Анастасия Машевская - Клинок Богини, гость и раб

– Отдыхай, – проговорил Рейслоу со старательной нежностью, не подходившей его суровому, некрасивому лицу.

– Послушай меня, Рейсл…

– Нет-нет, не трать силы, отдыхай.

Мэррит не уступала:

– Ты должен отпустить Шиаду на Ангорат. Еще рано осуществлять задуманное.

– Если я ее отпущу, Берад женит Кэя на ком-нибудь другом. И поверь, мы никакими уговорами не заставим эту своенравную девчонку вернуться в Мэинтар.

– Кэй еще долго не женится. А возвращение дочери оставь мне – я сумею действовать убедительно.

– Мэррит, просто отдыхай.

– Шиада должна вернуться на Священный остров.

Рейслоу выругался мысленно, а вслух сказал:

– Будь по-твоему.

К трапезам в тот день Мэррит не выходила, и дочь провела день подле нее. Знания, обретенные в стенах учения на Ангорате, помогали жрице успешно заботиться о матери. Может, немного любимой матери, думала девушка.

Перед ужином того дня – в преддверии четвертой луны после отъезда Ринны – Шиада завершила свой пост в молении и теперь трапезничала вместе со всеми. Девушка не особо вслушивалась в стрекочущую болтовню женщин о платьях и украшениях и уж тем более не принимала всерьез разговоров мужчин о войне.

«И не надоело им? – думала жрица. – И так полжизни с мечом в руках проводят, да еще и все разговоры о клинках да копьях. Правильно говорит Таланар: что слетает с уст – залетает в дом. Если бы они меньше болтали о войне, меньше пришлось бы и воевать».

Вообще Шиада за минувшие три дня в доме отца поняла, что беседы здесь, мягко говоря, не изысканны. Женщины и мужчины всегда судачили об одном и том же; местные светочи знания, монахи из герцогской церкви, вечно бубнили проповеди или тянули их заунывные псалмы, от которых Шиаде все время хотелось то спать, то отвесить им по подзатыльнику, как несмышленым мальчишкам. Ну где это видано, чтобы голос женщины оскорблял Бога? Видимо, голоса мужчин, ревущих в пылу сражения подобно дикому зверью, или пьяные солдатские песни ласкали уши их Бога куда сладостнее. Если так, она, Шиада, ни за что в жизни не стала бы служить такому Богу. Всякого Бога родила Богиня, Всеединая Праматерь, даже их Христа, но что же это за женщина такая, если Сын Ее вырос настолько сомнительным, думала Шиада. Что ж, она бы, наверное, тоже перестала доверять женам, если бы те растили таких сыновей…

Неожиданно гомон голосов за столом, как и сам стол, куда-то уплыл – перед глазами появились силуэты людей и костра. Шиада легонько тряхнула светлокудрой головой – рано еще для видений, она не призывала дара Взора.

С другой стороны, размышляла Шиада, пригубив ячменного пива, говорят, их Мария Благодатная не знала мужчины до того, как один из посланников Бога сообщил ей, что она носит ребенка. На мгновение жрица представила, как Верховный друид Таланар, посланник Праматери и Ее достойного Сына, ходит по комнатам жриц и талдычит им о том, что у них-де будет чадо. Да он же немедленно прослывет чудаковатым стариком, у которого Праматерь отняла остатки разума, – то, что не самоочевидно в таких делах, женщина всяко ведает лучше мужчины. Да откуда мужчинам вообще наверняка знать, от кого у женщины ребенок?

Ох, уж эти мужчины, все им кажется, что по их воле мир вращается, усмехнулась жрица и неожиданно хихикнула. Присутствовавший за столом лысоватый епископ с бородавкой над губой что-то проворчал – дескать, позабыла миледи свое место, подобающее женщине.

Шиада прогнала вновь вспыхнувшие перед глазами мороки костра и людей и ответила монаху:

– И кто же решил, что за место полагается женщине?

– Бог, – без тени сомнения ответил священник.

– Он сказал вам об этом лично? – Шиада выпрямилась, немного откинувшись назад, и посмотрела на епископа с вызовом.

Монах перекрестился и взял в руку свисавший до живота деревянный крест.

– Прошу простить, миледи, но сразу видно, что вы не получили должного для женщины воспитания. Занимались, поди, не бог весть чем, вместо того чтобы освоить единственное достойное внимания и обязательное Священное Писание.

– Ту тяжеленную книгу, которую вы зовете Библией?

– Да как вы смеете?! – Теперь уже все присутствовавшие – родственники, гости, наиболее близкие дружинники Рэйслоу и товарищи молодых братьев-Стансоров, приближенные дамы Мэррит и Элайны – обратили внимание на спор старика в рясе с юной жрицей. Несмышленая девица, не иначе, и краса ее от Лукавого, подумала Элайна. – Библия – это Слово Божие!

– То есть она появилась по слову вашего Бога?

– По слову Единственного Бога! – взвизгнул священник.

– Племена из Ургатских степей за Архоном считают, что единственный Бог – это их Бог. И добродетель мужчины и женщины перед их Богом определяется не какой-нибудь книгой, а законом воздаяния и возрождения.

– Варварские бредни!

– Итель! – взревел Рейслоу.

– Рейс, не надо, – осек Берад, многозначительно глянув на друга.

Рейслоу, засопев, промолчал.

– А Архон и Ангорат в чем-то – во многом, если быть честной – согласны с племенами. Ведь в конце концов есть только один вселенский закон – это Круг. И этот Круг одинаков и для мужчин, и для женщин. У каждого из нас в нем одинаковый путь.

– Языческие суеверия! Истинный Бог только один.

– Истина в том, что все боги – суть Единый Бог, даже ургатские племена это знают. И даже им хватает здравого смысла и нравственности уважительно относиться к чужим богам.

– Других богов нет! – взревел священник. – Эта истина изложена в Библии!

– Библию написали мужчины, – резонно заметила жрица. – Сообразно тому, чего хотели от жизни.

– Ведьма!..

– Но как бы вы, христиане, ни старались, даже вам не стереть, не вычистить людской памяти древности. Есть лишь один Бог – Змей Прародитель, а лишь одна ему Мать – Всеединая, – договорила Шиада отстраненно.

– Неудивительно, что эта сатанинская прислужница родила ползучего гада!

Лицо Шиады потемнело:

– Убоись, старик, звать Уробороса гадом. Змей – начало Круга и начало всей Мудрости. Только это, наследованное от Матери-Змеи, и делает его по-настоящему достойным Ее Сыном. Этого не изменить даже вашей Библии, и мы, служители культа, горды тем, что носим знак Змея.

– Мы уже изменили это!

– Разве? – дерзко бросила жрица из рода Сирин.

– Змей – начало всей подлости и порочности этого мира! Он совратил женщину…

– Знанием, верно, – продолжила Шиада. – Женщина поддалась на искушение знанием, потому что мудрость и знание – женский удел с тех самых пор, как Праматерь сотворила Вселенную. И женщина научила знаниям мужчину.

– За что Адама с Евой изгнали из Рая! – Вот, вот он, аргумент, которого не переспорить, возликовал епископ, пыхтя и подергивая губой с бородавкой.