Джеймс Тейбор - Глубокая зона

Я бы хотела, чтобы с сегодняшнего дня и пока я не вернусь, ты отоваривался в «Пабликсе». Они отдают 10 % прибыли нуждающимся семьям. Как понял?

Ленора отправила сообщение и покачала головой. Как понял? Докатилась до военного жаргона.

Через мгновение пришел ответ.

Любимая,

Прости, это невозможно. Деньги нужны на ремонт лодки – тянуть больше некуда. К тому же мы копим на отпуск после твоего возвращения. Ты ведь в курсе. Но знаешь что? Проще отовариваться на складе и самому отдавать 10 % в тот семейный фонд. Еще и в выигрыше останемся. Ладно… мне пора. Я тебя люблю. Попробую завтра позвонить. Или напишу.

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ.

Нет. Нет. Она яростно застучала по клавишам. Печатала прописными буквами. Может, удастся остановить его.

НЕТ. ТЫ НЕ ПНЯЛ. ТБЕ НЛЬЗЯ ТУДА. ЗРЗА]

Она замерла. Спешить ни к чему. В панике руки ее не слушались. Дуг, наверное, уже ушел. А в таком сообщении, даже если перед отправкой его изменить, армейская цензурная программа обнаружит избыточное количество отклонений и направит на проверку эксперту. А потом… наступит час расплаты. Придется иметь дело с гнусными крысами из внутренней безопасности, которые с удовольствием пройдут по головам других военнослужащих ради своей карьеры. Этого допустить нельзя. У нее слишком много работы.

Дуг и Дэнни ходят на базу… Эта мысль отводила заботу о профессиональной дисциплине на задней план. Ленора откинулась на спинку стула и, обхватив себя левой рукой, кусала костяшки пальцев правой.

Несколько минут спустя раздался очень осторожный стук по фанерной двери ее кабинета, больше похожего на чулан. Она взяла себя в руки и произнесла ровным голосом:

– Войдите.

В дверях появилась голова. Прелестная молоденькая медсестра из Бруклина. Это Стилвелл помнила, а имя – нет. Хотя знала. Плохой знак.

Она улыбнулась и выжидающе посмотрела на девушку.

– Мэм, вас вызывают. – Приглушенный голос из-под шлема защитного костюма.

– Скажите, что я занята. Мне нужно еще несколько минут, чтобы закончить здесь с бумагами.

– Э-э… мэм, я пыталась. Но это полковник, мэм. Говорит, вы знаете о его визите. Приказал немедленно вас найти.

При слове «немедленно» лицо медсестры сморщилось, будто ей в рот попало что-то кислое.

Штабная крыса. Проклятье. Совсем забыла о вчерашнем разговоре. Или это было позавчера? Или на прошлой неделе? Вспомнить не получалось. Он вроде собирался приехать в четверг. А сегодня уже суббота. Что за черт? Полковники не подстраивают свои расписания под майоров. Приехал, и с ним придется общаться.

– Хорошо. Он где-то здесь, в здании?

– Нет, мэм. Не думаю, что он захочет войти. Даже в защитном костюме.

– Он что, в костюме? Вне помещения? Ладно, спасибо, что сказали.

– Да, мэм.

Симпатичная медсестра удалилась, оставив дверь приоткрытой. Стилвелл встала, потерла ладонями лицо, пытаясь хоть немного снять усталость, и пошла на сестринский пост к телефону.

– Стилвелл.

– Майор, это полковник Мосур.

Тон натянутый и официальный, искаженный под колпаком костюма голос. Злится, потому что какой-то генерал отправил его сюда. И намерен оторваться на нижестоящих. Зачем-то вырядился в защитный костюм, даже не зайдя в санчасть.

– Я уведомлял вас о расчетном времени своего прибытия, майор. Произошли некоторые изменения. Ваши сотрудники передавали?

– Нет, полковник.

– Очень плохо. Я давал распоряжение своим сотрудникам сообщить вам.

Кто бы сомневался, штабная крыса. Здесь требуется упреждающий удар.

– Полковник, ничего личного, но мне нужно просмотреть бумаги еще четырех пациентов. Вопрос может подождать?

– Боюсь, что нет. Как я понимаю, вы отказались использовать комплект Умберто-Браво-Заир-дефис-четыре?

– Совершенно верно.

– Вам следует надеть его немедленно, майор. Полагаю, вам известно, что при карантине четвертого уровня регламент ЗОМП предусматривает обязательное использование всем медицинским персоналом комплекта Умберто-Браво-Заир-дефис-четыре в местах присутствия патогена.

– Спасибо за заботу, полковник. Мне пора…

– Майор Стилвелл, это не просьба. – Полковник Мосур разговаривал, как один из ее школьных учителей, маленький озлобленный человечек, чьей единственной целью в жизни было заставить других дрожать от страха. – Это приказ старшего по званию.

Ленора сделала глубокий вдох, стараясь не потерять самообладание.

– Полковник, наши мальчишки воюют каждый день без волшебных костюмов. Я не могу их лечить, вырядившись в костюм. И я уверена, вам известно, что пункт «б» раздела четыре приказа по части номер семнадцать гласит: в ситуациях, затрагивающих здоровье личного состава, полномочия ответственного медицинского работника имеют приоритет перед всеми остальными. Мне нужно идти.

Достаточно, сказала она себе, но не смогла остановиться:

– Знаете, только что умер солдат, и мне необходимо оформить документы, чтобы его семья смогла получить жалкое пособие, которое армия считает достаточным для родителей, потерявших на войне сына, и если не будет хватать хоть одной бумажки – пусть самой незначительной, – с этим пособием они могут распрощаться. Впрочем, все равно спасибо за заботу.

Стилвелл положила трубку, тряхнула головой.

Ваше имя, сержант.

Даниэль, мэм. Уайман.

Если представить, что один из тех парней – ее Дэнни, чего бы ожидала она от врача? Ответ был очевиден, по крайней мере для нее. Добровольцы, сержанты и капралы, медсестры, лаборанты и пара фельдшеров – все, кто помогал в медсанчасти, носили костюмы, и она была рада, что они защищены. Однако немыслимо не иметь возможности напрямую говорить с этими парнями, смотреть, прикасаться к ним, слышать их неискаженные голоса.

Вскоре после смерти Уаймана Стилвелл поселилась в закрытом на карантин госпитале, спала урывками на раскладушке, перебивалась в основном кофе и приготовленной в микроволновке едой, которую обычно давали только пациентам. В течение последних пятидесяти часов ей так и не удалось как следует поспать, и она начинала чувствовать, что силы вот-вот иссякнут.

Раньше Ленора уже испытывала такое изнурение – после окончания медицинского факультета, во времена интернатуры, а затем и при прохождении резидентуры. В те дни она, случалось, работала по девяносто часов кряду. Тогда она была моложе. Впрочем, и сейчас, пока не исчерпаны запасы энергии, держаться можно довольно долго.

Но что потом, спрашивала себя Стилвелл, наливая крепкого черного кофе из кофеварки на сестринском посту. Довольно долго – это сколько? Так не может продолжаться бесконечно. Пришлют других военных врачей, но они будут чужими для этих мальчишек в палатах, а скафандры только заставят солдат почувствовать себя еще более одинокими.