Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3

– Я так не думаю. И пожалуйста, извините меня, но я не думаю, что вы сами в это очень верите.

– Вы не правы… О, конечно, они могут задержать нас завтра утром, и, если они так сделают, будет большой скандал, угрозы… но все это не имеет значения. – Марико засмеялась. – О, угрозы, Кири-сан, будут продолжаться весь день и всю ночь. Но в полдень следующего дня нам разрешат выехать.

Кири покачала головой:

– Если нам позволят уехать, все остальные заложники тоже разъедутся из Осаки. Исидо будет нанесен сильный удар, он потеряет лицо. Он этого не допустит.

– Конечно. – Марико, похоже, была очень довольна. – Все равно он в ловушке.

Кири посмотрела на нее:

– Через восемнадцать дней наш хозяин будет здесь. Он должен быть здесь.

– Верно.

– Простите, тогда почему нам так важно сразу же уехать?

– Он считает, что это важно, Кири-сан. Достаточно важно, чтобы приказать нам это.

– Ах, так у него есть план?

– У него всегда много планов.

– Но с того момента, как Возвышенный согласился присутствовать, разве наш господин не в ловушке?

– Пожалуй…

Кири взглянула на дверь – она была закрыта. Подавшись вперед, Кири тихонько спросила:

– Тогда почему он тайно попросил меня внушить это госпоже Осибе?

Уверенность Марико начала таять:

– Он просил вас сделать это?

– Да. Из Ёкосэ, после того как первый раз поговорил с Дзатаки. Почему он сам прыгнул в эту ловушку?

– Не знаю…

Кири задумчиво покусывала губы.

– Хотела бы я знать… Мы скоро узнаем… Но вы не говорите мне всего, что знаете, Марико-сан.

Марико стала было протестовать, но Кири дотронулась до ее рукава, снова призывая к осторожности, и прошептала:

– В его письме ко мне говорится, что вам можно полностью доверять, – давайте больше не будем рассуждать на эту тему. Я доверяю вам, Марико-сан, но это не мешает мне размышлять.

– Пожалуйста, извините меня.

– Я горжусь вами! – Голос Кири окреп. – Стоять так перед Исидо и остальными! Хотела бы я, чтобы у меня было столько же мужества…

– Мне это было легко: наш господин сказал, что мы должны уехать.

– Думаю, это очень опасно – то, что мы делаем. Чем я могу помочь?

– Поддерживайте меня.

– Я вас поддерживаю. Вы всегда можете на это рассчитывать.

– Я останусь здесь, у вас, до рассвета, Кири. Но сначала я должна поговорить с Андзин-сан.

– Да. Я лучше пойду с вами.

Вдвоем они вышли из комнаты Кири, сопровождаемые коричневыми, прошли мимо самураев в коричневой форме, которые, явно гордясь Марико, отвесили церемонные поклоны. Кири провела ее по коридорам, огромной комнате для приемов и прошла за ней во внешний коридор. Здесь в карауле стояли коричневые и серые. При виде Марико ей одинаково почтительно поклонились и те, и другие. И Марико, и Кири – обе были ошеломлены, заметив серых на своей территории, но скрыли разочарование и промолчали.

Кири показала на дверь.

– Андзин-сан? – окликнула Марико.

– Хай? – Дверь открылась, показался Блэкторн, за ним – двое серых. – Привет, Марико-сан!

– Привет. – Марико посмотрела на серых. – Я должна поговорить с Андзин-сан наедине.

– Извините, госпожа, – с глубоким уважением ответил ей старший. – К сожалению, господин Исидо приказал нам под страхом немедленной смерти ни в коем случае не оставлять его одного.

Ёсинака, назначенный в караул на этот вечер, подошел к ним.

– Прошу меня извинить, госпожа Тода, я согласен с этими двадцатью охранниками Андзин-сан. Это личное требование господина Исидо. Извините.

– Если господин Исидо беспокоится о безопасности Андзин-сан, это можно только приветствовать, – торжественно ответствовала Марико, в глубине души не очень-то обрадовавшись.

Предводитель серых получил распоряжение от Ёсинаки.

– Я отвечаю за Андзин-сан, пока с ним говорит госпожа Тода. А вы подождите снаружи!

– Извините, – твердо отвечал серый. – У нас нет другого выхода, как наблюдать лично.

Кири заявила:

– Я с радостью останусь здесь. Конечно, необходимо, чтобы кто-то здесь оставался.

– Простите, Кирицубо-сан, но мы должны присутствовать. Извините, госпожа Тода, – серому, видимо, было неловко, – никто из нас не говорит на языке чужеземца.

– А мы и не думали, что вы столь невежливы, чтобы подслушивать. – Марико чуть не вышла из себя. – Но обычаи чужеземцев отличаются от наших.

– Серые должны повиноваться своему господину, – рассудил Ёсинака. – Вы были совершенно правы сегодня вечером, госпожа Тода: первая обязанность самурая – его долг перед сюзереном, и вы справедливо указали на это публично.

– Совершенно верно, госпожа, – с тем же чувством гордости согласился предводитель серых. – В жизни самурая нет ничего выше.

– Благодарю вас. – Марико импонировало их отношение к долгу самурая.

– Нам следует уважать и обычаи Андзин-сан, приятель. – Ёсинаке показалось, что он нашел выход. – Пожалуйста, пойдемте со мной. – Он привел их обратно в зал для приемов. – Пожалуйста, госпожа, пригласите Андзин-сан сюда и располагайтесь. – Он указал на возвышение в дальнем углу. – Охрана Андзин-сан останется у дверей и будет выполнять свой долг перед сюзереном, мы – свой, а вы сможете говорить сколько пожелаете согласно обычаям Андзин-сан.

Марико перевела Блэкторну предложение Ёсинаки и благоразумно продолжала на латыни:

– Они ни за что не оставят тебя одного сегодня ночью. У нас нет выхода – если только ты не хочешь, чтобы я приказала сразу же их убить.

– Я хочу поговорить с тобой наедине, – ответил Блэкторн, – но не ценой жизней. Благодарю тебя за то, что пришла.

Марико обратилась к Ёсинаке:

– Благодарю вас, Ёсинака-сан. Не будете ли вы так добры послать за курильницами – отогнать москитов?

– Конечно. Извините меня, госпожа, нет ли известий о госпоже Ёдоко?

– Нет, Ёсинака-сан. Я слышала, что она совсем плоха, но болей нет. – Марико улыбнулась Блэкторну: – Пойдемте сядем там, Андзин-сан?

Он пошел за ней следом. Кири вернулась в свои апартаменты, серые расположились у дверей зала для приемов. Предводитель серых встал около Ёсинаки, в нескольких шагах от остальных.

– Не нравится мне все это! – громко прошептал он.

– Неужели госпожа Тода собирается вытащить меч и убить его? Не обижайтесь, но где ваши мозги?

Ёсинака захромал дальше, проверяя посты. Серый посмотрел в угол зала: Марико и Андзин-сан сидели друг против друга, ярко освещенные факелами. Он не мог слышать, о чем они говорят, и сосредоточился на губах, но это было ненамного лучше, хотя он обладал хорошим зрением и говорил по-португальски. «Наверно, опять говорят на языке святых отцов. Ужасный язык, его невозможно постичь! И все-таки что тут такого? Почему бы госпоже не побеседовать с еретиком наедине – если ей это доставляет удовольствие? Ничто не вечно на земле! Это так печально! О Святая Мадонна, храни ее за смелость!»