Александр Толстов - Бестиата

Выражаю особую благодарность и признательность своим соавторам Валерию Богословскому и Юрию Пашковскому за помощь в создании мира Йаманарры.

В какой-то момент наши творческие пути разошлись, однако их поддержка и советы были неоценимы. Один из соавторов дал своё благословение на издание этой серии, а вот связаться со вторым, к сожалению, не удалось. Как бы то ни было, я от всей души благодарен обоим за невероятно полезное общение и сотрудничество.

Брэнан поднялся с лежака и, шлепнув по голой ягодице дремавшую рядом рабыню, кинул ей хитон.

– Утро. Уходи.

Девчонка сверкнула на него обиженными глазами, но послушно накинула одежду и выскользнула под дождь. Бестиарий дотянулся до грубо сколоченной тумбы и схватил кувшин, на дне плескалось вчерашнее вино. Йаманаррка не соврала – жизнь архиспатия имела свои преимущества. Хотя они отнюдь не распространялись на подготовку к бестиате. Его вытаскивали под дождь, невзирая на то, что по утрам и вечерам изо рта и от тела валил густой пар, снова и снова загоняли в ледяную запруду, заставляли изучать новых бестий. Каждая из них успела переродиться во взрослую особь, и он успел привыкнуть к бирюзовому свету из глазниц. Мастера бранились, гадая, почему Мерридолакосам вместо обещанных первосортных зверей поставили переростков.

С ними ведь и впрямь пришлось намучаться. Поначалу звери и вовсе не желали нападать на человека, лишь пятились и огрызались, но пара-тройка ударов по особенно чувствительным местам лишала их всякой способности соображать, оттого чуть ли не каждый раз приходилось иметь дело с крайне разъяренными созданиями. Но такая школа станет в матии большим подспорьем.

Брэнан отставил пустой кувшин к стенке и размотал пропитавшуюся кровью повязку на запястье. Пожалуй, не стоило так усердствовать – порез открылся и кровоточил. Лекарь будет ворчать. Бестиарий усмехнулся, вспоминая проведенную ночь. К мауру лекаря, оно того стоило.

За шумом дождя он не услышал шагов и гостя увидел только, когда тот заскочил в барак.

– Фух! – Джахи отряхнулся, и на Брэнана полетели холодные капли. – Ну и льет! Никак сам Левиафан на нас мочится.

– Как тебя выпустили? – Брэнан прижал испачканную повязку к ране.

– Ну, архиспатий – не единственный, кто пользуется поблажками.

– Ардан предположил, что ты соблазнил стражника.

– Да чтоб ему в первом же бою бестия засадила по самую глотку! – бестиарий отер лицо. – Есть, чем горло промочить?

– Было. Теперь придется ждать. Обед еще не приносили.

– Скверно. Ну, если не возражаешь, посижу у тебя.

Брэнан покосился на дверной проем, белый от шумящего ливня:

– Какой хозяин выгонит гостя в такую погоду? Сиди.

– Вдобавок ты мне должен этот кувшин вина.

– Так уж и должен? – поднял бровь Брэнан.

Джахи уселся на лежак:

– Вообще-то я тот, кто убедил тебя согласиться.

– Верно лишь наполовину. К тому времени я уже принял решение. Хотел услышать мнение со стороны.

Он знал ответ уже тогда, глядя в спину закрывшей его от Мерридолакосов девчонки. Тот разговор в бараках с самого начала выглядел странным, неправильным. Как будто раньше он все представлял себе неверно. Сломленная династа, два сумасшедших вепря в образе династов, непонятные слова о смерти и браслете. Они что-то сделали с ней, к чему-то принудили. Подробностей Брэнан не знал, а домашние рабы, несмотря на обычную в любом господском доме тягу к сплетням, на эту тему не судачили. Он подозревал, что челядь просто-напросто ничего не знала. И это тоже было странно.

А ведь маленькая дура и впрямь собиралась умереть – Брэнан без труда прочел это в ее глазах. Когда он сжал ее горло, девчонка почти не сопротивлялась. На следующее утро она пришла в палестру, спокойная и собранная, но очень бледная. Выслушала короткий ответ своего архиспатия, поблагодарила и исчезла. Вот уже какую деку он не видел ни ее, ни ее фелимы. Что там у них твориться, маур их побери?

Однако время шло и постепенно притупляло любопытство. Главное, чтобы не забывали об обещанном. Если они даруют ему шанс выкарабкаться из чаши победителем, то после пусть хоть передушат друг друга. Ему-то какое дело?

– Что слышно о доспехах? – он хотел отвлечься от досаждавших мыслей.

– Куются. Говорят, заказывали оружейникам с Медных островов. Сколько у них деньжищ, ну? Там за одни поножи можно выкупить половину невольничьего рынка!

– Поменьше бы всяких украшений и покрепче пластины.

– Нашел, о чем переживать! Поверь, твои доспехи будут лучшими из возможных.

– Этого мало, чтобы защитить от бестий.

– Тебя и так натаскивают будь здоров! – проворчал Джахи, без особой надежды заглянув в стоявший под стеной кувшин.

– Все равно этого недостаточно.

– И какой, по-твоему, выход?

– Бежать…

Джахи уронил кувшин и вытаращился на него:

– Ты что, последние мозги себе отшиб?

– Жить хочу. Хочу увидеть мать, брата и сестру… и кое с кем посчитаться. Очень хочу.

– Эй! – товарищ приблизился к нему и тряхнул за плечо. – Ты себе такое выторговал! Иным и не снились! Ты можешь стать свободным вполне законно.

– Или мертвым.

– Верно, но… во-первых, бежать отсюда невозможно, во-вторых, не забывай о татуировке, в-третьих, насколько я понял с твоих слов, йаманаррка убьет себя.

– Вот так довод, – Брэнана повеселила горячность приятеля. – И бежать я бы попытался не отсюда, а по пути в матий. О татуировках ты мне сам говорил.

– Говорил, – облизнул губы Джахи. – Говорил, но так ведь это слухи, забыл? Сам я мастеров никогда не видел. Спустя деку яд начнет отравлять, и если к тому времени ты их не разыщешь, попросту загнешься!

– Ну, лучше попытаться, чем сдохнуть здесь.

– А платить ты им чем будешь? Собой?

– Разберусь.

– Да уж, умно. Послушай, мой тебе совет – забудь и не рушь того, что имеешь.

Брэнан сжал и разжал кулак.

– Чем ближе долбанные игры, тем больше я уверен, что не доживу до их конца.

– И это он говорит, – огрызнулся Джахи. – Мы вот вообще ни на что не рассчитываем! Нам так и так придется помереть. А ты как поступаешь со своей возможностью? Заталкиваешь ее себе поглубже в задницу и надеешься сбежать, когда уж легче победить в бестиате, чем провернуть такое!

– Откуда тебе знать?

– А разве и так непонятно? Особому бойцу – особое внимание. На тебя угрохано много сил и денег, стеречь будут как зеницу ока. Ты, конечно, боец, но все же раб. В прошлую бестиату один смельчак попытался бежать прямо из чаши, так он там таких дел наворотил. Теперь они будут держать ухо востро, уж поверь. И твоя татуировка… дракон в ошейнике – знак архиспатия, он тебя далеко не отпустит. Слишком большой риск, слишком!