Колин Маккалоу - Путь Моргана

– Ты еще не написал письмо домой, Ричард? – спросил он немного погодя.

Ричард глотнул легкого пива.

– На это у меня не было ни времени, ни желания, – признался он. – Мне ненавистен Новый Южный Уэльс, как и всем остальным. Я начну писать домой в том случае, если наша жизнь изменится к лучшему.

– Времени осталось совсем немного. «Скарборо», «Леди Пенрин» и «Шарлотта» отплывают в мае, но зайдут в один из портов Китая за грузом чая. А «Александер», «Дружба», «Принц Уэльский» и «Борроудейл» поплывут прямиком в Англию в середине июля, поэтому ты можешь отправить письма с одним из этих кораблей. «Фишберн» и «Золотая роща» останутся в бухте, пока не будут возведены прочные, недоступные для воров склады, куда переправят ром, вино, портер и даже медицинский спирт.

– А «Сириус»? Я думал, он вернется к привычным обязанностям сразу после завершения экспедиции…

Донован нахмурился:

– Губернатор не желает отпускать его, не убедившись, что колонисты смогут выжить. «Запас» слишком стар и мал. Но капитан Хантер недоволен распоряжением губернатора. Как и майор Росс, капитан Хантер считает, что вся эта экспедиция – напрасная трата английских денег и времени.

Ричард допил остатки пива.

– Настоящий пир! Не знаю, как благодарить вас. А еще я рад, что вы не ушли сразу. – Ричард состроил гримасу и покачал головой. – Даже от легкого пива у меня теперь кружится голова.

– Приляг и вздремни. Нам некуда спешить.

Ричард так и сделал. Едва его голова коснулась сухих листьев, он провалился в глубокий сон.

Обхватив руками колени, Стивен Донован наблюдал за ним. Спать ему ничуть не хотелось. Должно быть, потому, что он был свободным человеком и моряком, искренне любящим море, к Новому Южному Уэльсу он отнесся совсем иначе, чем каторжник Ричард Морган: ничто не мешало Доновану в любой момент собрать вещи и уплыть прочь. Но Стивену хотелось остаться здесь – преимущественно потому, что его тревожила судьба Ричарда. Конечно, он сожалел о том, что воспылал чувствами к человеку, неспособному ответить взаимностью, и тем не менее не считал случившееся катастрофой. Он сам выбирал себе партнеров, предпочитая оптимистов и здравомыслящих людей, поэтому расставался с ними легко и без угрызений совести переносил вещи с корабля на корабль. Очутившись на борту «Александера», Донован даже не подозревал, что Ричард Морган лишит его душевного покоя. Он не знал, что в Ричарде привлекло его. Просто так вышло, и все. Такова любовь – нечто необъяснимое, душевный порыв. Увидев Ричарда впервые, Донован пересек палубу словно на крыльях, уверенный, что нашел родственную душу, а когда понял, что ошибся, отступать было уже слишком поздно.

Эта чужая земля тоже манила его остаться. Доновану было любопытно узнать ее судьбу. Несчастные туземцы могли пострадать и предчувствовали это. Вот почему они уже начали сопротивляться. Но они не были столь хитроумными и сплоченными, как американские индейцы, между племенами которых существовали родственные узы. Индейцы знали толк в военном искусстве и заключали то союз с французами против англичан, то с англичанами в борьбе против французов. А здешние аборигены были немногочисленными, и, похоже, их племена враждовали. Искусство заключать военные союзы было им неведомо – Донован подозревал, что оно имеет духовную природу. В отличие от Ричарда Донован знал многое о переговорах и сделках с коренным населением Нового Южного Уэльса. Губернатор избрал верную политику, но морские пехотинцы не разделяли его взгляды – как и каторжники, которые считали туземцев опасными и ненавистными врагами. По иронии судьбы каторжники оказались между двух огней, уподобились куску металла между молотом и наковальней. Уместное сравнение. Иногда на наковальне кусок металла превращается в меч.

Незнакомые места завораживали Донована, хотя, как и все остальные колонисты, он понятия не имел, удастся ли покорить эту землю и добиться на ней подобия английского процветания. Одно он знал наверняка: здесь нечего надеяться на мирную пасторальную жизнь, обрабатывая несколько маленьких полей и выгоняя скот на пастбище, а вечера проводя в местной таверне за кружкой пива. Если эту землю и удастся укротить, расстояния будут огромными, чувство одиночества – постоянным, а до ближайшей таверны путь окажется таким же далеким, как до другого очага цивилизации.

И все-таки Доновану нравилось здесь – возможно, потому, что он любил птиц, а их на берегах бухты водилось множество – парящих в небе, перепархивающих с ветки на ветку, свободных и довольных жизнью. Он путешествовал по океанам, а они – по небесам. И небо здесь было не таким, как повсюду, а безграничным и чистым. По ночам звезды усеивали его так густо, что напоминали мерцающие облака, холодную гигантскую паутину, по сравнению с которой человек чувствовал себя дождевой каплей в океане. Доновану нравилось ощущать свою ничтожность, она утешала его, ибо он не хотел становиться чем-то значимым. Значительность низводила мир до уровня игрушки человека. Ричард искал утешения в церкви потому, что он так был воспитан, а Донован привык видеть Бога повсюду. И вот теперь он нашел его посреди этого великолепия, а звезды воспринимал, как пар божественного дыхания.

Ричард проспал два часа кряду, свернувшись клубком и ни разу не пошевелившись.

– Долго я спал? – спросил он, садясь и потягиваясь.

– А разве у тебя нет часов?

– Есть, но я храню их в своем сундуке. Они пригодятся, когда у меня будет собственный дом, а кражи прекратятся. – Его внимание вдруг привлекла стайка черно-белых полосатых рыбешек с желтыми плавниками, играющих на мелководье. – Кстати, как прошла экспедиция лейтенанта Кинга на остров Норфолк?

Остров Норфолк часто упоминался в разговорах каторжников, постепенно приобретая славу более подходящего места для основания колонии, чем Порт-Джексон.

– Мне известно только, что плавание заняло пять дней и Кингу понадобилось немало времени, чтобы найти место для высадки на берег. На острове нет ни одной гавани, только лагуна с коралловым рифом у самой полосы прилива. Высадиться на берег можно лишь там, где риф невысок и шлюпка может свободно пройти над ним. Никакого льна на острове Кинг не нашел, а тамошние сосны хоть и годятся для изготовления мачт, переправить их на корабли не удастся. Но почва там на редкость плодородная. «Запас» вскоре должен вернуться сюда, тогда мы узнаем остальное. Сам островок невелик, его площадь не превышает десяти тысяч акров, и он сплошь зарос гигантскими соснами. Боюсь, Ричард, остров Норфолк – такой же мнимый рай, как и Порт-Джексон.

– Этого и следовало ожидать. – Ричард помедлил, а потом все-таки решился заговорить: – Мистер Донован, я хотел бы поговорить с вами об одном деле, лишь на вас я могу положиться. Вы не заинтересованы в нем так, как остальные мои товарищи.