Татьяна Ахметова - Я невинность потерял в борделе

Прости нескромный мне вопрос!
Скажи мне, Александр Львович,
Любезный друг мой Невахович,
Кой черт в беду тебя занес?

Любезный друг!
Уж я забыл обетованный
Родимый край. Природный жид,
В занятьях, нам одним известных,
Провел я много дней чудесных.
Но знать лишь счастие в игре
Дано недолго было мне.
Тогда близ храма наслаждений
Жил Шишмарев, картежный гений:
С ним тщетен был весь навык мой.
К нему я съездил. Ой, ой, ой!
За пылкость я нашел награду,
И я беду узнал душой,
И, проигравшись, без отрады
Я поплелся пешком домой.
Умчалась года половина,
И я сказал жене своей:
«Я проиграл, Александрина,
Хоть застрелиться мне, ей-ей!
Александрина не внимала,
Лишь денежки свои любя,
И равнодушно отвечала:
«Нет, врешь, не проведешь меня!»
И все мне гадко, скверно стало:
Родная кухня, суп-пюре,
Азартны игры, тентере
По маленькой не утешали.
Я вызвал смелых игроков
Искать опасностей и злата,
И за труды нам были платой
Не долго деньги простаков.
Сбылися пылкие желанья,
Сбылись давнишние мечты.
Минута сладкого свиданья
С Афоней — мне блеснула ты.
К столу зеленому, смущенный,
Я нес свой банк ассигнацьонный,
Жены брильянты и жемчуг.
Начался банк; я, воспаленный,
Реванша ждал, и, угнетенный,
Поставил тройку и вокруг
Смотрел понтерам я послушным.
Направо тройка улеглась,
Афоня ж молвил равнодушно:
«Убита, поздравляю вас!»
К чему рассказывать, мой друг
Чего пересказать нет силы?
Ах! и теперь, как вспомню вдруг,
Коробит холодом все жилы,
И проклинаю карты я,
Хотя доселе всё играю,
Но вам скажу, душа моя:
Фортуне уж не доверяю.
Но знаешь: в должности моей
Есть много разных мелочей,
О коих я один лишь знаю.
Примером будучи сказать:
Актеру скоро срок выходит,
А я его ну в шею гнать!
Он, делать нечего, — приходит,
Несет ко мне златую дань.
И дам ему я в помощь длань.
Прошли так месяцы и годы.
Настал давно желанный час,
Я денег вволю уж припас
И думал, что я — царь природы.
Однажды я лежу с женой
В восторге пылкого желанья,
Как вдруг в передней шпор бряцанье,
Зову людей. Вдруг предо мной
Жандарм с предлинными усами:
«Пожалуйте тотчас за мной!»
Ой, плохо, плохо. Боже мой!
Попались мы, Киреев, с вами,
Что будет с нашей головой?
О, злополучная картина!
Подштанники, Александрина!
Вот я оделся, прискакал,
Взошел., и Дубельт закричал:
«Возможно ль, Невахович, ты ли?
Попался! Где твоя киса?
Скажи, ужели небеса
Тебя так щедро наградили?»
Увы! мой друг, все воровство
Напрасно было, по несчастью,
К нему пылало нежной страстью
Его Превосходительство.
Хоть он все взял, но гневом вечным
С тех пор преследует меня;
Душою черной дев любя,
Томясь желаньем бесконечным,
Как волокиту, он, конечно,
Возненавидит и тебя.
Но ты, Руслан,
Жандарма злого не страшней!
Любовью в сердце ты богатом
Пустого страха не питай!
Смелей с нагайкою и златом
Свой путь ты к Школе пробивай.

Как в том деле ты мне будешь покровитель,
Тебе с охотой вексель подпишу.
Не страшен мне кисы твоей хищитель!
Высокий подвиг я свершу!
Но горе мне!. Вся кровь вскипела!
Вся Школа в власти пердуна…
И ревность сердцем овладела!

Но горе, горе мне!.. Полиции сила,
Верно, погубит цвет Школы всей.
Ревность вскипела!.. Где вы, девицы,
Где ты, ненавистный жандарм?

Спокойся, друг мой! эта сила
Не победит девиц твоих:
Невинны в Школе все девицы,
Жандарм бессилен против них.

Что ж медлить? В театр далекий.
Там ждет вся Школа, ДРУ Г мой почтенный прости!

Я весь прозяб и, если б не пальто
Непромокаемый, конечно,
Сухим не быть мне.
Мне Гедеонов надоел!
Не смеет ничего и мелет сущий вздор,
А Дубельт процветает в Школе.
Но кто там?
Старая Румянцева зачем идет сюда?

Я знаю, здесь чего ты хочешь,
Теперь напрасно ты хлопочешь!
Стал Школой Дубельт управлять!
Его власть безгранична стала!
Ступай в Москву,
Я все свершу.
Уж Дубельту служить
Недолго, должен он
В отставку подавать.

Что хочешь ты?
Я человек, который знает,
Как награждает за услуги,
И денег в этом не считает.
Скажи же мне,
Что хочешь ты?

Да, надо тысяч пять!
Лай мне их и послушай.
Ступай в Москву (и проч.).

Вот торжество и радость мне!
Коль Дубельт место оставляет.
Причины нет бояться мне его.
Знай, милый друг мой,
Что, если ты можешь,
Получишь наконец
Шесть тысяч ты!

И так ты знай,
Что все тебе устрою я!

О, радость!

У Дубельта должна
Снискать я благосклонность.
Ступай в Москву.
Уверен будь.
Как победит его Руслан
Или он пост оставит свой,
Тебе доставлю я подругу.
Теперь он всемогущ покамест,
Все в Школе пало ниц пред ним.
Но он погибнет скоро.

О, старость! как жаль!
Я к целкам неспособен,
И мне не суждено
Свершить столь славный подвиг.

Близок уж час торжества моего.
Хоть давно, чтоб ломать целочек, я и пас!
Мной будут средства употреблены,
Чтоб скорей, скорей мне, Людмила моя, проломить тебя!
Людмила, вотще подо мною ты стонешь.
Я вижу теперь уж, как слезы ты льешь.
Ни вопли, ни слезы — ничто не поможет!
Ты скоро пред мною смириться должна.
Руслан, забудь ты о Людмиле!
Соперник твой одержит верх.
При ожиданьи недруг твой
Тараканов уж глотает
И заране ощущает
Жар от них в своей крови.
Я в страшной тревоге
Теперь с ожиданья,
Но был всегда храбрый,
Известен я свету,
И с Турками драки
Бывали на славу,
Теперь не страшусь.
Я, немного позаботясь,
Непослушный хуй воздвигну
И спокойно ожидаю
Я стояния шматины.
Недалек желанный день.
День восторга и любви

О Школа, Школа! кто тебя
Усеял столькими цветами,
Кто тротуар твой не топтал
С Директором в час грозной битвы
И к небесам не воссылал
О выпуске девиц молитвы?
Зачем же, Школа, смолкла ты
И окна преданы беленью?
От ламп дежурных темноты,
Быть может, нет и мне спасенья!
Быть может, буду я найден
На репетиции «Руслана»,
И гнусная толпа буянов
Руадзи донесет о том!
Однако мне извощик нужен,
Без трубки взор мой безоружен
И пал мой конь на проводах,
И санки разлетелись в прах!
Дай, Bautni, мне трубку по глазам,
Трубку выдвижную, в волокитстве уж бывалую.
Чтоб воспитанниц
За кулисы гнать,
Чтоб толпою их
За кулисы гнать.
Нет, недолго ликовать врагу.
О девицы! свет такая гадость,
Коль вы жизни не дарите счастья!
Но смягченный рок отдаст мне
И любовь одной из вас, и ласки.
Распушу я в прах
Всю Дирекцию.
Стены Школьные
Не защита ей.
Помоги мне Бог
Гедеона вздуть.
Его подлости не смутят меня!
Дай, Bautni (и проч.).
О девицы (и проч.).
Тщетно директора подлость
Тучи сдвигает на нас,
Может, уж близок, девицы,
Сладкий выпуска час!
В сердце, любимом Людмилой,
Место тоске я не дам.
Дубельта свергну я силу,
Лишь бы мне трубку по глазам!