Уилбур Смит - Божество пустыни

Торан предупредил меня, что в лесах в глубине острова можно столкнуться с шайками разбойников и грабителей. Помня об этом, я прихватил короткий меч – он в ножнах свисал у меня с пояса. За моим правым плечом был боевой лук.

Вааге, как рабу, запрещалось носить оружие, но он прихватил пращу и кожаный мешочек с круглыми камнями. Я видел, как этим оружием он сбил высоко летящую куропатку, а еще – пятнистого оленя, который грабил наш кухонный огород. Я не сомневался, что он с такой же легкостью разобьет череп разбойнику.

Мы вышли до восхода солнца, как только стало достаточно светло, чтобы различать тропу. Ваага был искусный наездник и мог держаться наравне со мной. Зная каждый поворот и изгиб, каждое разветвление тропы, он ехал справа от меня и нечленораздельными выкриками и жестами правой руки направлял мое движение.

Для начала мы наискось пересекли нижние склоны горы Ида, направляясь к переходу восточнее высочайшей вершины, на которой даже летом лежит снег. На этой высоте зрелый лес был вырублен на топливо для кузниц и печей. Это уничтожение опечалило меня. Лесорубы не пощадили ни единого дерева.

Наконец мы добрались до девственных лесов на большей высоте и поехали между величественных деревьев, которые росли с тех пор, как боги были молоды. Верхние ветви переплетались у нас над головой, и проход между ними был наполнен храмовой прохладной тишиной. Стук копыт наших лошадей поглощал толстый слой зеленого мха. Единственными звуками были крики птиц и мелких животных. Мы поили лошадей из горных ручьев, чистых, прозрачных и холодных, как лед.

На поляне на отроге горы мы остановились, чтобы посмотреть на Гелиоса, бога солнца, который показал свою золотую голову на восточном горизонте.

Это была священная земля, на которой родился Кронос, отец богов, а после него – его сыновья и дочери. Я чувствовал их присутствие, улавливал их аромат в сладком лесном воздухе, отдающем прелью. Необыкновенное и странное ощущение – быть так близко к бессмертным, почти касаться их. Возможно, моя повышенная чувствительность связана с родственной им кровью, текущей в моих жилах, о чем рассказала мне Инана. Потом я строго напомнил себе, что Инана – почти несомненно создание моего сна и что я стал жертвой собственного суеверия. Меня раздражало, что ее образ так настойчиво возвращается ко мне.

Я решил изгнать Инану из сознания и, принимая это решение, услышал эхо ее снисходительного смеха. Сон или богиня, но я знал, что она близко, и моя решимость дрогнула.

Я повернул лошадь вниз по крутому склону, начиная спуск туда, где на каменистом южном берегу Крита раскинулся порт Кримад. До полудня оставалось еще два часа. Мы отлично успевали.

Мне казалось, что даже за двадцать лиг я могу разглядеть мачты моей шумерской флотилии, стоящей в гавани. Обернувшись и посмотрев назад, в ту сторону, откуда мы приехали, я увидел вулкан, в котором был заточен бог Кронос. Он господствовал над морем на северном горизонте. Из его двойной вершины поднимался спокойный желтоватый дым. Я улыбнулся. Бог настроен дружелюбно.

Ваага использовал эту короткую остановку, чтобы спешиться и присесть за ближайшим деревом. Это само по себе доказывало, что, прежде чем стать рабом, он был человеком воспитанным и соблюдающим приличия. Только мужчины и женщины самого подлого происхождения выливают свою воду стоя.

Неожиданно Ваага вскочил, так что его одеяние закрыло колени, и показал на землю, издавая нечленораздельные звуки. Он так встревожился, что я спешился и пошел к нему, желая выяснить причину его тревоги.

Мягкая почва у подножия дерева была так затоптана и сбита, что мне потребовалось некоторое время, чтобы разглядеть отпечатки раздвоенных копыт. Они были во много раз больше тех, какие оставляют молочные коровы в моем поместье Мечир на берегу Нила.

Я опустился на колени и измерил след, расставив пальцы правой руки. Моей ладони оказалось недостаточно. Понадобились обе ладони, чтобы полностью покрыть отпечаток.

– Именем Сета Злого, какое существо оставило этот след? – изумленно спросил я у Вааги. Его ответа я не понял. Он повторил те же звуки, возвышая голос и одновременно обхватив себя, чтобы изобразить страх. Потом побежал к своей лошади и сел верхом, знаком предлагая мне сделать то же самое и с испугом оглядываясь. Его страх был заразителен; я тоже сел верхом и поехал вперед.

Я пытался найти разумное объяснение гигантским отпечаткам копыт. Их размер говорил скорее о фантазии, чем о реальности… – а потом я вспомнил гигантские черепа и рога, которые видел среди охотничьих трофеев царя Нимрода в Вавилоне. Но ведь далекие горы Загрос, где царь Нимрод их раздобыл, лежат далеко на северо-восток от реки Евфрат, за полмира от этого маленького плотно населенного острова.

Казалось невероятным, что в этом лесу могли уцелеть дикие зубры. Возможно, их защищал указ Верховного Миноса? Может, он объявил этих чудовищных существ царской добычей – этот геральдический символ минойского государства и священное животное бога Кроноса? Однако я сомневался, чтобы стоило обсуждать вопрос даже с Тораном. Он уже предупредил меня, что опасно углубляться в дела минойского правителя.

Я оглянулся на Ваагу. Тот все еще был сильно взволнован и ерзал в седле, бросая испуганные взгляды на подлесок по обе стороны тропы. Он начал меня раздражать. Даже если в этом лесу сохранились дикие зубры, его странного поведения это не оправдывало.

Несмотря на свои огромные размеры, зубр – всего лишь корова, а коровы мирные животные. Я уже собирался резко выговорить Вааге, но он вдруг закричал. Звук, который исторгли его искалеченные горло и рот, застал меня врасплох, и я испуганно вздрогнул.

Его лошадь так сильно толкнула мою, что, если бы не моя превосходная реакция, меня бы выбросило из седла. Я удержался на коне и закричал на Ваагу. Но он в ужасе что-то бормотал, показывая на подлесок дальше по тропе, по которой мы двигались.

– Успокойся, осел! – крикнул я и тотчас замолчал, потому что увидел в густых зарослях над нами массивный темный силуэт. Сперва мне показалось, что это часть скалы. Но тут силуэт шевельнулся, и я отчетливо увидел.

Это действительно был живой зверь.

Рост моей лошади – шестнадцать ладоней в холке, но мне пришлось откинуться в седле, чтобы посмотреть зверю в глаза. Эти глаза были огромны. Мрачным взглядом демона смотрели они на меня. Огромные уши зверя, похожие на колокола, были насторожены и наклонены вперед: он слушал вопли Вааги. Спина сгорблена, как у верблюда. Рога широко разведены на длину моих расставленных рук, толстые и острые, как бивни слонов, которые я видел во дворце фараона в Фивах.

Да, это не миролюбивая пережевывающая жвачку корова. Свое изумление я выразил криком, который громкостью не уступал крику Вааги.