Владимир Волхвов - Истинный Монах

– Многое изменилось, ваше высочество, – с грустью в голосе отозвался гонец. Вздохнув, он продолжил, стараясь придать голосу официальный тон: – В связи с трагической гибелью всей семьи Патомитов от неизвестной болезни, королевская власть переходит к их придворному магу Тануину. Всем герцогам и графам надлежит прибыть в столицу, чтобы присягнуть на верность новому королю.

– Ну да, конечно. Уже сорвался, коня не запрягая, – подняв брови, сказал Маркус. – А теперь давай-ка расскажи, что там произошло на самом деле.

Было видно, что гонец неглуп и прекрасно знает, чем может обернуться излишняя откровенность. Он замялся, размышляя, как не разгневать герцога, и одновременно с тем не подставиться под ярость короля.

– Не бойся, ты не пострадаешь за свою честность, – подбодрил его Рольт, но гонец смотрел только на Маркуса.

– Подтверждаю, – кивнул новый герцог, заканчивая с последним, самым толстым бруском.

– Поговаривают, что Тануин отравил всю семью Патомитов, – неуверенно начал гонец. – Затем захватил власть и теперь пойдет на все, чтобы его признали королем. Позавчера он сжег магическим огнем четырнадцать придворных, которые не захотели ему подчиниться.

– Видишь, Маркус? – вздохнул Рольт. – Ты спрашивал – зачем? Затем, что наступают темные времена, и отсидеться не получится.

– Отсидеться получится в любые времена. Просто ты, друг, не из тех, кто может жить, прячась. И я это уважаю, – ответил он, потирая виски. Указав на гонца, он добавил: – Накормите, напоите этого человека!

Когда посланник короля выходил, в зал уже вводили Нерита. Он отбрыкивался, кричал, плакал, пока охранники с трудом тащили вперед его грузное тело. Перед ними шел Гуро, стараясь не смотреть на бывшего господина. Его коробило, что Нерит, забыв о всякой чести, унижался, как простолюдин, вместо того, чтобы даже перед лицом смерти сохранять достоинство.

– Ваш приказ исполнен, ваше высочество.

– Прекрасно. Подведите его ко мне и поставьте на четвереньки.

Неприятный ком подкатил к горлу Рольта, когда он увидел, как Нерит ударился коленями о пол. Угадывалось, что сейчас здесь начнется нечто отвратительное. Холодный гнев Маркуса внушал гораздо больше страха, чем его прежняя, по-юношески кипучая ярость.

– Я, пожалуй, поеду, Маркус.

– Куда?

– В столицу. Пришло время сделать тебя королем.

– Ну что ж, делай.

Как можно более быстрым шагом Рольт устремился к выходу. Но как ни спешил, он все же услышал решительный, изменившийся голос Маркуса.

– Ну что, отец, – он поднялся с трона, вертя в руке самый маленький брусок, и обошел Нерита сзади. – Ты любил вставлять свою палку во все дыры, какие только находил. Как насчет того, чтобы испытать, каково было этим бедным девушкам? Каково было моей сестре! А?! Держите его покрепче!

Со всей силы Маркус вонзил палку ему в зад. От боли Нерит заорал, как животное. Гуро брезгливо отвернулся, не в силах это видеть. Но стражники смотрели во все глаза, чтобы потом в обмен на теплую постель рассказывать служанкам о последних минутах жизни их мерзкого господина. Несколько раз вынув и воткнув самый маленький брусок, Маркус отбросил деревяшку на пол и взял в руку более крупную. Пытка продолжалась долго, под конец герцог уже не кричал, он сорвал голос и совершенно обессилел.

Нерит Куранит выдержал пять разных палок и только потом умер от разрыва немолодого и уже нездорового сердца.

Тогус никак не мог заставить себя покинуть Зерет. Он расслабленно сидел в канцелярии на первом этаже на подоконнике открытого окна, выходившего в парк и упиравшегося створками в листву дерева. Здесь маг нашел увлекательнейшую вещь, о которой раньше даже не думал – собрание всех дел, по которым осуждались маги, нарушившие закон.

Преступления описывались так тщательно, что стали для Тогуса настоящей энциклопедией по черной магии. Он черпал из них новые идеи и восхищался теми, кого по вине Совета уже давно не было в живых.

Ветер слегка трепетал страницы тома в руках мага. «Жинек обвиняется в грабеже и кражах. Используя магию, он делал невидимыми себя и своих подельников кутов, чтобы тайком пробраться в хорошо охраняемую городскую казну того или иного города, а чаще всего – чтобы в неожиданном месте устроить засаду для богатых торговцев».

– Почему мы еще здесь? – перебив его мысли, недовольно спросила вошедшая Ланта. – Другие маги уже вовсю делят между собой Соретус.

– Так иди к другим магам, какого черта ты за мной волочишься?

– Зачем ты так? – девушка прижалась грудью к его плечу. – Мне не нужны другие.

– А мне не нужны те, кто не может справиться с простейшим заданием, – оттолкнул он ее.

– Ты снова про этого дурачка Рольта?

– Хартех не зря возился с ним, в парне что-то есть.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Ничего. Я уже отправил антимага его убить.

– Я могу хоть чем-то помочь?

– Помочь? Да. Ты можешь помочь. Пойди, набери мне ванну и жди меня в ней, я скоро приду.

– Ты относишься ко мне, как к служанке! – вспылила Ланта.

Коротким взмахом Тогус ударил девушку по щеке:

– А кто ты еще есть, ничтожество? Пошла вон!

Восхищенно посмотрев на него, девушка отерла с губ кровь и молча вышла из комнаты. Ей нравилась мужская, грубая сила. Порой Тогус доходил до жестокости, но Ланту это не смущало, ее покоряла сильная натура мага, его властность, способность с легкостью решать любые проблемы и брать на себя инициативу, когда другие нерешительно переминались на месте. Всего этого не было в Ланте, и все это она ценила в мужчине, готовая простить ему очень многое за ощущение защищенности, за уверенность в том, что ничего подобного тому, что с ней сделал Целирт, никогда не повторится.

По коридору не спеша шел бывший судья Далут. С сочувствием глянув на кровь девушки, он приветственно кивнул ей и подошел к дверям канцелярии. После убийства Хартеха Далут не находил себе места. Он не ожидал, что так тяжело будет переносить предательство. Всю жизнь считая себя прагматичным и циничным, Далут был уверен, что если всегда делаешь, что необходимо, то проблем с совестью не возникнет. На практике все оказалось иначе. Как ни прятал он в глубине души угрызения совести, они то и дело всплывали, отравляя душу едкими воспоминаниями.

– Входи, Далут, ты-то мне и нужен! – крикнул Тогус. – Садись.

Поклонившись, Далут сел на стул около стола, заваленного пыльными томами дел. Все еще подавленный вид мага удивлял Тогуса. Чтобы убедить судью участвовать в заговоре, пришлось подослать к нему Ланту с мнимым покушением. Расчетливость и хитрость Далута, по мнению Тогуса, были бы полезны не столько для заговора, сколько после него – для осуществления амбициозных планов по преобразованию Соретуса. Именно поэтому Тогус решил кровью Верховного Судьи навсегда привязать к себе Далута, но он не ожидал, что убийство настолько надломит бывшего судью.