Жюльетта Бенцони - Талисман Карла Смелого

– Вы еще сочтете нас навязчивыми!

– Быть такого не может!

– Не зарекайтесь. Вы еще не знакомы с семейством Альдо. У него трое чудесных детишек, но порой голова от них идет кругом. И еще жена, Лиза, она тоже хотела бы с вами познакомиться.

– Неужели? И какая же она?

– Очень красивая, любящая жена и заботливая мамочка… Иногда чуть-чуть слишком швейцарка. Но это только придает ей очарования. Так что мы не прощаемся. Мы говорим «до свидания», как поют американцы.

– Но мой дом так опустеет…

Слова мадемуазель Клотильды не были пустой светской любезностью, она искренне привязалась к своим нежданным гостям. К госпоже де Соммьер она испытывала симпатию, а к дю План-Крепен настоящую дружбу, восхищаясь ее многочисленными талантами. В обществе этой удивительной женщины время летело незаметно! А что касается неразлучников Альдо и Адальбера, Клотильда даже сказать не могла, кто ей больше пришелся по сердцу. И если быть честной, то не горевала она об одном только Юбере. Ей очень не нравился его своеобразный смех, обнажавший лошадиные зубы, она находила его злобным. Как-то на склоне дня она отважилась проследовать за ним до конца парка: профессор вышел к озеру, поднялся на вершину холма и, оборачиваясь последовательно на все четыре стороны света, издал что-то вроде военного клича. «Хэ-хок!» – кричал он, и у нее кровь заледенела в жилах. Она поделилась своими переживаниями с Адальбером – он казался ей самым добродушным в этом семействе – и услышала в ответ веселый смех.

– Не говорите, что ваш брат и словом не обмолвился об изысканиях профессора о кельтах. У себя в Шиноне он и сам считается немножко друидом.

– Как вы сказали? Друидом?

– Ну да! Их осталось на земле куда больше, чем нам кажется. А что до Юбера, то он не может спокойно видеть рощи, деревья, холмы, горы и бог знает что еще, чтобы в определенный день не пойти туда на закате солнца и не выкрикнуть старинный клич, призывающий к единению.

– Он так поступает всюду, где бывает?

– Всюду. Мне кажется, он пробовал проделать это в полнолуние на Монмартре, но остался недоволен. Жаловался, что собор Сакре-Кёр занимает слишком много места. Вы можете быть совершенно спокойны, профессор Юбер не опасен.

– Но я слышала, что друиды приносили человеческие жертвы.

– Выбросьте это из головы раз и навсегда. Профессор не способен убить даже курицу. У него в усадьбе есть куры, но, когда кухарка хочет одну из них зажарить на вертеле, он посылает за курицей на ферму, говоря, что не может есть знакомых! Так что вам не о чем беспокоиться.

Она и не беспокоилась, но об отъезде Юбера не жалела.

Настал день отъезда. О нем столько говорили, что незамеченным он пройти не мог. Он очень порадовал инспекторов Дюрталя и Лекока, которые пребывали здесь инкогнито по распоряжению Ланглуа. И всех тех, кто считал манеру вести себя Альдо и Адальбера вызывающей.

Накануне отъезда все были тихи и молчаливы. Адальбер пытался шутить, но неудачно. План-Крепен едва сдерживала слезы, тетя Амели нервничала и раздражалась. Где привычная, уютная, семейная атмосфера?

За прощальным обедом госпожа де Соммьер спросила Альдо, не намерен ли он немного задержаться в Париже? Она очень на это рассчитывала. Перспектива остаться наедине с плачущей План-Крепен ничуть ее не радовала. Она прекрасно понимала бедняжку, но кому от этого легче?

– Задержусь на несколько дней. Ги сказал мне по телефону, что послал на улицу Альфреда де Виньи каталоги двух ближайших аукционов в Друо. Из Парижа я позвоню Морицу и попрошу его переправить мое семейство на его воздушном змее обратно в Венецию и поеду туда сам. Луиза Тиммерманс, как я понимаю, уже в Брюсселе и ухаживает за дочерью.

– Ей стало лучше?

– Никто не знает. Даже врачи ничего не могут сказать. Но я думаю, она сделает все возможное и невозможное, чтобы вытащить Агату, ведь она ее дочь.

– Другого и предположить нельзя, – согласился Адальбер. – Как это все неприятно. В ближайшие дни съезжу в Икль. Луиза повела себя так по-дружески, когда у нас были неприятности в Биаррице, а я перестал подавать о себе вести. Мне даже немного стыдно.

– Пожалуйста, не расслабляйся. Забыл, наверное, что милая Агата намеревалась организовать твое похищение. Думаю, что мне стоит поехать вместе с тобой, а потом уж отправиться в Венецию.

Мари-Анжелин сидела молча, и в этом не было ничего удивительного. Все испытывали чувство неудовлетворенности, всем казалось, что главное дело так и не сделано. И это чувство только росло, когда они вспоминали о друзьях, которых вот-вот оставят. Мадемуазель Клотильда расцеловала их со слезами на глазах. А ее брат, целуя руку маркизы, испустил вздох, который мог бы повалить дерево.

Юбер уехал на поезде накануне, «не желая никого затруднять», с настроением хуже некуда. Видно, эхо франш-контийских гор и лесов не ответило должным образом на его призывы.

Вернувшись в Париж, обитатели улицы Альфреда де Виньи обрадовались привычному ходу жизни, словно сменили бальные туфли на домашние тапочки.

План-Крепен с воодушевлением отправилась в шесть часов утра к мессе в церковь Святого Августина, но тут же увяла, попав в объятия своих подруг. Желая избежать лишних расспросов, сразу же объявила, что неважно себя чувствует. И подруги ей охотно посочувствовали, заметив, что и выглядит она неважно, а это очень удивительно, ведь она дышала целебным горным воздухом.

В особняке ритуал подачи шампанского в пять часов дня снова соблюдался неукоснительно. Но госпожа де Соммьер почему-то не находила в нем прежнего удовольствия. «Братья» Альдо и Адальбер сразу же обратили на это внимание.

– Вы разлюбили шампанское, или последняя партия оказалась не на высоте?

Воспользовавшись отсутствием Мари-Анжелин, отправившейся на кухню, маркиза ответила, печально пожав плечами после того, как поставила на стол полный бокал:

– Попробуйте повеселиться в обществе Девы Марии Страждущей и потом расскажите мне, как прошел праздник.

– Потерпите немного, все наладится, – ободрил маркизу Адальбер. – Здоровье у вашей компаньонки крепкое, ум острый, и с ее любознательностью долго она тосковать не сможет.

– Не уверена. Скажу честно, я не понимаю, к чему все идет. Днем она больше находится в церкви, чем со мной. Утреня, вечерня, елеопомазание, процессия, она ходит на все службы подряд. Того и гляди в монастырь уйдет.

– А что, если вам обеим поехать со мной в Венецию? – предложил Альдо. – Готов поклясться, вам там будет чем заняться.

– А когда ты едешь?

– Послезавтра. Завтра последний аукцион. Так что собирайте вещи и вместе полюбуемся прекрасной лагуной. Кстати, почему бы не поехать и тебе, Адальбер, если нет срочных дел в Париже? Мы бы обсудили с тобой кое-какие вопросы. Не так-то легко отделаться от Карла Смелого, если сунул нос в его дела.