Людмила Безусенко - Лучшие застольные песни

Туманы гуляют, гуляют на воле
И будто не слышат девчонки слова:
— Ах, мама родная, услышь, дорогая,
Услышь, как рыдает дочурка твоя!

Туманы седые плыли над могилкой,
Как будто хотели ей что-то сказать.
— Скажите, туманы, как жить мне без мамы?
Такую, как мама, уж мне не сыскать.

Я вижу, как ветер развеял туманы,
А я на могилке стою все одна,
Цветы поливаю своими слезами —
Такая, наверно, мне вышла судьба.

Не знает девчонка, что в поле широком
Туман ту могилку покрыл серебром.
— Туманы, туманы, верните мне маму,
Верните мне маму, прошу об одном.

Любите вы маму, цените вы маму,
Вы мамину ласку узнаете все.
Умрет ваша мама, тогда вы поймете:
За золото маму не купишь нигде.

А у кошки четыре ноги,
А сзади у ней длинный хвост.
А ты трогать ее не моги
За ее малый рост, малый рост.

Припев :
А ты не бей, не бей, не бей кота по пузу,
Кота по пузу, кота по пузу.
А ты не бей, не бей, не бей кота по пузу,
И мокрым полотенцем не моги.

А кошку обидеть легко —
Утюгом ее между ушей.
И не будет лакать молоко,
И не будет ловить мышей.

Припев .

А у ней голубые глаза,
На ресницах застыла слеза.
Это ты наступил ей на хвост,
Несмотря на ее малый рост.

Припев .

Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный
Пошел по улицам гулять.
Его поймали, арестовали,
Велели паспорт показать.

— Я не советский,
Я не кадетский,
А я куриный комиссар,
Я не расстреливал,
Я не допрашивал,
Я только зернышки клевал!

Но власти строгие,
Козлы безрогие,
Его поймали, как в силки.
Его поймали, арестовали
И разорвали на куски.

Цыпленок жареный,
Цыпленок пареный
Не мог им слова возразить.
Судьей раздавленный,
Он был зажаренный…
Цыпленки тоже хочут жить!

Четвертые сутки пылают станицы,
Горит под ногами Донская земля.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня.

Мелькают Арбатом знакомые лица,
С аллеи цыганки заходят в кабак.
Подайте бокалы, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, налейте вина.

А где-то ведь рядом проносятся тройки…
Увы, не понять нам, в чем наша вина.
Не падайте духом, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, седлайте коня.

А в сумерках кони проносятся к «Яру»…
Ну что загрустили, мой юный корнет?
А в комнатах наших сидят комиссары
И девочек наших ведут в кабинет.

Над Доном угрюмым идем эскадроном,
На бой вдохновляет Россия-страна.
Раздайте патроны, поручик Голицын,
Корнет Оболенский, надеть ордена.

Ах, русское солнце — великое солнце,
Корабль «Император» застыл, как стена…
Поручик Голицын, а может, вернемся?
Зачем нам, поручик, чужая земля? [74] Канонический текст привезен из Парижа Ж. Бичевской. Русская эмиграция первой волны знала эту песню очень давно.

Москва златоглавая, звон колоколов.
Царь-пушка державная, аромат пирогов.
На проспектах и улочках в этот праздничный день
Продают сладки булочки — покупай, коль не лень.

Припев :
Конфетки-бараночки, словно лебеди — саночки.
«Эй вы, кони залетные!» — слышен крик с облучка.
Гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные,
Грациозно сбивают белый снег с каблучка.

Помню тройку удалую, вспышки дальних зарниц,
Твою позу усталую, трепет длинных ресниц.
Все прошло, все умчалося в бесконечную даль.
Ничего не осталося — лишь тоска да печаль.

Припев .

Сединою покрытая величаво стоишь.
И веками воспетая,
Русь святую хранишь.
И плывет звон серебряный над великой страной,
И звенит звон малиновый над родною Москвой.

Припев .

Не смотрите вы так сквозь прищур ваших глаз,
Джентльмены, бароны и леди.
Я за двадцать минут опьянеть не смогла
От бокала холодного бренди.

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины — моя атмосфера.
Приют эмигрантов — свободный Париж!

Мой отец в Октябре убежать не сумел,
Но для белых он сделал немало.
Срок пришел… И холодное слово «РАССТРЕЛ»… —
Прозвучал приговор трибунала…

И вот я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины — моя атмосфера.
Приют эмигрантов — свободный Париж!

Я сказала полковнику: «Нате, возьмите!
Не донской же валютой за это платить,
Вы мне франками, сэр, за любовь заплатите,
А все остальное — дорожная пыль».

И вот я проститутка, я фея из бара,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины — моя атмосфера.
Приют эмигрантов — свободный Париж!

Только лишь иногда, под порыв дикой страсти,
Вспоминаю Одессы родимую пыль,
И тогда я плюю в их слюнявые пасти!
А все остальное — печальная быль.

Ведь я институтка, я дочь камергера,
Я черная моль, я летучая мышь.
Вино и мужчины — моя атмосфера.
Приют эмигрантов — свободный Париж!

Надену я черную шляпу,
Поеду я в город Анапу
И там я всю жизнь пролежу
На соленом, как вобла, пляжу.

Лежу на пляжу я и млею,
О жизни своей не жалею.
И пенится берег морской
Со своей неуемной тоской.

Перспективы на жизнь очень мрачные,
Я решу наболевший вопрос —
Я погибну под поездом дачным,
Улыбаясь всем промеж колес.

Раскроется злая пучина,
Погибнет шикарный мужчина,
И дамы, увидевши гроб,
Поймут, что красавец усоп.

Останется черная шляпа,
Останется город Анапа,
Останется берег морской
Со своей неуемной тоской.

А поезд тихо ехал на Бердичев,
А поезд тихо ехал на Бердичев,
А поезд тихо е…, а поезд тихо-ха…,
А поезд тихо ехал на Бердичев. Ха-ха!

А у окна стоял чемоданчик,
А у окна стоял чемоданчик,
А у окна стоял, а у окна стоял,
А у окна стоял чемоданчик. Ха-ха!

— А ну-ка убери свой чемоданчик,
А ну-ка убери свой чемоданчик,
А ну-ка убери, а ну-ка убери,
А ну-ка убери свой чемоданчик.

— А я не уберу свой чемоданчик,
А я не уберу свой чемоданчик,
А я не уберу, а я не уберу,
А я не уберу свой чемоданчик!

А он его выбросил в окошко,
А он его выбросил в окошко,
А он его вы…, а он его бро…,
А он его выбросил в окошко.

А это был не мой чемоданчик,
А это был не мой чемоданчик,
А это был не мой, а это был не мой,
А это был жены чемоданчик! Ха-ха!

А в нем было свидетельство о браке,
А в нем было свидетельство о браке,
А в нем было свиде…, а в нем было …тельство,
А в нем было свидетельство о браке. Ха-ха!

Вот так я стал опять холостым,
Вот так я стал опять холостым,
Вот так я стал опять, вот так я стал опять,
Вот так я стал опять холостым!
Оп-па! [75] Песня звучала в кинофильме «Мы из джаза».