СкальдЪ - Иллюзия правды

Но, похоже, Гилдерой потерял темп и мракоборец перешел в атаку.

- Эспеллиармус, - он вроде бы озвучил простое заклинание, да вот оно ударило Локхарта с такой силой, что несмотря на Протего, того отбросило ярдов на двадцать назад.

Впрочем, профессор ЗоТи не упал. В воздухе он поддержал себя левитационными чарами и спокойно, с уверенным видом опустился на землю.

- Орбис! – Уильямсон махнул палочкой и развел руки в сторону.

С земли, от его ног поднялся маленький вихрь. Стремительно разрастаясь с каждым пройденным футом, он увеличивался, поднимался, начал реветь и буквально полетел в сторону Локхарта, выворачивая кусты и маленькие деревья.

Гилдерой отпрыгнул, но смерч изменил направление. Тогда Лохарт поднялся в воздух и постарался отлететь в сторону. Смерч загудел, рывком вырос и краем конуса задел его ногу.

Профессор заорал – а с ноги, словно это и не ветер, а воздушная чистка для овощей, слетел ботинок, кусок мантии, а потом, кровавым шлейфом полетела кожа и кровь.

- Сука! - профессор упал на землю, сгруппировался и направил на смерч палочку: - Эмпидемента максимум!

Смерч вздрогнул, налетев на невидимую стену. Еще миг и он сопротивлялся, но вот потерял силу и инерцию, начал ломаться, «комкаться» и окончательно пропал.

Воздух дрожал от напряжения. Маги бросались друг в друга заклинаниями, камнями, землей, деревьями, поливали огнем и морозили.

Иногда что-то кричали, иной раз обходясь невербальными заклятиями.

Вот Локхарт кинул в противника огромную сосульку. Она ударила в щит, рассыпаясь на кучу осколков. Продолжая заклятие, Локхарт поднял их в воздух, трансформировал в острые лезвия и закрутил эту смертоносную карусель вокруг мракоборца.

Затем он начал наращивать скорость и мощь своего заклятия.

Роберта окружил вихрь. На лице появилась кровь, большой порез на лбу, порванная мантия на руке, еще порез. Его мантия стала походить на разорванную ветощь, а из многочисленных порезов капала кровь.

Я обессилено опустился на землю. Ноги просто не держали. «Отходняк» после запрещенных заклинаний, судя по всему, догнал меня.

И все это время я смотрел на них и боялся лишний раз вздохнуть. Во-первых, я не был уверен, что тот, кто пришел мне на помощь, на самом деле мой союзник. Даже если он и победит, то потом столько вопросов возникнет, что я замучаюсь на них отвечать.

Ну, а то, как они двигались, как моментально перемещались, произносили вербальные заклинания, и переходили на невербальнцую магию, меня буквально завораживало. И пугало.

Как-то я не так все это представлял по канону Роулинг. Там все проще и понятней. А здесь я напрягся чуть не до усеру, опасаясь, что случайный выброс заденет меня.

- Грегемфугимиша, - так я понял то, что выкрикнул Локхарт. Он стоял в одном ботинке, в порванной мантии и его правая нога ранена до кости. Кровь обильно капала на землю, но маг лишь кинул мимолетный взгляд на свое ранение, криво усмехнулся и продолжил заклинание.

С кончика палочки начали срываться маленькие черные точки. Разрастаясь, они превращались в летучих мышей.

Что за..? Я, несмотря на ситуацию, нашел в себе силы удивиться. Заклинание летучих мышей! Это же развлечение для детишек.

Да вот только моего веселья никто не разделял. Мракоборец отпрыгнул назад, еще раз и еще, меняя направления и стараясь прикрыться деревьями, создавая невербальный Протего или что-то, похожее на него.

Летучие мыши, стремительной, единой черной лентой полетели в его сторону, без всяких затруднений изменяя направление своего полета, и все ближе приближаясь к цели. Вот одна из них прошла сквозь ствол дерева стоящий на пути, прошила его, словно он был из бумаги, и лишь после этого взорвалась с негромким хлопком.

Я открыл рот. Охренеть! С чавкающим звуком они одна за другой вонзались в шит мракоборца. И сгорали в очередной яркой вспышке.

Уильямс побледнел и медленно отступал. Он ничего не говорил, скорее всего, поддерживая чары мысленно, но я видел, как ему трудно. Его щит начал таять.

Одна из мышей прорвалась, чиркнула, как пуля, отрезая мочку уха. Еще одна пробилась и сильно пропорола мантию и руку.

Уильямсон на миг замер, напрягся. На виске вспухла вена. А потом разом снял щит и отпрыгнул ярдов на десять сторону. Мне показалось, что его веревкой сдернули с места – так он стремительно переместился.

Остаток стаи летучих мышей врезался в землю и рассыпался горсткой черного пепла.

- Ваддивази Мэджа!

Ваддивази я знал. Это не очень сложное заклинание, заставляющее лететь тот или иной предмет в противника.

Правда, окончание, что произнес мракоборец, мне совершенно не знакомо…

Не знаю, что это было, но Гилдероя приложила знатно. Он отлетел назад, сбив спиной тоненькое дерево. Его еще и по земле протащило несколько ярдов.

Но палочки он не потерял, да и в сознании остался.

Тот, кого я раньше знал как безмозглого профессора ЗоТИ, кого мы в своем презрении прозвали Павлином, сплюнул кровью, и, опираясь о ствол дерева, медленно поднялся на ноги.

Смотреть на него просто страшно. Окровавленный, перемазанный землей, сукровицей и еще черт знает чем, он оставался в полном сознании. И не думал отступать. Несломленный, в порванной одежде, он выглядел очень внушительно и серьезно. И готовым продолжать поединок.

- Алас Хаос! – прохрипел Гилдерой, поднимая руки вверх.

Воздух перед ним задрожал, поплыл, как испарение над водой. И там, между разведенных ладоней, что-то рождалось.

Страшное, нездешнее, иномировое. Я почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Мне захотелось убежать. Я не знал этого колдовства. Но в глубине души что-то откликнулось… Не знаю, может это интуиция или забытая генетическая память… Начала накатывать паника. То, что делал Локхарт, было невыразимо мощно, смертоносно и пугающе.

В воздухе возникли и начали разрастаться два темно-синих, чудовищно неправильных крыла – их просто не должно здесь находиться. Наш мир не для них.

Я, конечно, не знал, что это такое, но всем сердцем понимал чужеродность этого заклятие. Его противоположность всему живому и вообще, этому миру.

- Так вот ты кто! – Уильямсон глубоко вздохнул, вытирая кровь с лица. – Тварь! Протекто Ординис!

Из точки на кончики его палочки начал рождаться свет. Не просто Люмос. Нет, этот свет ослеплял, резал как по живому, заставляя закрыть глаза и отвернуться. Свет причинял физический дискомфорт... А еще давал надежду.

Отделившись, он разросся как мыльный пузырь, а затем, словно живой, «бросился» вперед, скачком увеличился в размерах и «обнял» то черное и страшное, что по слову Локхарта пыталось проявиться в нашем мире.

Локхарт виртуозно махал палочкой, но в его глазах я впервые за время поединка увидел неуверенность.