Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 3

– Латынь безопаснее, Андзин-сан. – Веер Марико разогнал гудящих перед ней москитов.

– Они могут услышать нас отсюда?

– Думаю, нет, если мы будем говорить, как ты меня учил, чуть-чуть двигая губами, и не повышать голос.

– Попробуем. Так что случилось с Киямой?

– Я люблю тебя…

– Ты…

– Я скучаю по тебе…

– И я по тебе… Как бы нам встретиться наедине?

– Сегодня вечером это невозможно. Завтра ночью… У меня есть план, любовь моя.

– Завтра? А что с твоим отъездом?

– Завтра они могут задержать меня, Андзин-сан. Пожалуйста, не тревожься. На следующий день мы все уедем куда захотим. Завтра ночью, если меня задержат, мы будем вместе.

– Каким образом?

– Мне поможет Кири. Не спрашивай, как, что и почему. Это будет легко. – Она замолчала – подошли служанки с курильницами для отпугивания насекомых. Извилистые нити дыма скоро отогнали докучливых тварей.

Оставшись опять одни, они заговорили о своей поездке, счастливые просто тем, что снова вместе, любя друг друга без прикосновений, избегая разговоров о Торанаге и о том, что должно произойти завтра. Потом он спросил:

– Исидо – мой враг. Почему же вокруг меня столько охраны?

– Чтобы защитить тебя. Но также и чтобы удержать. Я думаю, Исидо захочет использовать тебя против черного корабля, Нагасаки и господ Киямы и Оноси.

– А, да. Я тоже думал об этом.

Она заметила, как он рассматривает ее.

– В чем дело, Андзин-сан?

– Вопреки тому, что считает Ябу, я не думаю, что ты глупая, – ведь то, что было сказано сегодня вечером, сказано преднамеренно, с умыслом, по приказу Торанаги.

Она разгладила складку на своем парчовом кимоно.

– Он дал мне поручения. Да.

Блэкторн перешел на португальский:

– Он предал вас. Вы только приманка – знаете вы это? Вы только наживка на одном из его крючков.

– Почему вы так говорите?

– Вы приманка. Так же как я. Это очевидно. И Ябу приманка. Торанага послал нас всех сюда на заклание.

– Нет, вы не правы, Андзин-сан. Простите, но вы не правы.

Он сказал по-латыни:

– Я говорю тебе: ты красивая, и я люблю тебя, но ты лжешь.

– Никто не говорил мне этого раньше.

– Ты должна признать, что никто раньше не говорил тебе о любви.

Она опустила глаза на веер.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Что выиграет Торанага, пожертвовав нами?

Она не ответила.

– Марико-сан, я имею право спрашивать. Я не боюсь – просто хочу знать, чего он этим добьется.

– Я не знаю.

– Поклянись своей любовью и своим Богом!

– Даже ты? – с горечью ответила она по-латыни. – Ты тоже требуешь клясться Богом! И вопросы, бесконечные вопросы…

– Это твоя жизнь и моя жизнь, и я ценю их обе. Еще раз: что он выиграет?

Ее голос стал громче:

– Слушай же: да, это так – я выбрала время, и я не глупая женщина, и…

– Осторожнее, Марико-сан, пожалуйста, потише, а то…

– Извините. Да, это было сделано умышленно, при всех, как того пожелал Торанага.

– Зачем?

– Потому что Исидо – крестьянин, и он должен дать нам уехать. Вызов нужно было бросить перед его соратниками. Госпожа Осиба одобряет наше желание встречать господина Торанагу. Я говорила с ней, и она не возражала. Тебе не о чем беспокоиться.

– Мне не нравится, что ты вызываешь огонь на себя. Или яд. Или злобу. Где твое спокойствие? Где твои манеры? Может быть, тебе нужно поучиться наблюдать, как растут камни?

Марико перестала сердиться и расхохоталась:

– Ах ты… Ты прав, прав. Пожалуйста, извини меня. – Она опять почувствовала себя полной сил, вновь стала сама собой. – О, как я люблю тебя, уважаю и как гордилась тобой сегодня вечером – я чуть не расцеловала тебя там перед всеми, как это у вас принято.

– Мадонна, это все равно что поджечь пороховой погреб!

– Если бы мы были одни, я бы целовала тебя, пока крики о помощи не заполнили бы всю вселенную!

– Благодарю тебя, госпожа, но ты – здесь, а я – там, и между нами – вся вселенная.

– О нет, между нами нет всей вселенной! Моя жизнь полна, потому что есть ты!

Через минуту он сказал:

– А приказы Ябу – извиниться и остаться?

– Они не могут быть выполнены, извините.

– Из-за приказов Торанаги?

– Формально – да, но на самом деле – нет, это только мое желание. Все это предложила ему я. И это я просила разрешения приехать сюда, мой любимый. Ей-богу, это правда.

– Что же будет завтра?

Она рассказала ему, о чем говорила с Кири, добавив:

– Все идет лучше, чем задумывалось. Разве Исидо уже не твой патрон? Клянусь, я не понимаю, как господин Торанага может быть таким умным и всевидящим. Перед отъездом он объяснил мне, что́ произойдет – что́ может произойти. Он знал, что Ябу не имеет никакой власти на Кюсю. Только Исидо или Кияма могут защитить тебя здесь. Мы не приманки, – мы под его защитой. Мы в совершенной безопасности.

– А эти девятнадцать дней… теперь уже восемнадцать… Торанага ведь должен быть здесь?

– Да.

– Тогда это, может быть, как говорит Исидо, только пустая трата времени.

– Наверняка я не знаю. Знаю только, что девятнадцать, восемнадцать или даже три дня могут равняться вечности.

– Или завтра?

– Завтра тоже. Или следующий день.

– А если Исидо завтра тебя не выпустит?

– Это наш единственный шанс. Исидо нужно заставить.

– Ты уверена?

– Да, ей-богу, Андзин-сан.

Блэкторн силился освободиться от ночного кошмара, но, едва проснулся, тревожные тени сразу исчезли. День только начинался, через москитную сетку на него смотрели серые.

– Доброе утро, – приветствовал он их, хотя ему и не нравилось, что за ним наблюдали во время сна.

Блэкторн выбрался из-под сетки, вышел в коридор, спустился вниз по лестнице и направился в уборную во дворе. Охранники, и серые и коричневые, шли рядом, но он не обращал на них внимания. Рассвет был мглистый. Небо на востоке уже очистилось от тумана, пахло солью и сыростью с океана. Уже появились стаи мух. «День будет жаркий», – подумал он.

Послышались звуки приближающихся шагов – он заметил в дверном проеме Тиммоко. Она терпеливо дожидалась его, болтая с охранниками, и усердными поклонами приветствовала Блэкторна.

– Где Марико-сан? – спросил он.

– Она у Кирицубо-сан, Андзин-сан.

– Спасибо. Когда уезжаете?

– Скоро, господин.

– Передайте, что я хотел бы пожелать ей доброго утра перед отъездом. – Он сказал это еще раз, хотя Марико уже пообещала, что найдет его перед тем, как вернется домой собраться в дорогу.

– Да, Андзин-сан.

Он кивнул, как подобает самураю, и пошел мыться. Здесь не было заведено принимать по утрам горячую ванну, но он каждое утро обливался холодной водой.

– Э-э, Андзин-сан, – всякий раз говорили телохранители и случайные свидетели, – это, конечно, очень полезно для вашего здоровья.