Уилбур Смит - Раскаты грома

– Эти люди идут не жить, а умирать! – сказал кто-то рядом с Леруа.

– Так поможем им умереть! – крикнул Леруа.

Внизу на равнине неумолимые ряды приближались к третьей линии ориентиров.

– Стреляйте, керелы! Стреляйте точнее! – кричал Леруа. Уже стали видны штыки. Он вложил в магазин новую обойму, тыльной стороной ладони стер пот со лба, снова нацелил ружье и следующими шестью выстрелами свалил четверых нападающих.

И увидел перемену. В одном месте цепь изогнулась: одна ее часть продолжала двигаться вперед, но на флангах солдаты дрогнули и начали прятаться за любыми самыми жалкими укрытиями.

– Они ломаются! – возбужденно закричал Леруа. – Они не дойдут до склонов!

Движение вперед прекратилось – не в силах больше выдерживать убийственный огонь, солдаты поворачивали обратно; офицеры метались, пытаясь заставить их идти вперед. Тем самым они выдали себя бурским стрелкам – и прожили недолго.

– С ними покончено! – крикнул Леруа, и по линии обороняющихся прокатилась негромкая волна радостных криков; буры усилили огонь, увеличивая суматоху неудавшейся атаки.

– Стреляйте по ним, керелы! Стреляйте!

Дальние ряды обогнали передние, но тоже дрогнули под огнем «максимов» и «маузеров».

На равнине прогремел траурный горн, и тут же последние судорожные попытки продвижения вперед прекратились; минуя мертвых и раненых, солдаты отступали.

Над их головами пролетел единственный снаряд и разорвался в долине за холмом, и сразу же пушки возобновили обстрел холма. Под этот грохот пятьсот буров кричали, смеялись и махали ружьями отступающим пехотинцам.

– Что на реке? – крикнул Леруа в общем шуме и немного погодя получил ответ:

– Они не дошли до реки. Там они тоже сломались.

Леруа снял шляпу и вытер с лица пот и грязь. Потом посмотрел на заходящее солнце.

– Боже всемогущий, благодарим тебя за этот день. Даруй нам свою милость и руководство в другие дни.

Артиллерийский обстрел холмов, как штормовые волны, бушевал до наступления темноты. Потом в темноте по всей долине, как желтые цветы в саду, распустились костры английских бивуаков.

– Ночью нужно прорваться.

Леруа через костер посмотрел на Зайтсманна.

– Нет, – ответил старик негромко, не глядя на него.

– Почему? – спросил Леруа.

– Мы, пожалуй, удержим эти холмы. Им не прогнать нас отсюда.

– Ja. Мы сможем удержать их завтра, два дня, неделю – но потом все будет кончено. Сегодня мы потеряли пятьдесят человек.

– А они – многие сотни. Господь сокрушил их, и они погибли.

Зайтсманн поднял голову, и его голос набрал силу.

– Мы останемся здесь и предадим свои судьбы в руки Господа.

Слушатели одобрительно загудели.

– Минхеер. – Леруа прижал пальцы к глазам, чтобы смягчить ужасную боль. Он был болен от лиддита и устал до глубины души. Остаться легче. В этом нет бесчестья, если и раньше они сражались, как мужчины. Еще два дня. И все кончится без позора. Он убрал руки с лица. – Минхеер, если мы не прорвемся сегодня ночью, мы никогда этого не сделаем. Завтра у нас уже не будет сил.

Он замолчал, потому что слова приходили медленно; его мозг был одурманен парами лиддита, оглушен грохотом больших пушек. Он посмотрел на свои руки и увидел нарывы на запястьях. Бесчестья не будет. Они дадут последний бой и с честью погибнут.

– Да не в чести дело, – сказал он и встал. Все молча ждали, что он скажет. Леруа умоляюще протянул руки, и огонь костра осветил снизу его лицо, оставив в тени глаза – темные дыры, как ямы в черепе. Он постоял так. Рваная одежда болталась на исхудавшем теле великана.

Не оставалось ничего, кроме необходимости сражаться. Он уронил руки.

– Я ухожу, – просто сказал он. – Когда зайдет луна, я уеду.

И ушел от костра. Один за другим люди вставали и шли за ним – все это были люди из его отряда.

Шесть человек сидели кружком и ждали, когда луна коснется холмов. За ними стояли оседланные лошади; из чехлов торчали ружья. Возле каждой из шестисот лошадей лежал бюргер, одетый, закутанный в одеяло; люди пытались спать. Хотя лошади топали и беспокойно двигались, звона узды не было слышно – все звуки старательно приглушали.

– Повторим снова, чтобы каждый знал свою роль. – Леруа осмотрел кружок. – Я пойду первым с сотней людей и двинусь вдоль реки на восток. Твой маршрут, Хендрик?

– На юг, мимо кавалерии. На рассвете – поворот к горам.

Леруа кивнул и спросил следующего:

– А твой?

– На запад вдоль реки.

– Ja, а твой?

Он спросил каждого, и когда все ответили, сказал:

– Место встречи – старый лагерь у холма Инлозана. Договорились?

И они принялись ждать, глядя на луну и слушая грызню шакалов из-за трупов англичан на равнине. Потом луна ушла за холм, и Леруа подобравшись встал.

– Totsiens [23], керелы! Удачи нам всем.

Он взял повод своей лошади и повел ее к Ваалу; за ним молча повели своих лошадей сто человек. Когда они проходили мимо единственного фургона у Падды, подошел старик Зайтсманн, ведя вьючного мула.

– Уходите? – спросил он.

– Ja, минхеер, надо.

– Да не оставит вас Господь.

Зайтсманн протянул руку, и они обменялись рукопожатием.

– Мул нагружен. Это деньги для вас. Нам они не понадобятся.

– Спасибо, минхеер. – Леруа знаком велел одному из своих людей забрать мула. – Удачи.

– Удачи, генерал.

Зайтсманн впервые назвал его так, и Леруа двинулся к периметру обороны и дальше на равнину, где ждали англичане.

Едва забрезжил обманчивый рассвет, они миновали англичан и были свободны. Но за ночь дважды слышалась стрельба. Не всем уходящим так повезло.

Шон и Сол стояли у шотландской коляски. Мбежане принес им кофе.

– Боже, сегодня так холодно, что может замерзнуть крючок у медной обезьяны.

Шон взял чашку обеими руками и шумно отпил.

– Ну, твой-то хотя бы зачехлен, – возразил Сол. – Нам лучше пошевеливаться, пока мы не примерзли к земле.

Шон согласился.

– Пора обойти наш участок. – Он крикнул Мбежане: – Погаси костер и приведи лошадей!

Двойной цепочкой, с коляской в тылу они начали обход. За последние четыре дня они объезжали эту территорию много раз, прочесывали во всех направлениях участок, отведенный им Ачесоном. Трава стала жесткой от мороза и хрустела под копытами лошадей.

Впереди, точно охотничьи собаки, бежали зулусские следопыты, позади жались в шинелях солдаты, а Шон и Сол возобновили свой бесконечный спор с того места, на котором остановились накануне вечером. Они уже так далеко забрались в будущее, что говорили о федерации с ответственным правительством, которая займет все территории к югу от Замбези.

– Именно это уже десять лет предлагает Родс, – заметил Сол.