Питер Джеймс - Миллиардер

– У вашей фирмы настолько блестящая репутация, – ответил Бенхакер, – что мы, пожалуй, готовы закрыть глаза на это обстоятельство.

– Понимаю.

– Еще одна маленькая просьба. Мистер Рок, не могли бы вы устроить для меня небольшую экскурсию по офису? Буду очень признателен.

– Разумеется. Но экскурсия и правда получится небольшая. На двенадцать тридцать у меня назначена очень важная встреча.

– Понимаю, – кивнул Бенхакер.

Тот, на встречу с кем так торопился Рок, как раз проходил проверку перед продажей в автосалоне.

Рок поводил Бенхакера по кабинетам, показал компьютерный зал, коммутатор, благодаря которому по любому из трехсот десяти телефонов в офисе можно было напрямую связаться с филиалами компании по всему миру. Этот коммутатор имел такое большое значение для «Глобалэкс», что при нем состояли целых два специально нанятых для этой цели телефонных инженера. Наконец Рок привел Бенхакера в отдел металлов и показал свое место между Сливицем и Мозером. Продемонстрировал и монитор «Рейтер», с помощью которого можно было узнать цену на любые товары или акции – достаточно было одного нажатия на кнопку. Но Бенхакер не обратил внимания на все эти чудеса. Внимание его привлек совсем другой предмет – на столе в рамке стояла фотография Аманды.

Мгновенно побледневший Бенхакер не мог отвести от нее глаз. Присмотрелся внимательнее. Вдруг обознался? Но нет, девушкой на снимке точно была Аманда. Тут же обнаружилась еще одна улика: среди лежащих на столе конвертов с письмами, открытых и запечатанных, Бенхакер заметил ключи, прикрепленные к брелку «порше». Бенхакер застыл, точно прирос к месту. Рок продолжал что-то говорить, но он не слушал. Ощущение было такое, будто сердце не просто разбилось, а разлетелось на мелкие осколки. Бенхакеру сразу стало не до поручения Эфраима.

– Советую посетить Лондонскую биржу металлов. Получите представление о том, как работает этот бизнес. Если хотите, могу вас сопровождать.

– Спасибо, – покорно ответил Бенхакер и последовал за Роком.

Выйдя на улицу и перейдя через дорогу, они вошли в знаменитое здание Плантейшн-Хаус. Несколько минут они стояли перед звуконепроницаемым стеклом и наблюдали за работой биржи. Помещение было круглым. Вдоль стен располагались маленькие отсеки, в каждом из которых на столе стояли телефоны. Почти во всех сидели сотрудники биржи, прижимавшие к ушам сразу две трубки, и говоря, и слушая одновременно. При этом они еще умудрялись передавать по цепочке новости, которые выкрикивали два молодых человека. В центре стоял круглый диван из красной кожи, на котором сидела группа, состоящая из мужчин и женщин, большинство из которых были не старше тридцати. Вдруг прозвучал звонок, все встали, и места их заняла другая группа.

– На каждый металл отведено пять минут. Всего торговых сессий две – первая с одиннадцати сорока пяти утра до половины второго ночи, следующая с трех двадцати пяти ночи до пяти утра. Только что торговали медью, теперь – оловом, – объяснял Рок.

Сотрудники биржи, за редким исключением, показались Бенхакеру удивительно молодыми. Этим наблюдением он поделился с Роком.

– Это очень трудная работа – сплошные стрессы, – ответил Рок. – Профессиональное выгорание наступает очень быстро. И вообще, чтобы угнаться за здешними бешеными темпами, надо быть или молодым, или исключительно способным. Я и сам некоторое время тут работал. До сих пор время от времени балуюсь, но, если бы по-прежнему занимался этим постоянно, точно не дожил бы до сорока.

Клерк, небрежно жующий жвачку, нес листок бумаги в один из отсеков. К спине было прикреплено «объявление», о котором он, видимо, даже не подозревал, должно быть искренне недоумевая, почему у остальных присутствующих такое веселое настроение. На листе было написано всего одно слово – «дурак».

– Но ведь вечером ваш офис закрывается, – проговорил Бенхакер.

– В Лондоне – да. Но у нас есть филиалы во всех часовых поясах. Поэтому имеем возможность продавать и покупать для наших клиентов весь день без перерыва. У наших конкурентов есть слоган: «Двадцать четыре карата двадцать четыре часа в сутки». А мы придумали кое-что получше. Наш слоган звучит так: «Пока вы спите, «Глобалэкс» не дремлет».

– Тот, что про караты, мне понравился больше, – возразил Бенхакер.

– Может, он и впрямь эффектнее, – оскорбился за «Глобалэкс» Рок. – Но мы недавно сменили рекламное агентство. Может, там придумают что-нибудь получше.

– Даже не сомневаюсь, мистер Рок.

Вернувшись в офис ровно в двенадцать пятнадцать, Рок сразу позвонил в «Эйзенбар-Голдшмидт».

– Доброе утро, – поприветствовал он оператора коммутатора. – Скажите, пожалуйста, у вас работает инвестиционный менеджер по имени Дэвид Бернштейн? Да? Такой высокий блондин? Нет? Наоборот, маленький брюнет? Спасибо. Нет, передавать ничего не надо. Я, похоже, ошибся. Простите за беспокойство.

Рок не знал, что операторы коммутатора в «Эйзенбар-Голдшмидт», как, впрочем, и другие сотрудники компании, весьма преуспели в искусстве вранья. Рок положил трубку. Выходит, Бернштейн не самозванец. Он покачал головой. Нет, все-таки что-то в этом человеке ему упорно не нравилось. Подозрительный тип. С другой стороны, если он действительно тот, за кого себя выдает, какое это имеет значение? Значит, теперь у Рока просто будет на одного выгодного клиента больше. Позвонив Бантрему, попросил поймать такси и, не дожидаясь лифта, вприпрыжку сбежал вниз по лестнице.

Расположившись на заднем сиденье подъехавшей машины, Рок сразу выкинул из головы все мысли о Бернштейне и вместо этого принялся размышлять о новеньком «порше». Сегодня вечером Рок собирался прокатить на нем Аманду. При одной мысли о своей девушке он почувствовал, что начинает возбуждаться. Жаркие летние дни всегда на него так действовали. В это время секса хотелось больше всего. Сегодня Рок ждал свидания с особенным нетерпением.

Попрощавшись с Роком, Бенхакер возвращался на Лоуэр-Тэмс-стрит. Ощущение было такое, будто с размаху огрели кувалдой. Ненависть, которую он испытывал к Року, была настолько сильна, что Бенхакер даже удивился. Такого бессильного гнева он не испытывал даже тогда, когда мать и две сестры погибли от рук арабских террористов, взорвавших бомбу на овощном рынке в Иерусалиме. Бенхакер буквально трясся от ярости. Он сгорал от желания поехать домой, взять пистолет «вальтер» и прострелить Року башку. Сколько лет он учился сдерживать эмоции, чтобы не позволять чувствам становиться препятствием на пути к цели. Но увы – сейчас эти тренировки совсем не помогали. Бенхакер никак не мог успокоиться, представляя, как избивает до полусмерти Аманду и вышибает мозги Року.