Татьяна Ахметова - Я невинность потерял в борделе

Пусть старый хрен уйдет на тот свет.
Здесь же ему подруженки нет.

Поздно уж, твоя Татьяна
Сиротеет по тебе,
Обними скорей Руслана
И иди домой себе;
Скоро мы уедем сами,
Я уверена, она
Плачет горькими слезами,
Что оставлена одна.

Посмотри: Жеребцов
Вдруг повесил как нос!
Ты, мой милый Руслан,
Всех милей для меня.
Я ему лишь несу
Сердца первый привет,
Счастья верный обет!
О, мой милый Руслан,
Я навеки твоя.
Ты всех в свете милей для меня.

Сильный Бог,
Будь вечно с нею.
Дай ей счастья
Полны дни!

Сильный Бог,
Будь вечно с нами,
Дай нам счастья
Полны дни
И усеяй их цветами,
Долги будут пусть они.

И даруй им в утешенье
Деток, в счастливые дни.
Сильный Бог (и проч.).

Дети любезные! Я вам доставил всю радость.
Будет вам счастье! я верный вещун!

Будет Людмиле Руслан жизни сладость.
Не Жеребцов он, не старый пердун.

Клянусь, Обер мне вечно милый,
Услуги не забыть твоей.
И верным другом быть Людмилы
По самой смерти час моей.

О ты, инспектор незабвенный!
О, как покинуть мне тебя
И Школы дом благословенный,
Где так была счастлива я.

Ты за любовь в награду
Клянись мне верной быть,
И пусть твои желанья,
Улыбка, милый взгляд,
Со сцены отвечанья
Лишь мне принадлежат!
Я твой, моя Людмила.
Клянусь тебя одну любить,
Пока во мне еще есть сила
Малейшая в театр ходить.

Прости мне, друг мой милой,
Невольную печаль!
Всем, всем с твоей Людмилой
Проститься в Школе жаль.
Но я твоя отныне,
Весь забываю мир!
О, верь, Руслан! твоя Людмила.
Клянусь тебе, пока есть сила,
Театр не покидать.

Боги вам
Счастья дни
И любви
Ниспошлют.

Ах! хоть я и славный малый,
Глуп, что взял Татьяну я;
Может быть, сонм дев волшебный
Был теперь бы для меня;
Право, жить со стервой горе.
Рюхина, уж вот краса!
О! скорей в театра сени,
Мыкать горе легче там,
Сидя в кассе, в тихой лени
Фокусничать по столам.

Торжествует надо мною
Ненадолго недруг мой!
Нет! не будет ей с тобою
От меня. Постой, постой!
Я все Дубельту сфискалю,
Гедеонову дам знать.
И Обера, как каналью,
Стану со света сживать.
Будешь ты моей, Людмила!
Будешь знать, кто я таков.
Ты мою узнаешь силу,
Будешь знать, кто Жеребцов!

Боги им
Счастья дни ниспошлют.

Балет единственный,
Удивительный!
Ты восторги льешь
В сердце нам.
Славим власть твою
И могущество
Неизбывные
На земли.
Ура! Театр, балет!

Ты печальный мир
Превращаешь вдруг
В сцену радостей
И утех.
Ночь глубокую
Представляешь нам
Или роскоши
Всей земли.
Ты волнуешь грудь
Сладострастием.
Коль улыбку шлешь
С сцены нам.
Ура. театр, балет!

Но театр большой
Ты — дом ревности:
Ты вливаешь в нас
Мщенья жар.
Коль преступная улыбка вдруг
Заблестит врагу
Из кулис.
Школа милая,
Скорбь и радости
Все в тебе одной
Для нас всех.
Ура, театр, балет!
Балет единственный (и проч.).

Что случилось?

Мы не знаем!

Какое гнусное явленье!
Здесь Дубельт был! Что хочет он?
Что сделал, подлое творенье?
Не видно было зги кругом!

Какое (и проч.).

Что с нами?
Ужель седыми он усами
Грозить бедою хочет нам,
И между школьными стенами
Вновь воцарит позор и срам?

Где Людмила?

Где, где она?

Ехать здесь домой спешила
Тотчас с нежностью она!

Девицы все без чувств, смотрите!
Скорей за Мауне побегите
И мне Людмилу отыщите;
Поставьте Школу всю вверх дном!

О, Боже мой, что будет с нами?
Девиц объял он страшным сном

О, горе мне!

О, горе нам!

О, сжальтесь, друга,
И вспомните мои заслуги.
Не быть уж мне девиц отцом.

Бедняк Обер!

Опять нам Дубельт стал опасен.
Конец уж власти здесь моей!

Что слышим?

Спасемся, может быть, от них.

Спасемся!

Кто ж готов?., кто?

О! кто теперь
Найдет ее?., кто?

Души общества,
Ее ищите в Школе!
Может, он
Недалек.
Я ж бегу
Искать ее на воле.
Как стрела,
Я легок.
Верно, он
Взял путь нам не известный,
Чтоб ее
От нас скрыть;
Должно нам
Людмиле путь прелестной
Поскорей наследить!

Пока вы
Ищите прелестной,
Мы девиц воскресим! .
Поскорей
За врачом
Поспешим.

Дубельт, мать твою ети!
Разрушим козни мы твои.

Любовь к искусству их храни в пути.
Силу их подкрепи.

Добро пожаловать, мой друг!
Я наконец дождался дня,
Давно желаемого мною.
Мы вместе сведены судьбою.
Известно мне: тебе мешает
Мошенник старый генерал.
Еще никто вполне не знает,
Как Дебольцова он взодрал.
Но ты не трусь, всё ничего,
Держи лишь ухо ты остро!