Андрей Дай - Мастер Ветра. Искра зла

– Я скажу, чтоб выпустили да впустили потом, – вскинулся наследник.

– А и скажи, – склонил лоб Вовур. – И пусть коней седланными держат покуда. Всяко бывает, может, пара десятков воев в нужде пригодятся…

– Ни к чему это, – поморщился я. К демонам летели все мои планы по осторожной разведке. – Тихо уйду и вернусь. Чем меньше людей знает, тем меньше болтать будут.

– Тоже верно, – крякнул князь. – Но впустить и выпустить – пара надежных гридней смогут. Из тех, кто язык за зубами держать приучен.

Мне было все равно. Всеми мыслями, всей душой я был уже в лесу. И так мне хотелось действительно там оказаться, что готов был вытерпеть и парад всей дружины Ростока с фанфарами и полковыми барабанами. Лишь бы быстрее…

Жаль, ругаться не умею. В лесу-то такие слова знать – дело лишнее, а вот горожане такую вязь выплетают, даже завидно. И даже смысл почти всех слов понимаю, но так их умело в косы сплетать – это искусство! Мне недоступное искусство, а то паре бестолочей, лязгавших железом по спящим улицам, я б про ночные пристрастия их близких родственников рассказал бы. Благо, хоть факелы догадались потушить.

Калитка в городских воротах пела несмазанными петлями голосом мартовских котов. Покрытые металлом провожатые радостно выматерили привратную стражу, выпустили нас с соловушкой и наверняка заторопились в караулку – продолжить воспитание личного состава.

Лошадка отдохнула. И привыкла, что бег больше не приносит боли.

Как я и думал, шла она ровной иноходью, и клочья пара рваными лоскутами мигом терялись в клубах пыли за спиной. Дорога серебром изморози на обочинах сверкала в свете Звездного Пути. И, как всякий истинный путь, с каждой секундой все больше приближала к цели моей ночной прогулки.

В половине версты от Дальней Вехи спешился. Соловая лошадка осталась хрустеть молодой травкой на опушке, а я скользнул в чащу. И был счастлив, обняв первую же березу, поздороваться с Лесом. Хотелось отряхнуться от городской пыли, как псы отряхивают воду с шерсти…

Все-таки лук был слегка тяжеловат. И длиннее на четыре пальца, чем сделал бы себе сам. Ушки под тетиву были странной полукруглой формы. Только вырезанная еще в детинце руна на рукояти привычно кольнула в ладонь, стоило привести оружие в смертельно опасное состояние. И ветер – мой легконогий братик – приветливо шевелил податливые ветви печальной березы, пока я натягивал перчатки и вдевал пальцы в боевые кольца.

Мой лес, мой дом был мне рад. Я скользил от ствола к стволу, от куста к кусту, и ветви с молоденькими листиками нежно ласкали щеки. Мелкая сова, прервав бесшумный полет, уселась на сук, чтоб меня поприветствовать. Барсук хрюкнул мне в спину, обидевшись, что перепрыгнул его нору.

Сквозь редкие на опушке деревья я уже видел костры лагеря пришельцев. Казалось, могу пробежать у крайних шатров, и чужаки – такие же горожане, как и принц, – даже не посмотрят в мою сторону…

Посольский бивак был хорошо освещен. Между лесом и рядами палаток горело несколько костров так, что мне сидящих парами возле них людей было отлично видно. А вот для их глаз я в темном лесу на фоне тьмы был совершенно недосягаем.

Из-за огня, из темноты вышел еще один часовой. Расслабленной походкой, чуть придерживая болтающиеся ножны с коротким мечом, он брел от одного костра к другому, лишь на пару секунд задерживаясь возле каждого. Блеснуло несколько улыбок, сторожа задвигались. А потом, практически одновременно, все они встали и пошагали прямо на меня. Никто из них не вытаскивал оружия и не торопился, но по спине у меня пробежала струйка холодного пота. Я не мог понять – чего они задумали.

Наконец, когда до кромки леса им оставалось шагов десять, я не выдержал. Нет, мне и в голову не пришло сорваться с места, словно испуганная лань. Я медленно, дыша размеренно и тихо, отделился от тени толстой березы и переместился на три сажени в сумрак куста черемухи. Сердце билось, как у кролика в силке, но был абсолютно уверен – они пройдут в одном шаге и не смогут меня увидеть…

– А ты хорош, – тихонько кто-то проговорил прямо у меня над ухом. – Клянусь портянками Басры, если бы ты не двигался, я б тебя не нашел…

Я даже дышать перестал. Голос звучал рядом. Очень рядом, но я не чуял запах чужака, не слышал его дыхания, стука его сердца. Я не поверил, что он рядом.

Медленно, так медленно, что даже летняя улитка меня бы обогнала, стал поворачиваться в сторону голоса. И тут почувствовал, как что-то невероятно холодное и ужасающе острое коснулось шеи под левым ухом.

– Медленно встань, малыш, и я уберу нож, – почти доброжелательно приказал чужак.

Что мне оставалось делать? Начал привставать. Краем глаза я уже почти видел его…

И тут в глазах потемнело. Я даже сначала не понял, что меня ударили. Демоны! Как же больно, когда бьют в живот! Передо мной заплясали искорки, и мир вокруг поплыл. Второй удар, теперь уже в челюсть, воспринимался уже как милосердие…

Поперек столба, поддерживающего высокий полог, видимо, командирской палатки, была приделана жердь. К концам этой штуки, за большие пальцы, тонким шнурком – на ощупь, как тетива, – был привязан я. Так привязан, что мог только либо висеть, либо стоять на цыпочках. Челюсть саднила, ныли перетянутые веревками руки, болел отбитый живот.

Блеснув звездами в ночном небе, откинулся полог, и в шатер скользнул мой лесной незнакомец. Я сразу понял – он. Походку привыкшего красться по мягкой коварной перине изо мха и листвы не спутаешь с движениями сугубо городского жителя. А так – ничего необычного. Средний человек, в обычной одежде, с обычным тесаком на бедре. И с моим луком в руках.

Следопыт аккуратно пристроил мое оружие на небольшой походный столик и уселся рядом. Минуту внимательно рассматривал меня, давая возможность разглядеть его. Потом криво усмехнулся и выговорил:

– Ты и правда – хорош. Не хотел бы я повстречаться с твоим старшим братом на узкой тропке…

Настала моя очередь хмыкать. Посвящать незнакомца в страшную тайну, что братьев у меня нет, я не стал.

– Двигался ты отлично, – принявшись тщательно изучать лук, теперь не поднимая глаз, продолжил он. – Но охотник из тебя никакой… Попался, словно глупый заяц…

Я снова промолчал. И чего говорить? Он был прав. Попался я глупо.

– Неплохо, – удовлетворенно кивнул сам себе чужак, откладывая оружие. – Хоть что-то в этом варварском краю не разучились делать хорошо.

Я бы пожал плечами, но стоять на носочках было трудно и неудобно. Икры ног начинало сводить от напряжения, а висеть на вывернутых руках уже просто больно.

– Знаешь, – блеснув глазами, с деланным равнодушием, проговорил человек. – Ты меня удивил. Пока ты не попался, я даже тебя… опасался.