Л. Переверзев - Голоса Америки. Из народного творчества США. Баллады, легенды, сказки, притчи, песни, стихи

Тогда мудрейшие из старейшин —
Красивый Бобр и Седая Птица
Искать на востоке чудесный остров
Своим соплеменникам предложили.
И вот что на месте большого совета
Оба старейшины этих премудрых
Людям отчаявшимся сказали:
«Есть на востоке чудесный остров —
Змеиным островом он зовется,
С давних времен на нем обитает
Змеепоклонников странное племя.
А остров прекрасен и благодатен:
Там ласково солнце зимой и летом,
Там не, бывает ни лютой стужи,
Ни снежных ветров, ни долгой ночи.
Там теплые реки не замерзают,
На их берегах зеленеют рощи,
А в рощах множество сытной дичи,
А в реках множество вкусной рыбы,
И счастливы те, чьим отважным предкам
В награду за их чистоту и храбрость
Небесный вождь — великий Манито
Путь указал на чудесный остров.
Но если и мы отважными будем,
Дружными будем, правдивыми будем,
Мы тоже добраться туда сумеем —
Чудесным островом завладеем!»
И, сидя на месте большого совета,
Боясь мигнуть, затаив дыханье,
Люди с волнением им внимали.
«Если поможет нам вождь небесный,
Должны мы пройти через Твердое море!
Так продолжали двое старейшин,
К своим соплеменникам обращаясь. —
Должны мы пройти по Твердому морю,
По удивительной, камнем застывшей,
Скользкой воде — воде ненадежной,
Готовой сломаться в любое мгновенье.
Пройти нелегко через Твердое море —
Шагать на восток сорок дней придется,
И если не сдержим Священной клятвы —
Былые обиды и распри вспомним,
Тогда под ногами сломаются льдины,
Жадною пастью раскроются льдины,
И в черной пучине морской потонем.

Но если священную сдержим клятву,
Правдивыми будем, сплоченными будем,
Тогда нам поможет великий Манито:
Сломаться льдинам он не позволит,
Нас потопить, погубить не захочет,
Пошлет нам силу, пошлет удачу,
Укажет нам путь через Твердое море,
Тогда мы на сорок первое утро
Выйдем на Берег Нарядных Сосен
И отдохнуть хоть немного сможем.

А там до нашей желанной цели
Останется только треть дороги:
Сделать должны мы большие каноэ
И переплыть через три пролива —
Тогда увидим заветный берег,
Увидим зеленый, цветущий берег,
Увидим чудесный Змеиный остров.
С давних времен на нем обитает
Змеепоклонников странное племя,
Встретят нас дружески или враждебно —
Этого предугадать невозможно,
Но если мы явимся с трубкой мира,
Если доверия их не обманем,
Если соседями добрыми станем,
Счастливы будем на новых землях!»
Вот что на месте большого совета
Красивый Бобр и Седая Птица
Людям взволнованным говорили.

«Скорей на восток! На Змеиный остров!
Скорей на восток — там наше спасенье!»
Так, обращаясь к вождям почтенным,
Столпившись на месте большого совета,
Кричали обрадованные люди.

Назавтра же собрались все люди,
Все племя — от мала и до велика —
У ледяных утесов прибрежных,
Где начиналось Твердое море,
Пришли изверившиеся в братстве,
Пришли ненавидящие друг друга,
Пришли измученные страданьем,
Болезнями, голодом, страхом, злобой,
Пришли, чтобы двинуться в путь далекий,
В дерзостный путь — на поиски счастья,
Через громадное Твердое море,
К другим, неведомым побережьям,
С женами и детьми явились,
Со стариками, с домашними псами,
С луками, копьями, топорами,
Со всей небогатой своей поклажей.

Пришли и огромной, зловещей толпою,
Застывшей в тревоге и ожиданье,
Вдоль голого берега расположились.
Каким был плачевным и страшным облик
Этих людей, позабывших правду,
Этих людей, изменивших братству,
Этих людей, потерявших счастье!
Были блуждающие их взоры
Полны недоверия и боязни,
Были худы и черны их лица,
Как будто обуглились над кострами,
Тела уродливы и костлявы,
Как будто звери их обглодали,
А из‑под жалких, гнилых лохмотьев,
Как у скелетов, торчали ребра.
Всего же страшнее глаза их были, —
Тусклые, как угольки под пеплом,
Жадной надеждой они светились,
Мерцали от хищного нетерпенья,
Как у волков, готовых вцепиться
В почти настигнутую добычу.

Но вот костер на священном камне
Померк, догорая, и дым высокий
От принесенного в жертву оленя
Смешался с нависшими облаками,
Окончили с небом святую беседу
Красивый Бобр и Седая Птица
И подали знак отправляться в дорогу.

Двинулось племя вслед за вождями,
Двинулись толпы переселенцев
С детьми и женами, со стариками,
Со всей небогатой своей поклажей —
Двинулись в путь по Твердому морю,
По удивительной, камнем застывшей,
Скользкой воде — воде ненадежной,
Готовой сломаться в любое мгновенье.
И страшно порой становилось людям —
Знали они: под корой ледяною
Черная глубь водяная таится,
Бездонная, гибельная пучина,
Миг — и сломаются эти льдины,
Жадною пастью раскроются льдины
И дерзких путников похоронят.

Но помнили люди, что обещал им
Небесный вождь — великий Манито,
Помнили люди о клятве священной,
В день отправления произнесенной, —
Снова правдивыми быть старались,
Снова сплоченными быть старались,
Старались ни разу в пути не вспомнить
О прежних обидах, раздорах, спорах
И о жестоких братоубийствах.

И помогал им великий Манито,
Давал им силу, давал удачу,
И не ломались под ними льдины,
И шли все дальше переселенцы,
Шли на восток — на поиски счастья,
Шли, чтобы с берега вечного снега
Переселиться на берег цветущий —
На благодатный Змеиный остров,
И после мучительных десятилетий,
Полных отчаянья, страха, злобы,
Впервые в этих сердцах почерневших,
Впервые в этих глазах потускневших
Надежда новая разгоралась.

Но с каждым днем все труднее было
Людям шагать через Твердое море:
Стужа крепчала, ветры свистели
Над ледяным неоглядным простором.
Вьюга слепила и с ног валила —
И негде укрыться было от вьюги,
Мороз вонзался ножом под ребра —
И нечем бороться было с морозом.
Уже на исходе были припасы,
И многих голод жестокий мучил,
Уже в пути износилась обувь,
И многие шли босиком по льдинам,
Уже из сил выбивались жены,
Детей полумертвых таща на спинах,
Уже с трудом шагали мужчины,
Сгибаясь под непосильной ношей,
Вполголоса бормоча проклятья.

Вот уже тридцать дней миновало
В тяжком пути, а на тридцать первый
Людей отчаянье охватило.

Горе! Забыли несчастные люди
О лучших, заветных своих надеждах!
Горе! Забыли несчастные люди
О мудрых советах своих старейшин!
И от усталости, скорби, страха,
От тягот мучительного скитанья
Снова в измученных этих душах
Вражда и ненависть пробудились.
Горе! Забыли жестокие люди
О клятве дружбы — священной клятве,
Вспомнили снова безумные люди
О прежних обидах, раздорах, спорах,
И тщетно мудрейшие из старейшин —
Красивый Бобр и Седая Птица
Пытались своих соплеменников буйных
Речами разумными успокоить, —
Все было тщетно! От лютой злобы
Будто и впрямь обезумели люди —
Стали кричать, обвинять друг друга,
В ярости оскорблять друг друга,
И обагрились холодные льдины
Кровью горячей, пролитой в гневе
Братоубийственною рукою.