Брендон Сандерсон - Тени истины

Атмосфера в участке была деловой, но без суматохи, как в офисе прокурора, где все вели себя как помешанные. Мараси там стажировалась под началом Дайуса. Стоило появиться новому делу, как поднимался вихрь из бумаг, пиджаков и юбок, потому что сбегались все младшие стряпчие и, вытягивая шеи, пытались подглядеть, кто займется этим делом и сколько человек наберут в помощники.

Возможностей сделать карьеру и даже разбогатеть там было сколько угодно, однако Мараси не могла избавиться от ощущения, что в офисе прокурора никто толком не работает. Дела, которые действительно могли что-то изменить, чахли, потому что были недостаточно резонансными, в то время как любой мелочью, к которой проявлял интерес известный лорд или леди, занимались незамедлительно. Причиной спешки было не желание справиться с проблемами города, а скорее стремление продемонстрировать старшим стряпчим, насколько ты усерднее коллег.

Наверное, если бы не встреча с Ваксиллиумом, Мараси бы все еще пребывала там. Поступила бы в соответствии с желаниями матери, которая хотела самоутвердиться через дочь и, возможно, доказать, что и впрямь смогла бы, невзирая на низкое происхождение, женить на себе лорда Хармса. Мараси покачала головой. Она любила мать, но у той попросту было слишком много свободного времени.

Полицейский участок совершенно не походил на контору стряпчих. Здесь ощущалось четкое понимание цели, размеренность и даже некая глубокомысленность. Констебли, откинувшись на спинки кресел, помогали другим офицерам разобраться с уликами в каком-нибудь деле. Младшие капралы шныряли туда-сюда, доставляя чашки с чаем, разнося папки или выполняя какие-нибудь другие поручения. Соперничество, которое присутствовало в среде стряпчих, здесь почти не ощущалось. Возможно, потому, что работа здесь была не такой престижной и куда менее денежной.

Араделя Мараси нашла в тот момент, когда он, закатав рукава и поставив ногу на стул, выговаривал Каберель:

– Сколько я уже твержу: нужно больше людей на улицах. Например, возле пивных, где рабочие из литейных цехов собираются по ночам, когда прерывают забастовку Не тратьте силы на то, чтобы стеречь их днем.

Каберель покорно кивнула, но закатила глаза, увидев приближавшуюся Мараси. Арадель и впрямь был склонен контролировать все детали, но, по крайней мере, делал это из лучших побуждений. По опыту Мараси, почти все его обожали, пусть иной раз и закатывали глаза.

Она схватила чашку с подноса проходившего мимо капрала, который разносил по столам чай. Капрал тут же двинулся дальше, но Мараси все равно будто ощущала на себе сердитый взгляд. Разве ее вина, что пост и звание лейтенанта ей достались без того, чтобы пришлось разносить чай?

«Ладно, какое-никакое соперничество здесь все-таки имеется», – призналась себе Мараси, глотнув чаю и приблизившись к Араделю.

– Так вы об этом позаботитесь? – настаивал Арадель.

– Разумеется, сэр, – ответила Каберель.

Она была из тех немногих в этом заведении, кто относился к Мараси хоть с каким-то подобием уважения. Возможно, потому, что они обе были женщинами.

Среди констеблей женщины встречались реже, чем среди стряпчих. И вовсе не потому, что леди не интересовались насилием: испробовав обе профессии, Мараси могла с уверенностью сказать, какая из них кровавее. Вовсе не та, где люди носили пистолеты.

– Славно, славно, – обрадовался Арадель. – У меня совещание с капитаном Редди через… – Он принялся хлопать себя по карманам.

Мараси протянула начальнику часы – тот их схватил, проверяя время:

– …пятнадцать минут. Хм. Больше, чем я ожидал. Откуда у вас чай, Колмс?

– Принести вам чашку? – спросила она.

– Нет, нет. Я сам.

И рванулся прочь. Мараси, кивнув Каберель, поспешила следом:

– Сэр, вы видели дневные выпуски?

Он протянул руку, и Мараси вложила в нее газеты. Арадель начал просматривать одну за другой и чуть было не столкнулся с тремя разными констеблями по пути к плите и чаю.

– Плохо, – пробормотал он. – Я надеялся, что все повесят на нас.

– На нас, сэр? – переспросила изумленная Мараси.

– Конечно. Умер аристократ, констебли не сообщают прессе подробности. Судя по тому, что я вижу, они сначала хотели обвинить в смерти констеблей, но потом передумали. К концу гневный тон направлен скорее против Винстинга, чем против нас.

– И это худшее прикрытие, чем гнев, направленный на нас?..

– Куда худшее, лейтенант. – Лицо Араделя исказила гримаса. Он потянулся за чашкой. – Люди привыкли ненавидеть копов. Мы для их ненависти магнит, громоотвод. Лучше уж это будем мы, чем губернатор.

– Если только он не заслуживает подобного, сэр.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Эванотип – фотографическое изображение, созданное с помощью прибора под названием «эваноскоп» (см. следующий роман цикла «Двурожденные» – «Браслеты скорби»). – Примеч. перев.