зашагала по улице ленивой, неспешной походкой. В голове у меня были сплошные сумерки, и бестолковые мысли метались там из стороны в сторону, как летучие мыши в пересветном небе.

Куда теперь? Наверное, надо купить коня. Или украсть. Или пристроиться к какому-нибудь каравану, идущему к переправе.

У меня забурчало в пустом животе. Для начала было бы неплохо поесть. И выпить.

Я чуть было не свернула в первую же харчевню, но вовремя спохватилась. В ближайших пивных и тавернах прекрасно знают, кто я такая, – в смысле, знают, что я женщина из шайки Беша. Первым делом мне нужно уйти подальше от кварталов, где меня знают.

В конце концов я нашла то, что меня устроило – суетливую обжорку при постоялом дворе, где было полно приезжих и никто никого не знал и не интересовал. Толстая хозяйка принесла мне сухарей, сыра, большой кусок сильно перченного и еще круче посоленного мяса и две кружки темного пива. Нехитрая, но беспроигрышная игра: мясо требует к себе еще пива, а пиво – еще мяса…

Наверное, у меня все-таки что-то повредилось в голове сегодня утром. Да и пиво подсобило – хорошее пиво, горькое и крепкое. Уже не единожды сменились посетители, мне давно было пора уходить, а я все сидела, прихлебывая из очередной глиняной кружки, и размышляла о всяких глупостях.

О синем восходе, например. Или о собственной матери. Или о диких карсах, запертых в клетках передвижного зверинца. Когда владельца зверей не было поблизости, я прижималась лицом к железным прутьям, и хищные карсы с мурлыканьем лизали мне щеки и лоб. Они понимали, что я тоже не человек. И тоже не свободна. От шершавых языков у меня на коже делались ссадины, но на следующий красный день от них не оставалось и следа.

Есть такое присловье: «заживет, как на оборотне». Какие бы раны ни получил оборотень в человеческом обличье, они исчезнут, когда он превратится в зверя. Если же его ранят в зверином виде, человеческое тело после превращения окажется целехоньким. Для того чтобы расправиться с оборотнем, надо убить его до захода солнца.

Хорошее свойство. Но я бы отдала его, не раздумывая, в обмен на память о моих синих днях. Только кто мне предложит такой обмен?

Тьма и все демоны Ночи!

Я хочу знать, что случилось вчера в комнате Беша. Знать хочу!

– Не, вот этого не знаю, – прозвучал чей-то голос из облака мути перед моими глазами. – Кто такой? Ну… посетитель и все.

Я вскинула подбородок и сосредоточилась. Передо мной с недвусмысленной ухмылкой на лице стояла толстая хозяйка.

– К-кто?

– Ну, ты же спрашивала, кто этот старик. Я и говорю, что впервые его вижу.

– Какой старик?

– Который хочет с тобой поговорить и все такое.

– А-а…

– А деньги у него есть, – обнадежила меня хозяйка. – Ну?

– Пошла вон! Я т-те кто – шлюха?!

Хмель с меня слетел, и вместе с ним пропало настроение размышлять джерх знает о чем. Хватит, засиделась я тут. Пора идти.

Я легко отодвинула дубовую скамью и поднялась из-за стола. И тут незнакомый, въедливый старческий голос пропел мне в самое ухо:

– Не спеши, госпожа Тури.

Я обернулась. На меня смотрел незнакомый старикашка совершенно пакостного вида. Плешивый, с клочковатой бороденкой, торчащими в разные стороны усами и маленькими раскосыми глазками. Смотрел и улыбался ехиднейшей из улыбочек. Как будто знал обо мне что-то такое, чего не знаю я сама.

Настроение у меня было в самый раз, чтобы надавать старикашке по шее. Невзирая на почтенный возраст. Или, наоборот, взирая – тогда не по шее надавать, а плешь начистить.

Но цепкий взгляд его маленьких глазок был серьезен. И я вдруг поняла, что старик интересовался мной не из похабных соображений, как решила дура-хозяйка. У него действительно есть ко мне дело.

А кроме того, он назвал меня по имени.

– И о чем ты намерен со мной говорить? – ровным голосом спросила я.

– О синих восходах. Или о красных… какая разница? – развел руками старик. – Я хочу предложить тебе обмен, госпожа Тури.

О синих восходах? Т-темное небо! Мои мысли он прочел, что ли? Я удивилась, но – умеренно. За что я люблю пиво, так это за то, что оно помогает спокойно воспринять самые странные вещи.

– Или я рехнулась, или ты – колдун, – заметила я, опускаясь на отполированную сотнями задов скамью.

Ехидная улыбочка породила такой же точно смешок.

– Говори лучше «чародей», – поправил меня старик и грохнул кулаком по столешнице:

– Хозяйка! Неси-ка еще мяса. И пива. И сыра. И пива…

– Мне до вечера надо выйти из города, – сказала я.

Чародей покачал головой.

– До вечера тебе надо перебраться через Юбен. Ничего, коня я тебе дам отменного – и выносливого, и быстрого.

Я прищурилась на него поверх кружки с шапкой желтой пены.

– Ты говори, чародей, – насмешливо предложила я. – Рассказывай. А там посмотрим.

Пересечь реку – это всегда как будто умереть и родиться заново. Умереть на этом берегу, родиться – на том.

Я стояла на бревенчатом настиле старенького парома, крепко держа в поводу вороного жеребца по кличке Ветер, и смотрела на красный шар Четтана, что уже опустился совсем низко. Золотисто-красные блики протянулись к нам по воде, словно указывая дорогу. Мелкие волны тихо шлепали о днище парома. Да, уж кто-кто, а я и впрямь оставляла на восточном берегу свою прежнюю жизнь.

Я машинально поправила ошейник, спрятанный под высоким воротом странной одежды. Недолго мне довелось пробыть хозяйкой своей судьбы… И на сей раз ошейник мне придется носить красным днем так же, как и синим. Это входит в условия договора – вместе с конем, незнакомой одеждой, тугим кошельком и другими вещами.

Всем известно, что за рекой Юбен лежат Дикие земли, где нет торных путей, лишь тропы и тропинки – потому что каждый путник выбирает свою собственную дорогу в надежде избежать опасностей. Те немногие, кто благополучно выбрался из Диких земель, рассказывали разное. Но никто при мне не вспоминал места под названием У-Наринна, или Каменный лес.