Елена Ворон - Подземный-Каменный

Белана выложила снедь на стол:

– Угощайтесь. Марийка, предлагай. И себя не забудь.

Она указала дочери взглядом место подле снежного чужака, но Марийка уселась возле Лиха, подвинула ему кувшинчик с медом и белый хлеб.

– Лишек, ешь. Макай хлеб прямо в мед. А хочешь – сперва сыр бери. Эрик, не стесняйся.

Лих принялся за угощение, стараясь вести себя скромно. А Эр-Ветер остался к еде равнодушен, ни к чему не притронулся, лишь морс пригубил.

– Вкусно.

– Пей еще, – Марийка хотела подлить из кувшина, но Эр-Ветер прикрыл кружку ладонью:

– Нет. Благодарю.

– Что ты не ешь ни крошки, будто в доме врага? – с шутливой обидой спросила Белана. – Марийка плохо угощает? Или не по нраву что?

– Эр – с неба, – сообщил Лих. – Ему сегодня земную еду нельзя.

Марийка прыснула, схватила сыр и сунула Эр-Ветру:

– Возьми с собой, на завтра. И рогалики тоже.

Он улыбнулся слабой, виноватой улыбкой и покачал головой:

– Нет.

Тогда Марийка деловито сложила снедь в полотенечко, взятое со дна лукошка, и завязала узелок:

– Лишек, возьмешь с собой. Мед не даю – растечется.

Белана поглядела с неудовольствием. Вряд ли пожалела плюшек с сухариками; ей не нравилась склонность дочери к Лиху.

– Теть-Лана, я полотенце верну, – сказал Лих. – Сестриц попрошу постирать и вышить на нем что-нибудь. Шелком.

Марийка захохотала, обняла Лиха за шею.

– Сестры твои – мастерицы аховые. Испортят полотенце такое хорошее. Старенькое, ветхое, в дырках. Станут вышивать – совсем порвут! – Смеясь, она заглянула Лиху в лицо, сделала губами движение, словно целуя. – Ты мне лучше из дерева что-нибудь вырежи. Все равно сидим, пока отца нет. Чем без дела ждать, займись-ка.

– Неси деревяшку. – Лих расцвел, довольный, что может себя показать. Тем более, что рядом с Марийкой он чувствовал себя не каменным, а очень живым и горячим.

Марийка сбегала в кладовку и вернулась с куском такого же дерева, из которого строили беседку – розового, с золотинкой. Шершавый брусочек с виду был неказистый, однако кому как не Лиху знать, какую красоту из него можно сработать. Он снял с пояса нож и принялся за дело.

Белана попыталась выспросить, кто такой Эр-Ветер и откуда. Он отвечал с неохотой, односложно, а потом, чтоб отделаться от расспросов, сунул руку под плащ и вынул украшенную перламутром флейту.

– Я вам лучше сыграю.

Чудесней музыки Лих отродясь не слышал. Флейта пела, смеялась и плакала. Пела о высоком ясном небе, смеялась о солнце с луною и звездами, плакала о земле с непутевыми ее обитателями. В чистых, чарующих звуках Лиху слышалась мечта о несбыточном, боль об утраченном, сон о небывшем. Удивительные переливы заставили разом грустить и радоваться, чего-то желать и бояться желаемого. Внезапно Лих с невероятной ясностью понял, что больше всего на свете он любит Марийку и хочет уберечь ее от всех мыслимых бед. Надо идти к Подземному-Каменному, что-то сделать… Упросить? Уговорить? Заставить? Там разберемся; главное – дойти.

Эр-Ветер отнял флейту от губ, положил на стол.

– Еще! – в один голос вскричали Марийка с Беланой.

– Эрик, пожалуйста! – Марийка протянула через стол загорелые руки, коснулась белых пальцев Эр-Ветра, погладила флейту. – Чудо какое… Сыграй еще, а?

Он убрал флейту под плащ.

Лих вновь принялся за работу. Того и гляди, колдун возвратится, а у Лиха еще не доделано. Крошечные стружки ложились на резной стол, присыпали птиц с бабочками.

– Сыграй со мной, – предложил Эр-Ветер Марийке.

– Я не умею, – отказалась она, обняла Лиха за пояс, показывая, что он ей дороже, чем снежный пришелец.

– Делай, как я.

Пальцами левой руки Эр-Ветер быстро отстучал что-то по столу. Марийка выпустила Лиха из объятий, обеими руками повторила замысловатый стук.

– А теперь – вместе.

Они отстучали в три руки. Марийка засмеялась, ее мать довольно улыбнулась. Ладилось все-таки дело у дочки с пришельцем. Лих сосредоточенно трудился над деревяшкой.

Правой рукой Эр-Ветер взялся за свободный конец своей цепи.

– А теперь – еще раз.

Застучали. Цепь зазвенела, заиграла, как диковинный инструмент.

– Еще! – закричала Марийка.

И пошло-поехало. Быстрый стук легких пальцев, переливчатый звон цепи; к тому же Эр-Ветер начал насвистывать. А свистел он отменно, почти как на флейте играл. Лих заслушался, хоть и разбирала досада, что ничего подобного он сам не умеет и Марийку развлечь так не может.

Наконец Эр-Ветер выпустил цепь, хлебнул морса.

– Славно получилось?

– Чудесно! Эрик, откуда ты такой взялся? – Марийка глядела на гостя во все глаза.

Он пропустил вопрос мимо ушей и обратился к Белане:

– Скажи-ка, добрая хозяйка: жена колдуна сама колдовать умеет?

– Немножко. Как всякая женщина, и чуть больше того. Приворотное зелье я отлично готовлю.

Лих оторвался от работы. Белана не шутила: она искренне предлагала Эр-Ветру сварить зелье для него и Марийки. Лиху кровь бросилась в голову, и руки стали горячие и злые.

Эр-Ветер опустил взгляд; ресницы притушили холодный блеск глаз. Он снова спросил:

– А обратное зелье, чтоб разлюбить, ты умеешь готовить?

– Тоже умею. Но обратное зелье должны пить двое по своей доброй воле. Иначе проку в нем нет.

Лих вернулся к работе. Невеста Эр-Ветра зелье не выпьет, и он ее в один миг не забудет. Но Белана-то какова! Змея, а не тетка.

Марийка сделала вид, будто мать просто так говорила, вообще.

– Я тоже много чего умею, – сообщила она доверительно. – И даже полезного чуточку.

– Человека в мышь превратить можешь? – поинтересовался Эр-Ветер.

– Ага! – радостно закивала Марийка. – Хочешь, сама превращусь?

– Давай.

Она сжалась и пискнула мышью. Снова пискнула и сделалась еще меньше, росточком с ребенка. Лих встревожился: а ну как и впрямь превратится в мышь, а потом назад не сумеет?

– Марийка, перестань.

Он думал обнять ее, помешать колдовству, но она отвела его руку – и пропала. На столе, среди крошек и стружек, сидела серая, с зеленоватым отливом, мышка. Она просеменила к узелку со снедью, мигом прогрызла в полотенечке дырку, вытащила сухарик с цукатами и понесла в пастишке к Эр-Ветру, положила возле руки. Отпрыгнула, когда он хотел накрыть ее ладонью, шмыгнула через стол обратно к Лиху, скакнула вниз, на скамью, – и вновь обратилась Марийкой. Черные глазищи смеялись.

– Здорово получилось?

– Молодец, – похвалила мать. – В следующий раз превратишь Лиха в зайца, чтобы скакал порезвее.

Что он ей сделал дурного? За что насмехается? Лих достал из кармана перстень без камня, примерил к нему свою работу. Почти ладно вышло.

– А если Марийка выйдет замуж, – снова заговорил Эр-Ветер, – она не станет настоящей колдуньей, как отец?