Елена Ворон - Подземный-Каменный

– Стану, – Марийка задрала подбородок. – У меня горшки в пляс пойдут, а веник сам в доме подметать будет!

Белана отнеслась к вопросу серьезно. Задумчиво поглядела на дочь, затем – на Эр-Ветра.

– Если выйдет замуж, она многого не сможет. Так Марий считает. Но я полагаю, что женское счастье важнее колдовских штучек. Хороший муж, здоровые дети… А горшки в пляс она и сейчас легко пустит, – закончила Белана с улыбкой.

Марийка прижалась к Лиху – и будто впервые заметила, чем он занят.

– Лишек! Что это у тебя?

Он закрепил последний коготок оправы и надел перстень Марийке на палец.

– Ах! – только и сказала она.

Вместо чудесного камня переливалась золотинками деревянная роза. Маленькая, но совсем как настоящая, со множеством лепестков.

– Ой, красота… – прошептала Марийка, любуясь перстнем. – Лишек, чудо какое… Вот уж угодил так угодил.

Расцеловать бы ее, такую обрадованную, да Лих не посмел под взглядом Беланы. Очень уж хмуро смотрела на него Марийкина мать.

Донесся перестук резвых копыт, и во двор вкатилась коляска, запряженная гнедой кобылой. На облучке сидел колдун Марий. Коляска с открытым верхом сияла на солнце, будто водой облитая. Лих слышал, что есть такая штука, лак называется, которой можно дерево покрывать, чтобы сверкало и от непогоды не портилось. Вот, значит, как это выглядит.

Колдун бросил поводья, спрыгнул наземь и зашагал к беседке. Белана поднялась мужу навстречу.

– Марий, у нас гости. Лиха ты знаешь, а это – Эр-Ветер…

Колдун стал в проеме, потеснив жену в узком пространстве беседки; Белана неловко плюхнулась на скамью. Марий глядел на Эр-Ветра, и его прозрачные, как водица, глаза обретали цвет ненастного неба.

– Что тебе надо здесь, ветер?

Эр-Ветер поднялся из-за стола, звякнув цепью.

– Я пришел с Лихом. Он хотел говорить с тобой, колдун Марий, – вымолвил он очень отчетливо, и голос при этом странно звенел.

Колдун нагнул голову; рыжие космы струились, будто языки пламени, черные брови шевельнулись сердитыми гусеницами.

– Марий, опомнись, – вмешалась Белана. – Эр-Ветер – наш гость.

– Не обижай Эрика! Не то я превращу тебя в веник! – вскричала Марийка, пытаясь обратить все в шутку.

– Уходи, – велел Марий Эр-Ветру. – И позабудь… – губы беззвучно шевельнулись, произнося заклинание.

– Не смей! – взвизгнула Марийка, срываясь с места. Кинулась на отца, дикой кошкой на нем повисла, вцепившись в рубаху.

Колдун стряхнул ее, бросил в руки оторопевшей Белане.

– Сидеть! – приказал, как собаке. – Молчать.

Белана обхватила дочь, удерживая у себя на коленях.

Колдун снова начал свое заклинание, но тут вскочил опомнившийся Лих:

– Ты что творишь, дядь-Марий?! Прекрати!

– Уходи! – закричала Белана. – Уходи, пока жив!

Марийка выкрикнула какие-то слова. Очевидно, волшебные, потому что колдун вдруг унялся, сник, даже сгорбился.

– Уходи, ветер, – повторил он негромко. – И ты, Лих, иди. – Он отступил, открывая путь из беседки.

Ошарашенный, Лих выбрался первым. Снова ставшие бесцветными глаза колдуна были обращены куда-то внутрь, словно Марий слушал свой внутренний голос.

– Прощайте, – сказал Эр-Ветер Марийке с Беланой. – Гордец, ко мне!

Коняшка потрусил к нему, а веревка, которой он был привязан, сама собой распустилась и упала на землю.

У ворот Лих обернулся. Марийка выглянула из беседки, взмахнула рукой, прощаясь. Он махнул ей в ответ и ушел со двора.

– Слышал, что сказала Белана? – заговорил Эр-Ветер, когда они вышли из ореховой рощи на проселок, обсаженный кленами. – «Уходи, пока жив». Она тоже знает, что тебе тут опасно.

В смятении, Лих потряс головой.

– За что колдун на тебя взъелся? Что ты должен был позабыть?

– Имя того, кто убил твоего отца… и намерен убить тебя тоже.

– Ма… Марий знает? – от изумления Лих заикнулся.

– Это Марий и есть, – печально ответил Эр-Ветер.

Они шли берегом реки к Малым Смешанам. Лих топал по убитой тропке, а Эр-Ветер, с конем в поводу, шагал по траве. Казалось, ему все равно, где идти – по траве ли, по песку, по болоту; его белые сапоги всюду ступали одинаково легко и не оставляли следов. Одно слово – ветер.

Солнце просвечивало речку до дна, выдавая стаи мальков. Над водой носились синие и зеленые стрекозы, присаживались на листья кувшинок, снова срывались и куда-то летели. Луг вдоль реки дрожал от стрекота кузнечиков.

Впереди уже ясно виднелись белые и красные черепичные крыши, густая зелень садов. Огороды тянулись вдоль реки по другую сторону села; отсюда не разглядеть.

– Марию нужна дочь – колдунья, – втолковывал Лиху Эр-Ветер. – Ты слышал: если она выйдет замуж, настоящей колдуньей не станет.

– Но он ни слова не возразил, когда мы с Марийкой друг дружке глянулись. Ей не запрещал, меня не гнал.

– Нужен ты ему – оттого и не гнал.

– Какая с меня польза? Я узор на столе быстро сделал, а после только к Марийке приходил.

– Для того и нужен – за Марийкой ухлестывать. Чтоб влюбилась она, чтобы женщина в ней проснулась.

– Эр, что ты плетешь? Да ежели б мы с ней чего, чтоб она женщиной стала…

– Тут-то Марий бы тебя сразу прикончил, – подхватил Эр-Ветер без усмешки. – Ничего ты не понял. Родители за Марийкой в восемь глаз смотрели, чтоб не забаловала. Похоже, и заклятье-недотрогу наложили для верности. Колдуну надо было, чтоб душа женская в ней встрепенулась, любви запросила. На обычных парней его дочь смотреть не желает, молодых колдунов поблизости нет. Пришлось обратиться к единственному, кто ей подходит. К тебе. Она и влюбилась, хотя мать явно против. Теперь из нее настоящую колдунью можно сделать. А иначе не получается.

Это Лих уразумел. Из девчонки, которая в куклы играет и ни о чем серьезном не думает, колдуньи не выйдет.

– Ладно. В Марийке что-то нужное объявилось. Но людей-то Марию зачем убивать?

Эр-Ветер остановился, и коняшка потянулся к свежей кротовине у тропы. Земля по краям кротовины зашевелилась, показались и заскребли серые кожистые лапки. Из дырки высунулся крот, подался навстречу коняшкиной морде. Носы сблизились, крот и Гордец вежливо друг дружку обнюхали.

– Что сказал бы твой отец, если б ты при нем за Марийкой приударил?

– Он бы запретил. Отец шибко Мария недолюбливал.

– Воспретил бы, – кивнул Эр-Ветер. – А ты бы послушался?

– Н-нет, – ответил Лих не слишком уверенно. Попробовал бы он отца не послушать, когда тот был жив! А с другой стороны – как бы отец стал ему на дороге? Да за Марийкой Лих на край света бы побежал. На крыльях бы улетел, если что. – Нет, – повторил он решительно. – Не послушался бы.

– Сидел бы ты дома на лавке, водой с головы до пят облитый. И к Марийке бы не ходил. Вот что было б, будь жив твой отец. Марий это понимал и от него загодя избавился. А теперь, когда вы с Марийкой о свадьбе задумались, самое время избавиться от тебя.