Уилбур Смит - Голубой горизонт

– Думаю, можно найти для тебя более полезную работу.

Ван Риттерс задумчиво погладил бороду.

Элиза и Сталс учили Луизу, как вести себя с хозяином.

– Всегда помни, что он один из величайших в мире людей. Всегда зови его «ваше превосходительство» или «минхеер». Приседай, когда встречаешь его и когда уходишь.

– Всегда точно выполняй, что он велит. Если он задает вопрос, отвечай прямо, но никогда не противоречь.

– Стой прямо, не горбись. Держи руки сжатыми перед собой, не топчись, не вертись и не ковыряй в носу.

Инструкций было столько, что Луиза начинала путаться. Однако теперь, когда она стояла перед хозяином, к ней вернулась храбрость. Он был одет в костюм из ткани высшего качества с воротником из белоснежных кружев. Пряжки туфель – чистое серебро, рукоять висевшего на поясе кинжала – золотая и украшена сверкающими рубинами. Он высок, ноги в черных шелковых чулках красивые и мускулистые, как у человека вдвое моложе. Хотя его волосы тронуты серебром, они густые и прекрасно подстрижены и убраны. Борода почти совершенно серебряная, но аккуратно подстрижена по-вандейковски. Вокруг глаз – тонкие морщинки от смеха, но тыльная сторона ладони, которой он поглаживает бороду, гладкая и совершенно без старческих пятен. На указательном пальце – огромный рубин. Несмотря на все это великолепие и достоинство, взгляд у него добрый. Она почему-то знала, что может ему доверять, как всегда верила, что о ней позаботится добрый Иисус.

– Гертруде нужен кто-то, чтобы приглядывать за ней. – Ван Риттерс принял решение. Гертруда – младшая из его выживших дочерей. Ей семь лет, это некрасивая, глуповатая и капризная девочка. – Ты будешь ее компаньонкой и поможешь ей с уроками. Я знаю, ты умная девочка.

Луиза пала духом. Она так привязалась к Элизе, женщине, заменившей Энн в качестве старшей на кухне. Она не хотела отказываться от атмосферы тепла и безопасности, окружавшей ее в помещениях для слуг, и отправляться наверх, ухаживать за ноющей Гертрудой. Ей хотелось возразить. Но Элиза предупреждала: никогда не возражай. Поэтому Луиза понурилась и присела.

– Сталс, позаботьтесь, чтобы она была прилично одета. Ей будут платить как младшей няне, и у нее будет своя комната возле детской.

Ван Риттерс отпустил их и вернулся за письменный стол.

Луиза знала: придется приспосабливаться к обстоятельствам. У нее нет выбора. Минхеер – повелитель ее вселенной. Она знала, что если попробует противиться его желаниям, ее страдания будут безграничными. И поэтому она решила завоевать доверие Гертруды. Это нелегко: младшая дочь хозяина была капризна и неразумна. Не довольствуясь тем, что Луиза стала ее рабыней в течение всего дня, она звала ее ночью, когда просыпалась от кошмара или даже когда хотела на горшок. Никогда не жалующаяся, всегда веселая, Луиза постепенно завоевала ее. Она учила девочку простым играм, защищала, когда ее обижали братья и сестры, пела ей перед сном или что-нибудь читала. Когда Гертруду преследовали кошмары, Луиза ложилась в ее постель, обнимала и укачивала. Постепенно Гертруда отказалась от роли мучительницы Луизы. Ее родная мать превратилась в далекую фигуру, вечно скрытую за вуалью, и Гертруда даже не могла вспомнить ее лица. Гертруда нашла замену матери и ходила за Луизой, как собачонка. Вскоре Луиза научилась обуздывать ее дикие истерики и капризы, когда девочка падала на пол, швыряла едой в стены или пыталась выброситься из окна в канал. Никому раньше это не удавалось, но Луиза успокаивала ее тихими словами, потом брала за руку и уводила в ее комнату. Через несколько минут девочка снова смеялась, хлопала в ладоши и вместе с Луизой пела детские песни. Вначале Луиза руководствовалась по отношению к Гертруде только сознанием долга, но со временем полюбила ее своеобразной материнской любовью.

Минхеер ван Риттерс видел перемены, происходящие в дочери. Заходя в детскую, он часто обменивался с Луизой несколькими добрыми словами. На приеме по случаю Рождества он смотрел, как Луиза танцует со своей подопечной, настолько же стройная и грациозная, насколько Гертруда коренаста и неуклюжа. Ван Риттерс улыбнулся, когда Гертруда подарила Луизе на Рождество пару крошечных сережек с жемчужинами, а Луиза поцеловала ее и обняла.

Несколько месяцев спустя ван Риттерс пригласил Луизу в свою библиотеку. Какое-то время он обсуждал с ней смягчившийся нрав Гертруды и говорил, как он доволен ею. Когда она уходила, он коснулся ее волос.

– Ты выросла и стала очень красивой молодой женщиной. Мне нужно глядеть в оба, чтобы какой-нибудь деревенщина не увел тебя от нас. Ты нужна нам с Гертрудой.

Луизу покорила его снисходительность.

На тринадцатый день рождения Луизы Гертруда попросила отца сделать своей компаньонке особенный подарок. Ван Риттерс отвозил одного из своих сыновей в Англию, где тот должен был поступить в Кембриджский университет, и Гертруда попросила взять их с Луизой в путешествие. Ван Риттерс снисходительно согласился.

Они отплыли на одном из кораблей ван Риттерса и почти все лето провели, навещая большие города Англии. Луиза была очарована родиной матери и использовала любую возможность попрактиковаться в английском языке.

Ван Риттерсы целую неделю провели в Кембридже, потому что минхеер хотел посмотреть, как устроится его сын. Он снял все комнаты в «Рыжем кабане», лучшей гостинице университетского города. Как обычно, Луиза спала на своей постели в углу комнаты Гертруды. Однажды утром она одевалась, а Гертруда сидела в своей кровати и болтала с ней. Неожиданно она протянула руку и ткнула Луизу в грудь.

– Смотри, Луиза, какие у тебя выросли титьки.

Луиза мягко отвела ее руку. За последние несколько месяцев у нее под сосками возникли камешки, что возвещало наступление половой зрелости. Груди выросли, соски стали нежными и чувствительными. А прикосновение Гертруды было грубым.

– Не нужно так делать, Герти. Мне больно, а ты сказала нехорошее слово.

– Прости, Луиза. – На глаза девочки навернулись слезы. – Я не хотела делать тебе больно.

– Ничего. – Луиза поцеловала ее. – Что хочешь на завтрак?

– Пирожные. – Слезы мгновенно просохли. – Много пирожных с кремом и клубничным джемом.

– А потом пойдем смотреть Панча и Джуди 6, – предложила Луиза.

– Правда, Луиза? Мы правда пойдем?

Когда Луиза отправилась просить разрешения у минхеера ван Риттерса, тот неожиданно решил пойти с ними. В карете Гертруда в своей непредсказуемой манере вернулась к утренней теме. Она доверительным тоном заявила:

– У Луизы розовые тити. И соски торчат.

Луиза опустила глаза и прошептала:

– Я тебе говорила, Герти, это нехорошее слово. Ты обещала больше не произносить его.