Владимир Волхвов - Истинный Монах

– Мое оправдание гораздо сильнее, чем самоубийство какой-то девчонки! Я хочу создать в королевстве новое, справедливое общество, в котором люди будут уважать и любить друг друга, – он размахивал руками, словно пытался нарисовать ими будущее, мысли о котором слегка успокоили его. – Помощь и взаимовыручка станут для них естественной вещью. Они не будут думать только о том, как набить карманы золотом. При помощи силы я сделаю их обновленными: добрыми, справедливыми, честными.

– Ты сумасшедший, – от удивления Рольт с такой силой сжал яблоко в своей руке, что из него потек сок. – Как ты хочешь заставить людей стать добрыми?

– Да, поначалу придется заставлять… Может быть, даже сажать и убивать тех, кто неисправим. Что поделать – без селекции не обойтись, – было заметно, что Тануин все тщательно и добросовестно заранее обдумал. – Но пройдет время, сменятся поколения, и я привью им доброту, она войдет у них сначала в привычку, а потом и в кровь. Придет день, когда все станут приветливы и веселы сами по себе. Это только вопрос времени.

Выговорившись, разрядив напряжение и недомолвки, оба мага, вновь овладевая собой, сели на стулья. Рольт, размышляя, отвел взгляд. Что можно возразить магу, который хочет сделать людей добрыми? У Тануина хотя бы какая-то высокая идея есть, а ради чего борется он? Зачем приехал сюда? Неужели же только ради того, чтобы, сделав Маркуса королем, собрать достаточно сил для мести убийцам Совета? Если так, то сам Хартех был бы первым, кто сказал бы Рольту, что он не прав.

– Что же ты не ешь яблоко? – прежним ласковым тоном спросил Тануин. Лицо его вновь озарила напускная доброта.

– Опасаюсь того, что тоже мешаю наступлению твоего прекрасного будущего, – Рольт бросил раздавленное яблоко на стол. Да, решил он, у него нет подходящей, справедливой или великой причины завоевывать это королевство. Дело даже не в мести, в глубине души Рольт чувствовал, что ввязался в большую политическую игру ради себя, а не ради старика Хартеха. Да, это выдавало в нем обычного человека, а не героя, о котором будут слагать легенды. Но в одном Рольт не сомневался – убийство Тануина с его безумными идеями будет благом не только для него самого, но и для всех жителей Тамрии. Этого было достаточно, чтобы Рольт решился действовать.

– Зависит от того, приедет ли молодой Куранит присягать мне на верность, – отозвался маг-король, и задумавшийся Рольт несколько секунд искал потерянную нить разговора.

– Не беспокойтесь, – опустив руки под стол, Рольт не спеша надевал боевую перчатку. Когда пальцы уперлись в кожаные стенки, контур медвежьей головы полыхнул синим огнем. – Я готов показать вам нашу преданность прямо здесь и сейчас.

Все так же под столом он резким движением ударил по воздуху правой рукой. Из перчатки вырвался огненный шар, который, напополам разламывая и опаляя накрытый стол, с ревом помчался к Тануину. Разбрасывая в стороны посуду, огонь в считанные мгновения приблизился к своей цели. Очевидно, старик никак не ожидал такого удара. Единственное, что он успел сделать – это оттолкнуться от стола и упасть на пол прямо вместе со стулом. Огонь сильно ожег его голову и седые волосы, но не убил.

С хрустом растаптывая обожженную, упавшую на пол посуду, Рольт уже шел меж двух половинок стола, чтобы вторым ударом добить старика, но вдруг увидел летящую ему навстречу молнию. Понятия не имея, как от нее защититься, он создал перед собой ледяную стену и силовой барьер. Ни то, ни другое не помогло: молния прошила обе преграды насквозь, и только реакция спасла Рольта. Он рывком убрал голову, увернувшись от смертельного удара, но взамен, потеряв равновесие, упал на обломки стола.

– Ты с кем тягаться вздумал, сопляк? – визгливо заорал Тануин, поднимаясь на ноги. Лоб его покрылся волдырями ожогов. – Тебя еще на свете не было, когда я мог творить такое, что тебе и в жизни не снилось. Ты у меня землю жрать будешь, гаденыш!

Старик с силой поднял сухие руки, и в воздухе, под крышей, появились два больших кома земли. С яростью сведя ладони, он с огромной скоростью направил эти комья в Рольта.

Только сейчас молодой маг до конца понял, насколько глупо себя повел. Весь его расчет был на то, что вновь как-нибудь получится сделать нечто сверхъестественное – например, разорвать пространство. Но после того как оба кома, пробив хлипкий барьер, ударили его, залепляя грязью и едва не переломав ребра, Рольт осознал, что он все еще обычный маг-недоучка, а не какой-нибудь полубог. Он беспомощно лежал на полу в куче земли, которая забила все: уши, глаза, рот – и протирал веки непослушной, отбитой, как кусок говядины, рукой.

Ухмыляясь, Тануин стоял над поверженным противником. Он колдовал в уме новое заклинание, а растерянный Рольт никак не мог придумать, что делать, и только проклинал свою самоуверенность. Никаким боевым заклинаниям Хартех его не учил. Так что Рольт понятия не имел и о том, как правильно выстраивать от них защиту.

В голову пришел единственный выход из смертельного положения. С трудом приподняв избитое тело, Рольт, спотыкаясь, со всех ног рванулся к выходу, но Тануин мгновенно понял его намерение:

– Куда же ты? Я только начал!

Старик выпустил ему наперерез тонкую, синюю, полыхающую струю, которая, долетев до дверей, собралась в маленький шарик и неожиданно сильно разорвалась, опаляя все вокруг узкими лучами магического огня. Один из них устремился точно в голову Рольта. Маг рефлекторно отвернулся вправо, прикрыв левую часть лица рукой. Но холодный огонь, прожигая ладонь до мяса, в одном месте прошел сквозь неплотно сжатые пальцы и тонкой полоской впился в лицо.

Заревев от боли, Рольт ошалело оглядел, во что превратилась ладонь его левой руки – кожа лопнула, не скрывая более мышц, испачканных запекшейся кровью и землей. Здоровой рукой он притронулся к лицу и ощутил еще более острую боль.

– Пора закончить этот урок, – с удовольствием промурлыкал Тануин.

Но Рольт уже вышел из себя, и ярость частично компенсировала ему недостаток опыта. С полуразворота он отправил в Тануина такой поток пламени, на какой только был способен. Конечно, старик без труда защитился магическим барьером, но столбы, поддерживавшие крышу, не выдержали и лопнули. На Тануина с грохотом обрушилась крыша, скрыв его в своих обломках и пыли.

Сам Рольт успел выпрыгнуть в дверь, на лету открывая ее силовой волной. Упав на пол веранды, он сплюнул забившую рот грязь и пыль и с трудом приподнялся, размышляя, куда бежать. Около него стояли несколько слуг, увлеченно подслушивавших их разговор, которые, пытаясь понять, что произошло, с удивлением смотрели то на него, то внутрь обрушившейся комнаты. Один из них, старик-садовник, быстро сориентировавшись, схватил Рольта за руку и энергично проговорил: