Джеймс Клавелл - Сегун. Книга 1

– Мне нужна помощь, Цукку-сан. Она нужна мне теперь.

– Все, что я могу сделать, будет сделано, Торанага-сама. Я вам обещаю.

Тогда Торанага подвел черту:

– Я буду ждать сорок дней. Да. Сорок дней.

Алвито поклонился. Он заметил, что ответный поклон Торанаги был ниже и чопорнее, чем раньше, почти как если бы он кланялся самому тайко. Священник встал покачиваясь, вышел из комнаты, в коридоре прибавил шагу. Он торопился.

Торанага наблюдал за иезуитом из амбразуры, видел, как тот далеко внизу пересек сад. Край сёдзи опять отодвинулся, но он обругал самурая и приказал страже под страхом смерти оставить его одного. Глаза Торанаги напряженно следили за Алвито, миновавшим крепостные ворота, и так до тех пор, пока священник не затерялся в лабиринте замковых построек.

Затем Торанага, оставшийся в безмолвном уединении, заулыбался. Подобрав кимоно, он начал пританцовывать. Это был хорнпайп.

Сразу же после наступления сумерек Кири, тяжело переваливаясь, спустилась по ступенькам, сопровождаемая двумя служанками. Она направилась к паланкину с задернутыми занавесками, стоявшему около чайного домика. Просторный плащ, надетый поверх дорожного кимоно, делал ее еще толще – просто необъятной, тесемки широкополой шляпы были завязаны под подбородком.

Госпожа Садзуко, заметно отяжелевшая в ожидании родов, терпеливо ждала ее на веранде. Марико стояла рядом. Блэкторн, в коричневом кимоно с поясом, таби и сандалиях, прислонился к стене у крепостных ворот. На переднем дворе, за воротами, плотным строем стоял эскорт из шестидесяти хорошо вооруженных самураев, каждый третий был с факелом. Неподалеку Ябу разговаривал с Бунтаро, мужем Марико, низеньким толстяком, почти не имевшим шеи. Оба были в кольчугах с луками и колчанами через плечо, а Бунтаро надел еще рогатый стальной шлем. Носильщики паланкина и те, что должны были тащить груз, в полной тишине покорно сидели на корточках около многочисленного багажа.

Слабый бриз принес обещание лета, но, кроме Блэкторна, этого никто не заметил, и даже он чувствовал напряжение, охватившее всех. Он к тому же остро ощущал, что единственный не имеет оружия.

Кири взобралась на веранду.

– Вам не следовало ждать на холоде, Садзуко-сан. Вы можете простудиться! Сейчас необходимо помнить о ребенке. Эти весенние вечера такие промозглые.

– Мне не холодно, Кири-сан. Вечер приятный, для меня это только в удовольствие.

– Все нормально?

– О да. Все в порядке.

– Я бы не хотела уезжать. Ненавижу отъезды.

– Нет нужды тревожиться, – успокоила Марико, присоединяясь к ним. На ней тоже была шляпа с широкими полями, но поярче, чем у Кири. – Радуйтесь, что возвращаетесь в Эдо. Наш господин через несколько дней последует за нами.

– Кто знает, что будет завтра, Марико-сан?

– Будущее в руках Господа.

– Завтра будет приятный день, а если нет, так что ж… – подхватила Садзуко. – Кто думает о завтра? Сегодня хорошо. Вы красивы, и нам будет не хватать вас, Кири-сан, и вас, Марико-сан! – Она глянула в сторону ворот, отвлеченная криком Бунтаро, который распекал самурая, уронившего факел.

Ябу, старший над Бунтаро, номинально считался командиром. Он увидел, что пришла Кири, и прошествовал обратно через ворота. Бунтаро шел с ним.

– О, господин Ябу, господин Бунтаро, – затараторила Кири с суетливым поклоном. – Извините, что заставила вас ждать. Господин Торанага собирался спуститься, но потом решил не ходить. «Вы можете ехать», – сказал он. Пожалуйста, извините, меня.

– Не стоит извиняться. – Ябу хотел покинуть замок как можно скорее. Оставить Осаку и вернуться в Идзу. Он все еще с трудом верил, что уезжает живым, с чужеземцем, ружьями и всем остальным. Он отправил срочные послания голубиной почтой своей жене в Эдо, чтобы быть уверенным, что все приготовят в Мисиме, его столице, и Оми, в деревню Андзиро. – Вы готовы?

В глазах Кири заблестели слезы.

– Только дайте мне перевести дух, и я спущусь к носилкам. О как мне не хочется уезжать! – Она огляделась кругом, ища Блэкторна, и наконец увидела его в тени. – Кто отвечает за Андзин-сан? Пока мы не погрузимся на корабль?

Бунтаро пробурчал:

– Я приказал ему идти около носилок моей жены. Если она не сможет с ним управиться, я смогу.

– Может быть, господин Ябу, вам следовало бы сопровождать госпожу Садзуко?

– Стража!

Предупреждающий крик раздался с переднего двора. Бунтаро и Ябу поспешили к воротам в крепость, а за ними – и все сопровождающие, и еще больше людей хлынуло из внутренних помещений.

Исидо шествовал по проходу между стенами замка во главе двухсот самураев в сером. Он остановился на переднем дворе перед воротами, и, хотя никто ни с той, ни с другой стороны не проявлял враждебности и ни у кого не было в руках меча или лука со стрелами, все приготовились к бою.

Исидо поклонился с большим искусством:

– Прекрасный вечер, господин Ябу.

– Да, действительно.

Исидо небрежно кивнул Бунтаро, который ответил небрежно, насколько допускала вежливость. Оба пользовались расположением тайко. Бунтаро командовал полком в Корее, когда Исидо был главнокомандующим. Каждый обвинял другого в измене. Только личное вмешательство тайко предотвратило кровопролитие и кровную месть.

Исидо рассматривал коричневых. Потом на глаза ему попался Блэкторн. Он заметил, что чужеземец отвесил полупоклон, и кивнул в ответ. Сквозь ворота он мог видеть трех женщин и паланкин. Его глаза опять остановились на Ябу.

– Такое впечатление, что вы собрались воевать, Ябу-сан, а не сопровождать госпожу Кирицубо.

– Хиромацу так распорядился из-за этого убийцы из секты Амиды…

Ябу умолк, поскольку Бунтаро воинственно протопал вперед и, расставив свои слоновьи ноги, встал посреди ворот:

– Мы всегда готовы к битве, с оружием или без него. Каждый из нас способен выстоять против десяти самураев и против пятидесяти поедателей чеснока. Мы никогда не показываем врагу спину и не бежим, как сопливые трусы, оставляя товарищей на погибель!

Улыбка Исидо была исполнена презрения, его голос звучал раздраженно:

– Да? Может быть, вам скоро представится возможность противостоять настоящим мужчинам, а не поедателям чеснока!

– Как скоро? Почему не сегодня вечером? Почему не здесь?

Ябу осторожно встал между ними. Он тоже был в Корее и знал, что каждый по-своему прав и что доверять нельзя никому, Бунтаро еще меньше, чем Исидо.

– Не сегодня, потому что мы среди друзей, Бунтаро-сан, – проговорил он умиротворяюще, отчаянно желая избежать схватки, которая навсегда удержит их в замке. – Мы среди друзей, Бунтаро-сан.

– Каких друзей? Я знаю друзей, и я знаю врагов! – Бунтаро повернулся к Исидо: – Где мужчина – тот настоящий мужчина, о котором вы говорили, Исидо-сан? А? Или просто мужчина? Дайте мне его – пусть они все выползают из своих нор и становятся передо мной – Тодой Бунтаро, господином Сакуры, если кто-нибудь из них наделен мужеством!